Лорел Гамильтон - Кафе лунатиков

– Я этого не делал. Ты не делала. А магию я могу учуять. Значит, кроме него некому.

Учуять? Я повернулась к Жан-Клоду:

– Итак?

Он рассмеялся, и этот смех скользнул у меня по спине меховой кистью – мягкий, скользкий, щекочущий. Слишком быстро после той бешеной силы, которую мы испытали только что. Я вздрогнула, и он засмеялся громче. Это вредно, и ты знаешь, что этого делать не надо, но прекращать не хочется. Его смех всегда был опасно заманчив, как отравленная конфета.

– Клянусь любой клятвой, которой вы согласны поверить, что я ничего нарочно не делал.

– А что вы сделали случайно? – спросила я.

– Задайте тот же вопрос себе, ma petite. Я здесь не единственный мастер сверхъестественного.

Да, здесь еще и я.

– Вы хотите сказать, что это сделал один из нас?

– Я хочу сказать, что я не знаю, кто это сделал, и не знаю, что это было. Но месье Зееман прав, это была магия. Чистая сила, от которой встанет дыбом шерсть у любого волка.

– Что это должно значить? – спросил Ричард.

– Если ты владеешь подобной силой, мой волк, даже Маркус может перед ней склониться.

Ричард подтянул колени к груди, обхватив их руками. Взгляд его стал далеким и задумчивым. Эта мысль его заинтересовала.

– Я что, единственная в этой комнате, которая не пытается объединить свое царство?

Ричард посмотрел на меня почти извиняющимся взглядом.

– Я не хочу убивать Маркуса. Если я смогу продемонстрировать ему такую силу, он может отступить.

Жан-Клод улыбнулся мне – очень довольной улыбкой.

– Вы признаете, что он – не человек; а теперь он хочет силы, которая сделает его вожаком стаи. – Улыбка его стала шире и перешла в очень короткий смех.

– Я и не знала, что вы увлекаетесь музыкой пятидесятых, – сказала я.

– Есть много такого, чего вы обо мне не знаете, ma petite.

Я смотрела на него, не отводя глаза. Представить себе, как Жан-Клод танцует буги-вуги в “Шангри-ла” – это чуднее всего, что я этой ночью видела. В наг я еще могу поверить, но что у Жан-Клода есть хобби – это уже слишком.

Горячая ванна. Снова широкая футболка, тренировочные и носки. Я буду единственная в этой комнате одета чучелом. Надо при первой возможности купить что-нибудь вместо этого черного халата.

Они сидели на диване, отодвинувшись друг от друга как можно дальше. Жан-Клод сидел как манекен, рука на спинке дивана, другая рядом с коленями. Еще он положил ногу себе на колено, будто показывая совершенство своих мягких туфель. Ричард свернулся на своем конце дивана, подтянув колено к груди, а другое положив на диван согнутым.

Ричард выглядел уютно, а Жан-Клод – будто ждал модного фотографа. Двое мужчин в моей жизни – это было почти невыносимо.

– Я собираюсь поспать, так что все, кто здесь не остается, – на выход.

– Если вы обращаетесь ко мне, ma petite, у меня нет намерения уходить. Разве что Ричард уйдет вместе со мной.

– Стивен сказал тебе, зачем я здесь. Ей после травмы нельзя быть одной.

– Посмотри на нее, Ричард. Разве она выглядит больной? – Он изящно показал рукой. – Я признаю, что она получила некоторые повреждения. Но твоя помощь ей не нужна. Возможно, даже моя не нужна.

– Я пригласила Ричарда остаться у меня. Вас я не приглашала.

– Но вы приглашали меня, ma petite.

– Во-первых, перестаньте меня так называть. Во-вторых, когда это я вас приглашала?

– Последний раз, когда я здесь был. Кажется, в августе.

Черт, я и забыла! Это было хуже, чем неосторожность. Я поставила Ричарда под удар. Мы тогда договорились, но я не знала этого, когда я оставляла его одного, оставляла одного там, куда Жан-Клод может приходить и уходить по своему желанию.

– Я это могу исправить прямо сейчас.

– Если вам будет приятен этот театральный жест, не стесняйтесь, но Ричард не должен провести здесь ночь.

– Почему?

– Мне кажется, вы одна из тех женщин, которые, когда отдают свое тело, отдают и свое сердце. Если вы переспите с нашим мосье Зееманом, возврата уже не будет.

– Секс – это не обязательство, – сказала я.

– Для большинства людей – нет, но для вас – боюсь, что да.

То, что он так хорошо меня знает, заставило меня покраснеть. Черт бы его побрал.

– Я не собиралась с ним спать.

– Верю вам, ma petite, но я вижу, как вы следите за ним глазами. Он сидит здесь, такой красивый, теплый и очень живой. Если бы меня не было в минуту вашего прихода домой, вы бы устояли?

– Да.

Он пожал плечами:

– Наверное. Ваша сила воли просто пугает. И все же я не могу так рисковать.

– Вы не верите, что я не буду к нему приставать?

Снова то же пожатие плеч, которое могло значить что угодно. Улыбка у него была манящая и снисходительная.

– Почему? Вы сами к нему неравнодушны?

Вопрос застал его врасплох, и удивление Жан-Клода вполне стоило гримасы отвращения на лице Ричарда. Жан-Клод посмотрел на Ричарда, уделив ему все свое внимание. Он оглядывал все его тело медленным, проникновенным взглядом, и этот взгляд не остановился в паху или на груди, но поднялся до шеи.

– Это правда, что кровь оборотней бывает слаще крови людей. И это потрясающее ощущение, если можно этого добиться и не быть разорванным на части.

– Вы говорите, как насильник, – сказала я.

Его улыбка расцвела удивленным блеском клыков.

– Неплохое сравнение.

– Это было оскорбление.

– Да, я так и понял.

– Я думал, у нас соглашение, – сказал Ричард.

– Так и есть.

– Ты можешь тут сидеть и обсуждать мои вкусовые качества, но все равно у нас соглашение.

– По многим причинам было бы приятно тебя заполучить, но у нас соглашение. Я не иду на попятный.

– Что за соглашение? – спросила я.

– Мы исследуем нашу взаимную силу, – пояснил Жан-Клод.

– Что это значит конкретно?

– Мы точно не знаем, – ответил мне Ричард. – Детали еще не проработали.

– Мы только что согласились не убивать друг друга, ma petite. Чтобы иметь время спланировать, что делать потом.

– Прекрасно. Теперь выметайтесь оба.

Ричард выпрямился.

– Анита, ты слышала, что сказала Лилиан. Тебя надо будить каждый час – на всякий случай.

– Я будильник поставлю. Слушай, Ричард, я уже в порядке. Одевайся и иди.

Вид у него был озадаченный и немного обиженный.

– Анита!

А у Жан-Клода вид был не озадаченный и не обиженный. Самодовольный.

– Ричард здесь не остается. Вы довольны?

– Да.

– И вы тоже здесь не остаетесь.

– Я не имел таких планов. – Он встал и повернулся ко мне. – Я уйду, как только мы поцелуемся на прощание.

– Мы – что?

– Поцелуемся. – Он обошел вокруг дивана и встал передо мной. – Должен признать, что представлял себе вас в одежде чуть более, – он потрогал мой свитер, – сладострастной, но приходится удовлетвориться тем, что получаешь.