Лорел Гамильтон - Смеющийся труп

– Я спала, занимаясь собственным делом, а проснувшись, увидела зомби, стоящего надо мной. – Я засыпала зерна в маленькую черную кофемолку, которую купила, потому что ее цвет гармонировал с цветом упаковки для кофе.

– Что тебя разбудило? – спросил Дольф.

Я включила кофемолку, и чудесный аромат свежесмолотого кофе заполнил кухню. Райское наслаждение.

– Трупный запах.

– Объясни.

– Я видела сон и вдруг почувствовала трупный запах. Он не вписывался в мой сон. Поэтому я проснулась.

– Что было потом? – Дольф достал свой неизменный блокнот и приготовился записывать.

Я сосредоточилась на каждой маленькой стадии приготовления кофе и попутно поведала Дольфу все, включая мои подозрения насчет сеньоры Сальвадор. Квартира наполнилась тем чудесным запахом, который всегда появляется, когда я заканчиваю варить кофе.

– Так ты думаешь, что Доминга – тот аниматор, которого мы ищем? – уточнил Дольф.

– Да.

Он посмотрел на меня через столик. Взгляд его был очень серьезен.

– Ты можешь это доказать?

– Нет.

Он глубоко вздохнул и на мгновение прикрыл глаза.

– Отлично. Просто отлично.

– Судя по запаху, кофе готов, – сказал Зебровски. Он устал стоять и теперь сидел прямо на полу у самого дверного проема.

Я разлила кофе по чашкам.

– Если нужны сахар или сливки, берите сами. – Я поставила сахарницу и молочник со сливками – настоящими сливками – на столик. Зебровски положил много сахара и не побрезговал сливками. Дольф предпочел черный. Я тоже предпочитаю черный – как правило. Но сегодня вечером я добавила сливок и положила сахар. Настоящий кофе с настоящими сливками. Ням-ням.

– Если мы получили бы разрешение на обыск у Доминги, ты смогла бы найти доказательства там? – спросил Дольф.

– Доказательства кое-чего – несомненно, но того, что она оживляла зомби-убийцу... – Я покачала головой. – Если она его оживила и он от нее сбежал, вряд ли она захочет, чтобы кто-то об этом пронюхал. Она уничтожит все доказательства, лишь бы спасти лицо.

– Не успокоюсь, пока не заставлю ее ответить за это, – сказал Дольф.

– Я тоже.

– Она может сделать вторую попытку и еще раз тебя убить, – сказал Зебровски от двери и подул на кофе, чтобы он поскорее остыл.

– Глупая шутка, – сказала я.

– Ты думаешь, она повторит покушение? – спросил Дольф.

– Вероятно. Но как эти зомби, дьявол их раздери, проникли ко мне в квартиру?

– Кто-то открыл замок отмычкой, – сказал Дольф. – Мог зомби...

– Нет, зомби сорвал бы дверь с петель и не стал бы тратить время на то, чтобы открыть замок. Даже если бы моторная память позволяла ему это сделать.

– Значит, какой-то умелец открыл дверь и впустил их, – сказал Дольф.

– Получается так, – сказала я.

– Есть предположения, кто бы это мог быть?

– Держу пари – один из ее телохранителей. Ее внучек Антонио или, может быть, Энцо. Здоровяк лет сорока, похоже, ее личный страж. Не знаю, оба ли они имеют нужные навыки, но это кто-то из них. И скорее Энцо, а не Антонио.

– Почему?

– Если бы Тони впустил зомби, он остался бы посмотреть.

– Ты уверена?

Я пожала плечами.

– Он из таких людей. Энцо сделал бы дело и отвалил. Он в точности следовал бы приказу. А внучек – не обязательно.

Дольф кивнул:

– Я думаю, что смогу получить ордер на обыск в течение сорока восьми часов.

– Два дня – слишком много, Дольф.

– Два дня с учетом того, что у нас нет ни единого доказательства, Анита. За исключением твоих слов. Я и так рискую собственной задницей.

– Доминга в этом замешана, Дольф, так или иначе. Не знаю почему и не знаю, почему она потеряла контроль над зомби, но она в этом замешана.

– Я получу ордер, – сказал Дольф.

– Наш брат в синем сказал, будто ты говорила ему, что ты из полиции, – вставил Зебровски.

– Я сказала, что я из вашей команды. Я никогда не говорила, что я из полиции.

Зебровски усмехнулся:

– М-мм. Ну-ну.

– Сегодня ночью ты в безопасности? – спросил Дольф.

– Я думаю, да. Сеньора не хочет вступать в конфликт с законом. К плохим ведьмам отношение такое же, как к плохим вампирам. Это автоматически означает смертный приговор.

– Потому что люди их слишком боятся, – сказал Дольф.

– Потому что некоторые ведьмы слишком легко переступают черту.

– А что насчет королев вуду? – ухмыльнулся Зебровски.

Я покачала головой:

– Не знаю и знать не хочу.

– Ну что ж, мы пойдем, а ты немного поспи, – сказал Дольф. Он поставил пустую кофейную чашку на стол. Зебровски еще не допил, но тоже поставил чашку и пошел за Дольфом.

Я проводила их до дверей.

– Я дам тебе знать, когда получу ордер, – сказал Дольф.

– Ты не можешь добиться для меня разрешения осмотреть личные вещи Питера Бурка?

– Зачем?

– Есть только два способа потерять контроль над зомби, которые могут привести к таким ужасным последствиям. Первый: у аниматора достаточно власти, чтобы оживить зомби, но недостаточно, чтобы им управлять. Доминга в состоянии управлять всем, что она может оживить. Второй: вмешательство кого-то, приблизительно равного по силе. Своего рода поединок. – Я посмотрела на Дольфа. – У Джона Бурка хватило бы на это сил. Возможно, если я окажу Джону услугу, возьму его посмотреть личные вещи брата, – ну, вроде как для того, чтобы он сказал, все ли на месте, – возможно, он как-нибудь проговорится.

– Доминга Сальвадор на тебя уже нагадила, Анита. Не хватит ли с тебя на эту неделю?

– Хватит на всю жизнь, – сказала я. – Но надо же что-то делать, пока мы ждем ордера.

Дольф кивнул:

– Ладно. Я это устрою. Позвони завтра утром мистеру Бурку и назначь время. Потом позвонишь мне.

– Будет сделано.

В дверях Дольф на мгновение остановился.

– Береги себя.

– Всегда, – сказала я.

Зебровски наклонился ко мне и сказал:

– Симпатичные пингвинчики. – Я поняла, что когда в следующий раз я встречусь с охотниками за привидениями, всем уже будет известно, что я собираю игрушечных пингвинов. Моя тайна была раскрыта. Зебровски разболтает ее всем, кого увидит. По крайней мере, он предсказуем.

Приятно знать, что есть еще кто-то, чьи действия нетрудно предугадать.

Мягкие игрушки не приспособлены для плавания. Те два пингвина, которых я замочила в ванне, погибли безвозвратно. Может быть, попробовать пятновыводитель? Запах в квартире стоял такой плотный, что казалось, въелся уже навеки. Я оставила экстренное сообщение на автоответчике службы бытовых услуг. Не стала особенно вдаваться в подробности, не хотела их спугнуть.

Я собрала сумку. Две смены одежды, Зигмунд с почищенным брюхом, папка на Гарольда Гейнора – вот, собственно, и все, что мне нужно. Еще я взяла оба пистолета: “файрстар” во внутрибрючной кобуре, браунинг под мышкой. Ветровка скрывала браунинг от посторонних глаз. В кармане куртки лежали запасные обоймы. Всего в обоих пистолетах было двадцать два патрона. Двадцать два выстрела. Почему я не чувствую себя в безопасности?