Лорел Гамильтон - Запретный плод

– Ты надеешься поймать то, что не могут поймать вампиры в ранге мастера?

– Похоже, это они так думают.

Я открыла дверь, и он проводил меня наружу. Может быть, он хотел спросить еще что-то, может, и нет, но нас перебил голос:

– Анита, ты готова?

Мы оба повернулись, и вид у меня, наверное, был такой же недоуменный, как у Джеймисона. У меня ни с кем не была назначена встреча.

В одном из кресел вестибюля сидел человек, наполовину скрытый комнатными джунглями. Сперва я его не узнала. Густые каштановые волосы, коротко стриженные, откинуты назад, открывая очень красивое лицо. Глаза скрыты черными очками. Он повернул голову, и иллюзия короткой стрижки пропала – на воротник спускался толстый конский хвост. На нем была джинсовая куртка с поднятым воротником. Кроваво-красная безрукавка оттеняла загар. Он медленно встал, улыбнулся и снял очки.

Это был Филипп многошрамный. В одежде я его не узнала. Слева на шее у него был бинт, почти скрытый воротником куртки.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

Джеймисон смотрел то на меня, то на него и хмурился. Подозрительно хмурился. Мэри положила подбородок на руки и наслаждалась спектаклем.

Молчание становилось чертовски неловким. Филипп протянул руку Джеймисону. Я промямлила:

– Джеймисон Кларк, это Филипп… мой друг.

Тут же мне захотелось проглотить язык. “Друг” – так сейчас называют любовников. Вытеснило старое “спутник жизни”.

Джеймисон широко улыбнулся.

– Значит, вы… друг Аниты.

Слово “друг” он выговорил медленно, прокатив его по языку.

Мэри восхищенно всплеснула руками. Филипп увидел и улыбнулся ей ослепительной улыбкой, бьющей прямо в либидо. Мэри вспыхнула.

– Ладно, нам пора идти. Пошли, Филипп.

Я взяла его за рукав и потащила к двери.

– Рад был познакомиться, Филипп, – сказал Джеймисон. – Я обязательно расскажу про вас всем, кто здесь работает, и они будут рады когда-нибудь с вами познакомиться.

Джеймисон был явно собой доволен.

– Сейчас мы очень заняты, Джеймисон, – сказала я. – В другой раз как-нибудь.

– Конечно, конечно, – ответил он.

Он проводил нас к двери и подержал ее перед нами. И улыбался нам вслед, когда мы шли по коридору рука об руку. Полная бочка вранья. Мне пришлось дать этому гаду ползучему думать, что у меня есть любовник. Вляпалась. Теперь он еще всем и расскажет.

Филипп обнял меня рукой за талию, и я подавила желание его отпихнуть. Мы же притворяемся, значит, надо. Он засомневался в нерешительности, когда его рука натолкнулась на пистолет в кобуре.

В коридоре нам попалась одна из агентов по недвижимости. Она поздоровалась со мной, но уставилась на Филиппа. Когда мы миновали ее и стали ждать лифта, я оглянулась. Конечно же, она глядела ему в спину.

Должна признать, спина у него выглядела что надо. Она поймала мой взгляд и быстро отвернулась.

– Защищай мою честь, – попросил Филипп.

Я оттолкнулась от него и нажала кнопку лифта.

– Что ты здесь делаешь?

– Жан-Клод вчера не вернулся. Ты не знаешь, почему?

– Я не уходила с ним, если ты это имеешь в виду.

Двери лифта открылись. Филипп стал в распор, удерживая их рукой. В его улыбке, которой он меня озарил, было полно силы, чуточку зла и много секса. Хотела ли я, в самом деле, оказаться наедине с ним в лифте? Наверное, нет, но я была с оружием. А он, насколько я могла судить, без.

Я прошла под его рукой, не нагибаясь. Дверь за нами закрылась. Мы были вдвоем. Он прислонился к углу, сложив руки на груди, глядя на меня из-за черных стекол.

– Ты всегда так делаешь? – спросила я.

– Как?

– Позируешь.

Он чуть напрягся и снова расслабленно оперся на стену.

– Природный талант.

– Ну-ну.

Я покачала головой и стала следить за сменяющимися цифрами этажей.

– Что там с Жан-Клодом?

Я смотрела на него и не знала, что сказать. Лифт остановился.

– Ты мне не ответила, – негромко напомнил он.

Я вздохнула. Это была долгая история.

– Сейчас почти двенадцать. Я тебе все, что могу, расскажу за ланчем.

Он усмехнулся:

– Пытаетесь подцепить меня, мисс Блейк?

Я улыбнулась раньше, чем могла остановиться:

– Как захочешь.

– Может быть, – сказал он.

– Флиртуешь напропалую?

Он пожал плечами:

– Женщинам это нравится.

– Мне бы это нравилось больше, если бы я не была уверена, что с моей девяностолетней бабулей ты бы флиртовал точно так же.

Он скрыл смешок кашлем.

– Ты обо мне не слишком высокого мнения.

– Я очень критичная особа. Один из моих недостатков.

Он снова рассмеялся – довольно приятный звук.

– Может быть, я послушаю про остальные твои недостатки, когда ты мне скажешь, где сейчас Жан-Клод.

– Вряд ли.

– А почему бы и нет?

Я остановилась прямо перед стеклянными дверьми, ведущими на улицу.

– Потому что я видела тебя вчера ночью. Я знаю, чем ты занимаешься, и знаю, каким способом ты получаешь удовольствие.

Он потрепал меня по плечу:

– Я получаю удовольствие многими разными способами.

Я нахмурилась, глядя на его руку, и она убралась.

– Оставь это для других, Филипп. Мне оно не надо.

– Может быть, ты сменишь мнение за ланчем.

Я вздохнула. Мне приходилось встречать мужчин вроде Филиппа, красивых мужиков, которые привыкли, что бабы сразу пускают слюни. Он не пытался меня соблазнить, он только хотел, чтобы я созналась, что считаю его привлекательным. Если я этого не сделаю, он будет приставать и дальше.

– Сдаюсь, ты выиграл.

– Что я выиграл? – спросил он.

– Ты удивителен, ты великолепен. Ты один из самых красивых мужчин, которых мне случалось видеть. От подошв ботинок до обтягивающих джинсов, от плоского мускулистого живота до скульптурных линий лица ты прекрасен. Теперь можно нам идти завтракать и бросить эту ерунду?

Он приспустил очки на нос, глядя поверх стекол. Так он смотрел на меня несколько минут, потом водрузил очки обратно.

– Выбирай ресторан.

Он сказал это просто, без заигрывания.

Я подумала, не обидела ли я его. И подумала, не все ли мне равно.

Жара на улице ударяла в лицо твердой волной и охватывала все тело, как пластиковая обертка.

– Ты сваришься в своей куртке, – предупредила я Филиппа.

– Некоторые не любят смотреть на шрамы.

Я закатала рукав и показала ему левую руку. Шрам блеснул на солнце, выделяясь белизной на коже.

– Если ты никому не скажешь, я тоже не скажу.

Он снял очки и посмотрел на меня. По его лицу трудно было что-нибудь понять. Я только знала, что за этими темно-карими глазами идет какой-то процесс. Голос его был тих:

– Это твой единственный шрам от укуса?

– Нет, – ответила я.

Руки его судорожно сжались в кулаки и шея дернулась, будто его ударило током. По плечам, по рукам, по спине у него пробежала дрожь. Он завертел шеей, будто пытаясь от этой дрожи избавиться. Снова надел очки, придавая глазам анонимность. И снял куртку. Шрамы на сгибах рук выделялись бледностью на загорелой коже. Из-под безрукавки выглядывал шрам на ключице. Шея у него была красивая: толстая, но без бугров мышц, покрытая гладкой загорелой кожей. На этой безупречной коже я насчитала четыре группы укусов. И это только справа. Левая сторона была скрыта повязкой.