Лорел Гамильтон - Запретный плод

Я коснулась шеи и отняла руку в крови.

– Будь ты проклят!

Он слизнул с губ мою кровь.

– Кажется, Харви поверил представлению. Теперь ты отмечена. У тебя есть доказательство того, кто ты такая и зачем сюда пришла. – Он вздохнул глубоко и прерывисто. – Мне сегодня больше не придется тебя трогать. И я прослежу, чтобы никто другой этого тоже не делал. Клянусь.

В шее пульсировала боль. Укус, укус придурка!

– Ты знаешь, сколько у человека во рту микробов?

Он улыбнулся; у него в глазах еще было немного мути.

– Нет.

Я оттолкнула его с дороги и плеснула на рану водой. Да, это зубы человека. Не настоящий укус-метка, но очень похоже.

– Будь ты проклят.

– Надо идти, чтобы ты могла искать информацию. – Он подобрал с пола рубашку и держал ее в опущенной руке. Голая загорелая грудь, кожаные штаны, полные губы, будто он кого-то высасывал. Меня.

– У тебя вид, как у дорогого жиголо, – сказала я.

Он пожал плечами:

– Ты готова?

Я все еще трогала рану. Старалась рассердиться и не могла. Я боялась. Я боялась Филиппа и того, что он собой представлял и что не представлял. Я этого не ожидала. Прав ли он? Буду ли я в безопасности всю остальную ночь? Или он просто хотел узнать, какова я на вкус?

Он открыл дверь, пропуская меня вперед. Я вышла. И по дороге сообразила, что Филипп отвлек меня от моего вопроса. На кого он работает? Я так и не узнала.

И чертовски меня смущало, что всякий раз, как он снимает рубашку, мой разум берет обеденный перерыв. Но нет, хватит: Филипп со многими шрамами нанес мне свой первый и последний поцелуй. С этой минуты я – стальной вампироборец, и меня не отвлечь играющими мускулами и красивыми глазами.

Я коснулась пальцами следа от укуса. Больно. Хватит, больше в пай-девочку не играю. Если Филипп еще раз сунется, я ему сделаю больно. Да, но, зная Филиппа, можно догадаться, что ему это будет в кайф.

В коридоре нас остановила Мэдж и протянула руку к моему горлу. Я перехватила ее за запястье.

– Смотри, какая недотрога! Только не говори мне, что ты уже месяц с Филиппом и он ни разу не попробовал тебя на вкус.

Она оттянула лифчик, обнажая верхнюю часть груди. На бледной плоти четко выделялись следы укусов.

– Это же фирменное клеймо Филиппа, разве ты не знаешь?

– Нет, – сказала я, протолкнулась мимо нее и повернула в гостиную. К моим ногам упал мужчина, которого я не знала. На нем верхом сидела Кристол, прижимая к полу. Он был молод и слегка перепуган. Я думала, он сейчас позовет на помощь, но Кристал запечатала его размашистым и глубоким поцелуем, будто хотела выпить его всего, начиная ото рта. Его руки стали поднимать шелковые складки ее юбки. Бедра у нее были неимоверно белые, как брюхо выброшенных на берег китов.

Я резко повернулась и пошла к двери. Каблуки деловито и уверенно зацокали по твердому паркету. Кто не понимает сказал бы, что я бежала. Но я-то понимаю. Я не бежала. Я шла очень быстро.

Филипп догнал меня у двери и загородил ее рукой. Я сделала глубокий, успокаивающий вдох. Я не выйду из себя. Пока что.

– Прости, Анита, но так лучше. Теперь ты в безопасности – от людей.

Я подняла глаза и покачала головой.

– Ты просто не понял, Филипп. Мне надо глотнуть свежего воздуха. Я не ухожу насовсем, если ты этого боишься.

– Я выйду с тобой.

– Нет. Это противоречит моей цели. Потому что ты – одна из вещей, от которых мне нужно передохнуть.

Он опустил руку, пряча глаза. Почему это задело его чувства? Я не знала и не хотела знать.

Я открыла дверь, и жара охватила меня меховым одеялом.

– Уже темно, – сказал он. – Они скоро здесь будут. Если я не буду с тобой, я тебе помочь не смогу.

Я подошла к нему вплотную и сказала почти шепотом:

– Черт побери, Филипп, давай честно. Я куда лучше защищу себя сама, чем это сделаешь ты. Первый же вампир, который поманит тебя пальчиком, может слопать тебя на завтрак.

У него жалко дрогнуло лицо, и мне на это смотреть не хотелось.

– Филипп, возьми себя в руки.

Я вышла на заросшую вьющимися растениями веранду и подавила желание хлопнуть дверью. Это было бы по-детски. Да, меня подмывало поступить по-детски, но я пока что это поберегу. Никогда не знаешь, когда детская ярость окажется кстати.

Ночь заполнили цикады и сверчки. По верхушкам деревьев тянул ветер, но земли не касался. Воздух был стоялым и плотным, как пластик.

После кондиционера в доме жара была приятна. Она была настоящей и почему-то очищала. Я тронула укус на шее. Было такое чувство, что меня испачкали, использовали, замазали, разозлили, вывели из себя. Ничего я здесь не выясню. Если кто-то или что-то убивает вампиров, которые создали сеть придурков, это совсем не так плохо.

Конечно, вопрос был не в том, сочувствую я убийце или нет. Николаос ждет, чтобы я раскрыла преступление, и лучше бы мне это сделать.

Я набрала полные легкие густого воздуха и ощутила первые струйки… силы. Она просачивалась между деревьями, как ветер, но ее прикосновение не холодило кожу. Волосы у меня на шее попытались встать дыбом. Кто бы они ни были, они были сильны. И они пытались поднять мертвого.

Несмотря на жару, дожди были обильные, и мои каблуки немедленно погрузились в траву. Пришлось идти почти на цыпочках, стараясь не оступиться на мягкой земле.

Земля был усыпана желудями, и это было, как ходить по шарикам. Я налетела на дерево, больно стукнувшись плечом, которое так любезно ушиб мне Обри.

Раздалось резкое высокое блеянье, в котором слышался панический страх. Совсем рядом. Это иллюзия из-за густого воздуха или, в самом деле, блеяла коза? Блеянье оборвалось густым булькающим звуком. Деревья кончились, и поляна передо мной была ясной в лунном свете.

Я сняла туфлю и попробовала землю. Сырая, холодная, но идти можно. Я сняла вторую, взяла их обе в руки и побежала.

Задний двор широко раскинулся в серебристой тьме. Он был пуст, только вдали поднималась заросшая живая изгородь, как невысокие деревья. Я побежала к ней. Могила должна быть там, больше ее нигде не спрячешь.

Ритуал подъема мертвых короток по сравнению с другими ритуалами. Сила изливалась в ночь и в могилу. Она росла медленным, ровным подъемом, теплой волной “магии”. Она сводила узлами мой живот и вела меня к изгороди. Кусты разрослись так, что нечего было и думать сквозь них пролезть.

Что-то выкрикнул мужской голос, потом раздался женский:

– Где он? Где зомби, которого ты нам обещал?

– Он слишком стар! – Голос мужчины стал тоненьким от страха.

– Ты сказал, что цыплят будет мало, мы привели тебе козу. Но зомби нет. Я думала, ты это умеешь.

Я нашла калитку на другом конце изгороди. Металлическая, ржавая, покосившаяся. Она застонала, когда я ее толкнула и открыла. Ко мне повернулось более дюжины пар глаз. Бледные лица, непревзойденное спокойствие нежити. Они стояли среди надгробий маленького семейного кладбища и ждали. Никто не ждет так терпеливо, как мертвые.