Эстер Верхуф - Рандеву

Пусть он прекратит, пусть он сейчас же прекратит! Иначе я не выдержу.

— Можно мне еще кофе?

Это сказал Пьер-Антуан — парень, похожий на испанца.

Я встала и налила ему кофе. Ну что, на этот раз пронесло? Меня все еще колотило. Я автоматически наполнила и остальные чашки, чашку Петера тоже, причем в последнюю очередь. В его глазах это, наверное, выглядело отчаянной попыткой создать видимость, что все нормально.

Разговор прекратился, и наступившая тишина буквально душила меня. Полчаса или три четверти часа вдруг показались мне вечностью. Невыносимо.

— Прошу прощения, — я встала из-за стола. — Мне надо кое-что сделать.

Когда я спускалась с холма к озеру, в лицо мне бил холодный ветер с мелким дождиком. Жесткие стебли травы терлись о джинсы, которые медленно, но верно промокали насквозь. Дождь усиливался, но даже если бы разразилась гроза с молниями, поднялся ураган и посыпался град, я не вернулась бы домой прежде, чем услышала отъезжающий «лендровер» Петера.

У озера я присела на мокрую траву и стала смотреть на тысячи кругов, расходящихся по воде. Они пересекали друг друга, их становилось все больше.

Я обняла руками колени. Успокоиться не удавалось, сердце все еще колотилось в горле. Я буквально разрывалась на части от смятения и бессилия.

И мне было страшно. Ужасно страшно.

Ситуация вышла из-под контроля.

Тео и Бетти были родом из Утрехта и жили там на канале над своим рестораном. Они продали его, чтобы основать здесь частную гостиницу. Это была примечательная чета. Он — высокий, крупный, со щетинистыми бровями — производил впечатление диковатого человека, хотя был очень дружелюбен. Она, напротив, хрупкая, ростом уж точно сантиметров на тридцать ниже мужа, с короткими каштановыми волосами и такими тонкими бровями, что они казались вытатуированными. Но прежде всего бросались в глаза ее очки в эффектной синей оправе.

Тео и Бетти с возрастающим энтузиазмом показывали нам комнаты для гостей (их было шесть) с побеленными деревянными балочными потолками и необработанными дубовыми полами. Обставлены они были старинной мебелью. Их частная гостиница располагалась не в доме, как у нас, а на противоположной стороне площадки с водоемчиками, фонтанами, кустами роз и статуями. Залитая солнцем, такая картинка выглядела бы на их веб-сайте весьма привлекательно, но сейчас по серому гравию беспрерывно стучал дождь.

Я наколола на вилку кусочек рыбы. Сом, приготовленный во фритюре. Тео был шеф-поваром, если ему можно было верить, он заслужил такой титул, хотя сегодня его кулинарные изыски не шли мне впрок.

— Вам удалось выгодно продать дом в Голландии? — спросила Бетти. — Мы смогли это сделать.

— Нам удалось все на свете, — ответил Эрик. — Мы купили свой дом в девяностые годы за двести с небольшим тысяч — гульденов, конечно. Тогда в этой деревне кроме ее обитателей еще никто не хотел жить. Друзья сочли нас сумасшедшими, и все потому, что мы переселились так далеко. Сразу замечу, что сейчас никто из этой компании не живет в городе.

— Видно, это общая тенденция в Голландии, — сказал Тео. — Двадцать лет назад все стремились в город, а теперь в основном уезжают подальше из него. Такая нынче мода. Едут во Фрисландию, Гронинген, Дренте… в провинцию, где еще есть место.

— И остались дома по разумной цене, — поддержала мужа Бетти.

Я сделала глоток вина. Я выпила многовато, но это помогло мне успокоиться и кое-как продержаться вечер.

— Тоже пройденный этап, — Эрика разговор явно заинтересовал. — Тот же самый дом у нас в деревне, который еще пятнадцать лет назад стоил двести тысяч, в прошлом году подорожал почти до пятисот. Но уже в евро. Невероятно, в сущности, как быстро это произошло. Больше ни о чем так не скажешь.

Бетти намазала кусочек тоста собственноручно приготовленным тапенадом [44] Тапенад (фр. tapenade) — провансальское блюдо из каперсов, маслин и анчоусов. и пояснила:

— Возможно, это главная причина, почему здесь появляется все больше иностранцев. Цены на недвижимость в сочетании с простором. Расстояния становятся короче, повсюду есть Интернет, телефон, вот и начинаешь смотреть дальше собственного носа. Ведь жизнь только одна, а?.. Эти британцы, они тоже бегут через Ла-Манш с воплями. Вы когда-нибудь видели такие цены, как там? В прошлом году мы остановились посмотреть витрину маклера в окрестностях Брайтона. В самом деле, не-мыс-ли-мо! А здесь можно купить отдельно расположенную ферму с несколькими гектарами земли по цене трехкомнатной квартиры в Голландии или в Англии.

— И климат лучше. — Тео подцепил на вилку остатки рыбы. — Для меня это, между прочим, главная причина. Я никак не мог привыкнуть к тамошнему холоду и дождю.

Бетти и Тео были милыми, интересными людьми, без фанаберий, но контакта у нас не возникало. Наверное, в Голландии я никогда не встретилась бы с ними, мы вращались в разных кругах. Это очень характерно для жизни за границей: родной язык был общим знаменателем, а из всех черт характера, которые при этом считаешь в своих собеседниках положительными, можно все-таки было извлечь пользу. Большого выбора соотечественников здесь попросту не было, а уж имеющих детей возраста Бастиана и Изабеллы и вовсе.

— Ну, дождя-то нам и здесь хватило, — заметил Эрик. — Еще как.

Он подтолкнул меня.

— Помнишь нашу первую неделю?

— Конечно, помню. Дождь, дождь и дождь.

Бетти наклонилась ко мне.

— Этого дождя, который достался вам, здесь все так ждали. В июле стояла небывало сухая погода. Мы задыхались от жары. Термометр показывал больше тридцати пяти градусов! Никогда в жизни не думала, что захочу дождя и прохлады, но этим летом я об этом действительно молила. Было просто невыносимо! Оставишь на столе кусочек масла, а через полчаса оно топленое!

Тео щелчком выбил сигарету из пачки «Мальборо».

— Не стоит жалеть, что вы пропустили эту жарищу. Одни наши постояльцы вернулись в Голландию потому, что не вынесли ее. Да и комаров развелось много.

Из соседней комнаты доносился громкий смех Изабеллы и Бастиана. Они кувыркались на полу вместе с Томасом и Максом и вполглаза смотрели телевизор, время от времени хватая с журнального столика крабовую палочку или бутерброд с сыром. Телевизор был включен на полную громкость. Бетти уже несколько раз вставала из-за стола, чтобы утихомирить детей и убавить звук.

— Еще бордо? — спросил Тео.

Не дожидаясь ответа, он на три четверти наполнил все бокалы. Я тут же поднесла свой к губам и сделала два больших глотка, впрочем, отдавая себе отчет в том, что это становится опасным.

Тео закурил. Бетти начала убирать со стола, и я встала, чтобы помочь ей. Тут-то алкоголь и ударил мне в голову. Ноги меня не слушались. Бетти замахала руками.