Лорел Гамильтон - Смеющийся труп

Как только я поняла, что здесь нет кондиционера, я тут же начала потеть.

– Как вы себя чувствуете, мисс Блейк? – спросил Гейнор. Голос у него был по-прежнему, как у пришепетывающего Санта-Клауса. Или как у чрезвычайно довольной змеи.

– Я чувствую себя лучше, – сказала я.

– Я так и думал, ведь вы просили больше двадцати четырех часов. Вы знаете?

Врет? Зачем ему врать насчет того, сколько часов я спала? Что ему это даст? Ничего. Тогда, наверное, он не врет.

– Что, черт возьми, вы мне вкололи?

Бруно отодвинулся от комода. Вид у него был почти смущенный.

– Мы не поняли, что тебе уже дали успокоительное.

– Болеутоляющее, – поправила я.

Он пожал плечами.

– Один черт, если смешать с торазином.

– Ты мне вколол транквилизатор для животных?

– Ну-ну, мисс Блейк, его используют также в психиатрических лечебницах. Не только для животных, – сказал Гейнор.

– Ну надо же, – сказала я, – мне сразу стало легче.

Он широко улыбнулся.

– Если вы настолько пришли в себя, что способны делать остроумные замечания, значит, вы уже и встать можете.

Остроумные замечания? Может, он и прав. Честно говоря, я удивлялась тому, что меня не связали. Конечно, я была рада этому, но все же удивлена.

Я села, только теперь уже гораздо медленнее, чем в первый раз. Комната всего лишь малость накренилась, но тут же вернулась в нормальное положение. Я глубоко вздохнула и, почувствовав боль, схватилась за горло. Касаться кожи тоже было больно.

– Откуда у вас эти чудовищные синяки? – спросил Гейнор.

Соврать или правду сказать? Соврать, но отчасти.

– Я помогала полиции ловить плохого парня. Он немного отбился от рук.

– И что теперь с этим плохим парнем? – спросил Бруно.

– Теперь его уже нет, – ответила я.

В лице Бруно что-то промелькнуло. Слишком быстро, чтобы успеть понять, что именно. Может быть, уважение? Не-е.

– Вы знаете, зачем вас сюда привезли, верно?

– Чтобы я оживила для вас зомби, – сказала я.

– Да, чтобы вы оживили для меня очень старого зомби.

– Я дважды отвергла ваше предложение. Почему вы решили, что я изменю свое мнение?

Он улыбнулся, ну просто веселый старый эльф.

– Ну, мисс Блейк, я сделаю так, чтобы Бруно и Томми убедили вас в ошибочности вашего поведения. Я по-прежнему намерен заплатить вам миллион долларов, если вы оживите этого зомби. Цена не изменилась.

– Томми мне предлагал полтора, – заметила я.

– Это в том случае, если бы вы пришли добровольно. Мы не можем заплатить полную цену, когда вы вынуждаете нас идти на такой риск.

– Как, например, срок за похищение, – сказала я.

– Вот именно. Ваше упрямство стоило вам пятисот тысяч долларов. Разве вам не жаль этих денег?

Теперь я окончательно решила перейти с ним на “ты”. Хватит с меня его любезного тона.

– Я не стану убивать человека ради того, чтобы ты быстрее мог найти свои сокровища.

– Маленькая Ванда все разболтала.

– Я просто строю предположения, Гейнор. Я прочла досье на тебя, и там говорится о том, как ты ненавидишь семью отца. – Это была откровенная ложь. Только Ванда могла знать такие подробности.

– Боюсь, уже слишком поздно. Я знаю, что Ванда с вами говорила. Она созналась.

Созналась? Я смотрела на него, пытаясь разгадать, что кроется за его добродушным лицом.

– Что значит “созналась”?

– Это значит, что я отдал ее Томми для допроса. Он не такой виртуоз, как Цецилия, но у него больше опыта. Я не хотел убивать мою маленькую Ванду.

– Где она теперь?

– Вас беспокоит судьба шлюхи? – Глаза у него сверкали, как у хищной птицы. Он пытался меня понять, оценивал мои реакции.

– Она для меня ничего не значит, – сказала я. Я надеялась, что лицо мое было таким же бесстрастным, как и голос. Пока что они не собирались ее убивать. Но если они решат, что таким образом можно на меня надавить, они могут это сделать.

– Вы уверены?

– Слушай, я с ней не спала. Она всего лишь потаскушка для больших любителей извращений.

Он улыбнулся.

– Как нам убедить вас оживить этого зомби?

– Я не стану убивать ради тебя человека, Гейнор. Я не настолько сильно тебя люблю, – сказала я.

Он вздохнул. Его румяная физиономия казалась личиком грустного пупса.

– Вы намерены усложнить мне задачу, я правильно понимаю, мисс Блейк?

– Я не знаю, как вам ее облегчить, – сказала я. Я откинулась на спинку кровати. Мне было вполне удобно, только перед глазами все по-прежнему немного расплывалось. Но скоро станет совсем хорошо. А уж с потерей сознания это состояние просто не шло ни в какое сравнение.

– На самом деле мы не хотели причинить вам вред, – сказал Гейнор. – Реакция торазина на то, другое лекарство, была случайной. Мы не нарочно вас вывели из строя.

Я могла бы возразить, но не стала.

– Так что мы теперь будем делать?

– У нас оба ваших пистолета, – сказал Гейнор. – А без оружия вы просто маленькая женщина во власти больших, сильных мужчин.

При этих словах я улыбнулась.

– Я привыкла быть самой маленькой девчонкой во дворе, Гарри.

Кажется, я его задела.

– Гарольд или Гейнор, но только не Гарри.

Я пожала плечами.

– Прекрасно.

– И тем не менее вас не пугает, что вы полностью в наших руках?

– С этим последним утверждением я могла бы поспорить.

Он поглядела на Бруно.

– Какая самоуверенность, и откуда только она ее берет?

Бруно не ответил. Он просто смотрел на меня своими пустыми, как у куклы, глазами. Глаза телохранителя: зоркие, подозрительные и одновременно с тем ни чего не выражающие.

– Покажи ей, как мы умеем убеждать, Бруно.

Бруно улыбнулся, медленно растянув губы. Глаза его остались мертвыми, как у акулы. Он расслабил плечи и, не сводя с меня взгляда, сделал несколько выпадов в сторону стены.

– Я так понимаю, что мне суждено выступить в роли боксерской груши? – спросила я.

– Как изящно вы это выразили, – восхитился Гейнор.

Бруно нетерпеливо подпрыгивал возле стены. Ну хорошо же. Я соскользнула с кровати на противоположную половину комнаты. У меня не было никакого желания бороться с Гейнором. И руки и ноги у Бруно были в два раза длиннее моих. Весил он, наверное, больше меня почти на сто фунтов, и весь этот вес приходится на мускулы. Мне будет очень больно. Но пока меня не связали, я еще потрепыхаюсь. Если бы мне удалось причинить Бруно какое-нибудь серьезное повреждение, я была бы удовлетворена.

Я вышла из-за кровати, свободно опустив руки. Я заняла стойку, как на тренировке по дзюдо. Вряд ли Бруно из всех видов единоборств выбрал именно дзюдо. Могу поспорить, что карате или таэквондо.

Бруно стоял в неуклюжей на вид позе, боком ко мне. Казалось, что его длинные ноги сломаны в коленях. Но как только я двинулась вперед, он по-крабьи скользнул назад, быстро и ловко.