Katrina Sdoun - Запретный плод [СИ]

Тонкое белое кружево штор на стрельчатых окнах неспешно раскачивалось на ветру. Полуденный солнечный свет наполнял просторный кабинет и слепил глаза. Комната – сплошь белизна и золото. Память будоражил букет знакомых до боли запахов, витающих в воздухе. Орхидеи благоухали в напольной керамической вазе у высокого книжного шкафа цвета слоновой кости. Полотно с единорогами переливалось перламутром. В изящном вытянутом сосуде между двумя креслами, обитыми парчой, стояли душистые свежесрезанные садовые розы. Старинные часы на каминной полке неспешно отмеряли секунды в тишине. Я сидела на диване с резьбой и выгнутой деревянной спинкой, окруженная множеством подушек. Подол длинного желтого платья лежал на нем веером. Якоснулась волос, упругими локонами спадавших на левое плечо. Это из-за чувства неловкости, хотя было приятно здесь находиться. Меня окружал едва уловимый аромат духов, пикантная смесь из нот мяты, цветущих цитрусовых и сладкой свежести – его я узнала бы из тысячи других запахов. Линетт.

Она смотрела с печальной улыбкой на устах, сжимая в ладонях мою руку. Я улыбалась в ответ, но ощущала себя сбитой с толку, растерянной и встревоженной. Сердце, не унимаясь, прыгало в груди, пока я любовалась ее сказочно прекрасным лицом. Фарфоровая кожа, глаза цвета аквамарин, тонкие аристократические черты. Огненно-рыжие волосы спадали гладким шелком на плечи, струились по спине. Темно-синее платье из шуршащей плотной ткани с глянцевым блеском и отделкой из изысканного черного плетения, глубокий вырез, тугой корсет, подчеркивающий и без того осиную талию. Пышная юбка со складками скрывалась под столом с гнутыми ножками. Я любовалась ею и радовалась встрече, хотя в глубине души понимала, Линетт уже нет. Мысль, от которой кололо в груди, и душа стонала.

Заметив мое сомнение, Линетт едва заметно нахмурилась. Ее улыбка померкла, растаяла. Из груди наставницы вырвался вздох, она склонила голову. Волосы рассыпались, обрамляя худощавое лицо. Их медный цвет контрастировал с бледностью кожи. Она скользнула тонкими пальцами, убирая прядь за ухо. Зеленые глаза с медовыми вкраплениями вдумчиво смотрели на меня. В то время, как я почувствовала горечь и печаль, она казалась приятно удивленной.

-Я знаю, что с тобой происходит,- ласково прошелестела она и погладила меня по руке.

Но договорить Линет не успела – за ее спиной, в дверном проеме из теней соткался мужской силуэт. Я уже знала, что случится дальше, но вопреки ожиданиям, сон не прервался, Линетт не помрачнела, а образ незнакомца не растаял. Напротив, он плавно обретал очертания и дополнялся красками. Теперь я могла различить темно-русые волосы, тонкую бородку и линию усов. Красиво очерченные губы, нос слегка великоват для небольшого, но приятного лица. Светлая кожа без морщин – ему было не больше тридцати-тридцати пяти лет на вид. Пронзительно голубые глаза смотрели из-под занавеса прямых волос. Он буравил укоризненным взором спину Линетт, медленно сжимая руки в кулаки. Черное пальто нараспашку, средней длины с косыми карманами и большими круглыми пуговицами, белая рубашка, черные узкие брюки…. Его грудь мерно вздымалась от тяжелого дыхания. Хотелось внимательнее посмотреть на его лицо, я взволнованно сжала руки Линетт. Она беззвучно рассмеялась, и дрожь пошла от ее кистей вверх к моим плечам. Я смутилась, отвела взгляд, но он зацепился за сверкающий золотой перстень на безымянном пальце ЕГО левой руки, инкрустированный родолитами и гранатами. Он переливался и обжигал – я отпрянула от стола, ощутив легкое жжение в глазах, но миг спустя наваждение исчезло, и кольцо осталось всего лишь изумительно красивым украшением.

Отведя взор от перстня, я осторожно подняла его, изучая каждую деталь образа мужчины. Стройный, поджарый, ростом чуть выше среднего…. Кулон спрятан под рубашку, но его сине-белое свечение пробивалось сквозь тонкую ткань. Как и таинственный блеск магии в глазах. В глазах, которые я уже видела на похоронах Линетт.

Внезапно меня окатило напором его силы. Я непроизвольно напрягла плечи. Стало тяжело дышать – воздух слегка вибрировал, обжигая, словно теплые морские волны. Магия плясала на коже, разливалась по комнате. Первые ее дуновения разметали шторы и мои волосы. Я прерывисто вдохнула ртом. Его сила. Она почти ощущалась как запах, как аромат ночи в темном лесу. Он дал мне попробовать ее на вкус, и внутри поднялся ответный шквал силы. Я пыталась вспомнить, где впервые ощутила этого мужчину. Зажмурившись от волнения, я освободилась от рук Линетт и закрыла ладонями лицо. Сердце разрывалось от знакомых ощущений, пульс бил в висках, и перед глазами комната завертелась яркими пятнами. Хотелось кричать и плакать, только бы унять это мучительное чувство….

-Зачем ты это сделала, Линетт?!- приятный, но обжигающий гневом, голос мужчины разбил тяжелую тишину.

Его сила ласковым теплом коснулась меня, по коже побежали мурашки. На душе стало чуть легче, светлее, спокойнее. Но едва я отняла руки от лица, как комната дрогнула, помутнела, и голос Линетт прозвучал издалека:

-Ты уже знаешь, Эшли. Осталось вспомнить….

Время от времени каждый из нас задумывается, почему жизнь сложилась так, а не иначе? В какой момент нужно было свернуть, когда стоило промолчать, а где уступить или, напротив, идти напролом? Почему кулон Линетт достался именно мне? Зачем силы свыше наделили меня редким даром? И как долго за эти подарки придется расплачиваться?

Я стояла у окна на кухне, обнимая себя за плечи, и смотрела на улицу. По ясному небу неспешно ползли редкие холодные облака. На кленах горели огнями дрожащие на ветру листья. Осенняя акварель навевала праздничное настроение. В этот теплый и солнечный, субботний день почти все соседи убирались во дворах своих домов, готовясь к зиме. Ее поступь ощущалась в воздухе морозным дыханием, но еще не все деревья сбросили пестрые наряды, не все цветы в клумбах уснули, да и перелетные птицы не спешили покидать Эгморр. Веселый гомон ребятни, разговоры соседей и свист ветра, раскручивающего флюгеры, не доносились до меня. Причиной тому не закрытые наглухо окна – в голове гудело от птичьих криков и шороха перьев.

Вот уже неделю я не покидала пределы родного жилища, и не позволяла этого делать Мишель и Монике. Том не объявлялся, но ощущение его присутствия где-то поблизости не покидало ни на секунду. Он мог быть рядом, за углом дома, и поджидать, сделав ставку на наше легкомыслие. Если небо не застилал черный дым, это еще не повод облегченно вздохнуть и жить дальше, как прежде.