Анне Ханкок - Собиратель лиц

— По всей видимости, в квартире отключили отопление, — сказал он. — Все батареи ледяные.

Августин пожала плечами:

— Может, они просто неисправны? Это старое здание.

Шефер подошёл к ближайшей батарее и рукой в перчатке повернул термостат влево. Он сразу услышал, как вода побежала по трубам, а сверху по радиатору начало растекаться тепло. Он снова выключил его.

— Они исправны.

Августин нахмурилась.

— Какой идиот отключает отопление в квартире посреди самой холодной зимы за последние сто лет?

— Что будет вонять в квартире сильнее? — спросил Шефер. — Труп, который лежит в холодной квартире или в тёплой?

— Думаешь, преступник выключил отопление, чтобы замаскировать запах?

— Чтобы быть уверенным, что труп не обнаружат слишком скоро, — кивнул он и повернулся к криминалисту. — Проследите, чтобы с батарей сняли отпечатки пальцев, и проверьте все комнаты и все шкафы и ящики на предмет яда, который называется варфарин.

Криминалист приступил к работе, а Шефер снова повернулся к Августин.

— У нас отключённые батареи и нечто, напоминающее ликвидацию как по учебнику. — Он указал большим пальцем в сторону спальни. — У нас кровь убитого на куртке Лукаса, и если мы на секунду предположим, что мальчика похитил из школы убийца, то он сделал это, не привлекая к себе внимания. Не нравится мне этот профессионализм. Продуманность.

До них донеслись звуки голосов из подъезда, радостные приветствия, которые повторились уже на лестничной площадке.

Судмедэксперт Йон Опперманн возник в проёме двери в прихожей, и брови Шефера поползли на лоб.

— Йон, какого чёрта, — вырвалось у него, — ты сбрил усы?

Опперманн, который по меньшей мере тридцать лет был приверженцем стиля Дюпон и Дюпонн [43] Дюпон и Дюпонн ( фр . Dupond et Dupont) — пара усатых детективов в комиксе «Приключения Тинтина». Почти неотличимы друг от друга, лишь слегка отличаются формой усов. , улыбнулся и провёл пальцами по голой верхней губе. Затем надел рабочие очки.

— Так, ну где главный герой?

Шефер отправил Августин ходить по квартирам и опрашивать соседей Томаса Странда. Сам он тем временем надел медицинский комбинезон и маску и вошёл в спальню, где Опперманн был занят обследованием трупа.

Место преступления уже было в следах мокрых от снега военных ботинок, которые наследили во всех комнатах в квартире. В спецназе — к вящему недовольству ребят из НКЦ — в ходу был принцип «Shoot First, Ask Later» [44] Сначала стреляй, потом спрашивай ( англ .). .

Один из полицейских отдёрнул занавеску в спальне, осторожно, чтобы не поднять пыль. Ослепительный белый свет от облаков рассёк пространство и сделал искажённое лицо Томаса Странда ещё более гротескным и восковым. Опперманн стал измерять температуру трупа, и Шефер отвёл взгляд. Чему бы люди ни подверглись в последний час — изрешетили ли их из «АК-47», или изрезали на кусочки, или же они свалились замертво посреди прогулочной улицы Строгет, — не было в мире ничего столь же недостойного, как совать кому-то в попу градусник без его согласия. Шефер считал, что отдаёт каждому убитому дань уважения, отворачиваясь во время этой процедуры.

— Хмм, — пробормотал Опперманн и покачал головой. — Сложно сейчас назвать момент смерти, поскольку труп лежал в холоде. Температура тела совпадает с температурой помещения, и это не говорит нам ни о чём, кроме того, что он мёртв как минимум сутки. На степень трупного окоченения мы также не можем полагаться из-за холода, трупные пятна я осмотрел…

Он почесал себя предплечьем по усам, которых больше не было. Привычка, от которой удастся избавиться лишь через годы.

Он пожал плечами.

— Между двадцатью четырьмя и семьюдесятью двумя часами — самое точное предположение, которое я могу сделать. Так что смерть наступила между воскресеньем и вторником. Едва ли тебе это очень поможет, но сказать что-то более конкретное прямо здесь и сейчас я не могу. Да и в целом будет чрезвычайно сложно подобраться к правде.

— Во всяком случае, самое раннее, когда его могли застрелить, — в понедельник в восемь часов, — сказал Шефер. — Его кровь нашли на куртке, принадлежавшей мальчику, который пропал из школы Нюхольм в понедельник утром. Так что воскресенье можем исключить.

— Если только умерший не был застрелен в воскресенье, и тогда же кровь и попала на куртку мальчика.

— Ты хочешь сказать, до исчезновения? — Такую возможность Шефер не учёл.

— Я ничего не хочу сказать, — сказал Опперманн. — Я всего лишь рассказываю тебе, что вижу: а именно, что смерть наступила в промежуток между воскресеньем и вторником.

Когда Опперманн закончил предварительный осмотр, тело Томаса Странда положили в патологоанатомический мешок и увезли в Институт судебно-правовой экспертизы.

— Я приступлю к вскрытию сразу же, как доберусь до института, — сказал Опперманн.

— Я прямо за тобой, — кивнул Шефер.

Он обернулся к окну и посмотрел в сторону Королевского сада, раскинувшегося по другую сторону улицы. Замок Розенборг поднимался посреди покрытого снегом парка и делал всё вокруг похожим на кадр из диснеевского мультфильма.

Сказочным. И красивым.

Он снова повернулся к кровати и посмотрел на большое пятно крови, впитавшееся в матрас. В изголовье виднелись остатки мозгов и картофеля. На полу валялась одежда, которую, по догадке Шефера, Томас Странд скинул, ложась в постель.

Пара вытертых синих джинсов. Чёрная футболка. Грязные спортивные носки швами наружу.

Шефер тяжело вздохнул, а вопросы тем временем пульсировали в его голове, как кровь в закупоренной артерии.

Если Томас Странд похитил Лукаса в понедельник утром, избавились ли от него в тот же вечер и забрали ли мальчика с собой? Каковы в таком случае мотивы? Кто третья сторона в похищении?

И самое главное…

Где Лукас Бьерре?

Поездка на автомобиле в Рёрвиге заняла полтора часа. Намного дольше, чем на «Тесле» Мартина, пролетевшей по бесснежной трассе неделю назад.

Элоиза взяла «Форд» в редакции около десяти утра и сейчас медленно катила к летним домикам в поисках того, чего и сама не могла определить. Чего-то , после чего в голове сложилась бы картинка.

Здесь было больше снега, чем в Копенгагене, а большинство домиков стояли запертые на зиму, тёмные и пустые.

На многих были закрыты ставни, к ним не вели ничьи следы. Кроме разве что оленьих, мышиных и заячьих.

Элоиза кружила по заснеженным проездам около часа и уже была готова сдаться, когда ей на глаза попалась неровная лесная тропинка по правую руку. Она притормозила и оглядела дорожку, которая изгибалась чуть дальше и вела в густой хвойный лес, граничащий с частными владениями.