Лорел Гамильтон - Кафе лунатиков

В комнату вошел Габриэль. Где-то он оставил свой кожаный пиджак и был теперь одет в тугую черную футболку, кожаные штаны и сапоги.

– У того, кто убрал Джейсона и остальных, есть яйца, а у этого мозгляка их нет.

– Это правда, Джордж? У тебя яиц нет?

Райна прижалась к нему грудью, все еще держа когти у него под челюстью и в паху. Нижние когти прижались к джинсовой ткани, не разрывая ее до конца.

– Пожалуйста, не надо, не надо!

Райна придвинулась лицом почти вплотную к нему. Нажим когтей заставил его встать на цыпочки – или подбородок оказался бы разрезанным.

– Жалкий ты тип!

Она вспорола когтями его джинсы.

Джордж потерял сознание. Райне пришлось убрать руки, чтобы его не взрезать. В когтях остался почти правильный круг джинсовой ткани. Из дыры в штанах выглядывали короткие белые отростки.

Габриэль присел возле тела, балансируя на цыпочках.

– Этот человек Джейсона не трогал.

– Жаль, – ответила Райна.

Действительно, жаль. Кто-то убил восемь – нет, семь оборотней. Восьмой была Пегги Смитц. Ее убийца лежал здесь на ковре с вырванной ширинкой. А тех кто убил и почему? Зачем кому-то могут понадобиться семь ликантропов? Тут у меня что-то щелкнуло. Нага был ободран живьем. Будь он не нагой, а ликантропом, любая ведьма могла бы с помощью его шкуры перекинуться змеей. Есть такой способ быть оборотнем со всеми преимуществами и без недостатков этого состояния. Тогда ты не подчиняешься луне.

– В чем дело, Анита? – спросила Ронни.

– Мне надо поехать в больницу, кое с кем там поговорить.

– Зачем? – Одного моего взгляда хватило, чтобы Ронни сказала: – Ладно, я только вызову полицию. Но поведу я.

– А, черт! – Я подняла глаза и увидела мелькнувший на улице автомобиль. Зеленая “мазда”. Знакомая машина. – Меня подвезут.

Я открыла дверь и выскочила на тротуар, маша рукой. Машина притормозила и остановилась рядом с машиной Ронни.

Окно опустилось по нажатию кнопки, за рулем сидел Эдуард в темных очках.

– Я уже несколько дней слежу за Райной. Как ты меня засекла?

– Глупое везение.

– Не такое уж глупое, – ухмыльнулся он.

– Меня надо подвезти.

– А как быть с Райной и ее кожаным приятелем?

Мне хотелось рассказать ему, что Габриэль – это и есть второй ликантроп в порнухе с убийством, но если сделать это сейчас, Эдуард пойдет и его убьет. Уж во всяком случае, не подвезет меня в больницу. Расставим приоритеты правильно.

– Можем забросить их по домам или пусть берут такси.

– Такси, – предложил Эдуард.

– И я того же мнения.

Эдуард объехал вокруг квартала, чтобы подождать там меня. Райну и Габриэля легко убедили взять такси рядом с каким-нибудь другим домом, они не хотели разговора с полицией – можете себе представить? Джордж Смитц пришел в себя, и Ронни убедила его сознаться во всем полиции, когда та приедет. Я извинилась перед Ронни, что бросаю ее, и пошла на ту сторону квартала, где ждал меня Эдуард. Мы ехали в больницу поговорить с нагой – в надежде, что он уже в сознании.

Перед входом в палату наги имел место полицейский пост. Эдуард остался в машине – что ни говори, а полиция его разыскивала. Одно из неудобств работы с Эдуардом и с полицией – с ними невозможно работать одновременно.

У палаты дежурила маленькая женщина с хвостом светлых волос. Около двери был стул, но женщина стояла, положив руку на рукоять пистолета. Светлые глаза оглядели меня с подозрительным прищуром.

– Анита Блейк – это вы?

– Да.

– Есть у вас удостоверение личности?

Говорила она круто, по-деловому – новичок, наверное. Только у новичков такое усердие. Старый коп тоже попросил бы удостоверение, но нормальным голосом.

Я показала ей свою пластиковую нагрудную карточку – ту, что цепляю к рубашке, когда приходится проходить сквозь полицейские заграждения. Не полицейская карточка, но лучшее, что у меня есть.

Она взяла ее и стала долго рассматривать. Я подавила желание спросить, не учит ли она ее наизусть. Полицейских злить не стоит, особенно по мелочам.

Наконец она отдала мне табличку, и глаза ее были синими и холодными, как зимнее небо. Очень суровыми. Наверное, она каждое утро репетирует этот взгляд перед зеркалом.

– Этого больного никто не должен допрашивать без присутствия полиции. Когда вы позвонили и попросили разрешения с ним говорить, я связалась с сержантом Сторром. Он едет сюда.

– Сколько мне придется ждать?

– Мне неизвестно.

– Послушайте, там пропал человек, и промедление может стоить ему жизни.

Тут она обратила на меня внимание.

– Сержант Сторр не упоминал о пропавшем человеке.

Черт, я и забыла, что полиция не знает о пропавших оборотнях!

– Я не думаю, что вы нарочно затягиваете время, но ведь на карту поставлены человеческие жизни.

Выражение глаз сменилось с непреклонного на скучающее.

– Сержант Сторр говорил очень определенно. Он хочет присутствовать при вашем допросе этого человека.

– Вы уверены, что говорили с сержантом Сторром, а не с детективом Зебровски?

Вполне в духе Зебровски специально мне сделать мелкую пакость – просто чтобы позлить.

– Я знаю, с кем я говорила, мисс Блейк.

– Я не хотела сказать, что вы не знаете, просто Зебровски мог не знать, насколько мне разрешено общение с этим... э-э... свидетелем.

– Я говорила с сержантом и ясно поняла, что он сказал. Вы не войдете, пока он не приедет – такой у меня приказ.

Я начала говорить что-то резкое – и остановилась. Полицейская Кирлин была права. У нее приказ, и она не собиралась от него отступать.

Имя я прочла у нее на нагрудной табличке.

– Хорошо, сотрудник Кирлин. Я тогда подожду за углом в приемной для пациентов.

И я вышла от греха подальше, пока не сказала что-нибудь менее приятное. Мне хотелось пробиться в палату, упирая на свой ранг – но ранга-то у меня и не было никакого. Один из тех случаев, когда обстоятельства грубо напоминали мне, что я – штатская. Я таких напоминаний не люблю.

В приемной я уселась на цветастый диван, обращенный спинкой к искусственному газону с комнатными растениями. Растения эти, ростом до груди, заменяли стены, разделяя приемную на несколько вроде-бы-комнат. Иллюзия уединения, если она тебе нужна. На одной стене повыше был установлен телевизор, и никто пока не побеспокоился его включить. Тишина стояла больничная. Шумел только обогреватель, щелкая счетчиками.

Ждать было нестерпимо. Джейсон пропал. Он погиб? Если жив, сколько ему еще осталось жить? И сколько еще Дольф заставит меня ждать?

Дольф вышел из-за угла. Благослови его Господь, он заставил меня ждать очень недолго.

Я встала.

– Мне Кирлин сказала, что ты говорила о каком-то пропавшем. Ты от меня скрываешь этот случай?