Сергей Аникин - Могильный улей

Я прополз вперед и внизу у серванта открыл еще шкафчик. Там я обнаружил пару резиновых сапог, две фуфайки, заляпанные желтой засохшей краской, крестовину для елки и несколько брусков. Я достал все содержимое. Затем я открыл аптечку, перевернулся на спину и, открутив тюбик от флакончика с йодом, я налил его себе на ладони. После вы сочтете мои действия не совсем разумными, но я хотел оказать себе первую помощь. Я подхватил левую ногу под голень и прислонил пяткой к серванту. Затем ладонями начал втирать йод, обрабатывая стопу и сухожилие. Резкий запах йода просверлил мой нос, и я немного поморщился. И я тут же зубами разорвал бинт. Бинт размотался и упал на пол. Я правой ладонью подхватил его и начал наматывать на стопу. Я крепко перебинтовал ногу от стопы до изгиба коленки, после этой процедуры я схватил сапог и натянул его на ногу. Сапог оказался на два размера меньше.

Чуть погодя я примял сапог к голени, а с обратной стороны к икре и начал снова на сапог наматывать бинт. Затягивая его все туже и туже. Как только я перебинтовал одну ногу, затем я принялся за вторую. Я взглянул на нее: она чуть ниже колена раздулась, как автомобильная шина. И голень начала чернеть. Я вскрыл еще два тюбика с йодом и, налив их на ладони, начал плавно тереть голень и икру заодно. Но боль ныла хуже зубной. Я терпел. Накинув бинт на ногу, я начал его наматывать. Бинт мгновенно стал темно-коричневым, пропитавшись насквозь йодом. Намотав бинт, я открыл тюбик с зеленкой и сверху начал обрабатывать бинт. Бинт тут же принял коричнево-темно-зеленый цвет. И тут я решил к голени прислонить брусок. Прижав голень, я накинул бинт на него, но левой рукой не мог дотянуться до другого конца бинта. Я усилено тянулся вперед, но у меня не получалось дотянуться. Лишь только мышцы на прессе немного болели. От усердия покраснели щеки, на лице появился пот, вспотели подмышки, плечи тоже взмокли. Наконец-то я резко потянулся и дотянулся до другого конца. Я схватил рукой конец бинта и завязал морской узел около начала голени, а потом начал тщательно обматывать бинтом вокруг, как будто изолирующей лентой обматывал оголенные провода под напряжением. Боль начала циркулировать и отдавать резкими толчками в коленной чашечке. Эту боль можно было сравнить с тем, что как будто мне в коленную чашечку забили длинный, раскаленный докрасна на костре гвоздь. Но мне некуда было деваться, мне оставалось только терпеть, потому что, я вам сообщу, я не хочу умирать в этом могильном склепе. Я снизу приложил брусок, моя голень мне напоминала голень вратаря в хоккейной команде. И я так же начал орудовать бинтом, только в этот раз я захотел намотать два раза, но только уже не изолирующей лентой, а серым скотчем. Кстати, совсем забыл, скотч и изолирующую ленту я нашел у нее в аптечки. Обмотав, я получил адскую боль, только она уже адреналином побежала по всему моему телу. Я начал дышать, как будто в комнате было десять процентов воздуха. При каждом вздохе боль отдавалась в горле молниеносными ударами молота, а при выдохе пульсация боли, как лихорадка, ударяла в затылок градом из столовых ножей. Я начал дышать открытым ртом, ловя воздух жадно, но спустя пять минут бушующая огненная паника полностью захлестнула мой мозг. В этот момент я не мог соображать. Я прополз вперед уперся телом в стену и потянул ручку у арочного окна. Окно приоткрылось. Дуновение холодного декабрьского воздуха быстрым поцелуем коснулась моей щеки. Я ноздрями вдохнул воздух.

Мое сердцебиение не участилось, но я чувствовал пульсацию крови в венах, на шее и запястьях. Волоски на затылке у меня ощетинились и стали дыбом. Но вдруг все мои глобальные планы по побегу из этого склепа рухнули, или, я бы сказал, приказали долго жить, но это не столь важно, называйте как хотите. Я услыхал звук мотора. Он с каждой секундой нарастал и нарастал, становился все громче и громче. Я толкнул ручку арочного окна и закрыл его, а сам размахивая руками в стороны упал на спину, мои больные стопы ног уперлись в ляжки. Началась невыносимая боль, на одной сапог натянулся, как пружина, а на второй ноге брусок почти сплющил икру. Но я успел быстро перевернуться на живот. Обе мои ноги сразу выпрямились, и боль стихла. Я пополз к себе в комнату. Но сначала я слегка подогнул ноги в коленях и начал так же, как паук ползет по паутине, ползти по полу. В этот раз я двигался не как черепаха, а значительно быстрее. Мне потребовалось десять минут, чтобы заползти в свою комнату.

Как только я в нее заполз, то я услышал, как повернулся ключ в замочной скважине. Он повернулся вправо четыре раза, а затем дверь распахнулась. Я прикрыл за собой дверь, но оставил маленькую щелку, чтобы можно было наблюдать. На порог дома зашла она, но в этот раз на ней был совсем другая одежда. Она была в черном кожаном плаще, черных кожаных джинсах, в резиновых сапогах. Причем я прищурился и смог разглядеть, что носы этих сапог были испачканы влажной, сырой глиной. На плече она несла закрытый спальный мешок, и хоть ее взгляда я не видел, потому что на ее голове был надет черный капюшон, я могу сказать, что в мешке был какой-то труп или живой человек. Мешок свисал, как коромысло, с ее плеч. На ее правой ладони была надета окровавленная белая перчатка. Я, прищурившись, углядел, что сгустки свежих капель крови капали с ее пальцев.

Она подошла к стенке, приоткрыла створку шкафа и левой рукой начала что-то нажимать. Как только она набрала код, почему код, спросите вы, ну, потому что, когда она нажимала цифры, я успел уловить слухом тонкие, тихие звуки. И вдруг неожиданно, я не поверил своим глазам, я увидал, как створка шкафа отъехала в сторону, она открылась, как открываются стальные ворота. Она зашла внутрь и, судя по звуку, начала спускаться вниз по лестнице. Ее шаги все утихали. Но не прошло и десяти минут, как я увидел, как она вышла и пошла к автомобилю на улицу. Минуты через три она вернулась обратно в дом и несла точно такой же мешок на плече. Она отнесла его в свою потайную комнату, затем вышла опять на улицу к машине и вошла уже в третий раз с мешком на плече.

Как только она вышла, то дернула створку шкафа вперед, и он на вращающихся шариках внизу прокатился, как катаются на роликах на дороге, и прозвучал щелчок.

Я прикрыл до конца дверь и пополз к своей кровати. Как только я к ней приблизился, мне оставалось залезть на нее, вот это уже было проблемой для меня. Я потянул руки вперед, ухватившись руками за две трубки у изголовья кровати. Затем я потянул все тело вперед, ну как бы подтягиваясь на турнике. Мой живот и мои не подающие надежды ноги повисли в воздухе. Я потянулся еще сильнее, скулы моего лица взбухли, как волдыри после ожогов, на шее натянулись, как стропы, вены, на лбу, висках и затылке появились капли пота, мои глаза безумно метались в глазницах. Но я решил не сдаваться. Я тянул свое тело еще сильнее, и у меня получалось, мой живот оказался уже на матрасе. Осталось только закинуть ноги, перевернуться на спину и накрыться одеялом, а затем притвориться сонным. Я отпустил руки и мгновенно перехватил их, накинув руки по локоть на изголовье кровати. Мои ноги слегка подняло вверх, но затем они опустились вниз. Я сцепил пальцы в замок на изголовье, подтянул свое тело и заполз на кровать. Потом я решил перевернуться на спину. Я очень осторожно начал поворачивать свое тело, и вдруг моя нога слегка поднялась и ударилась об металлический каркас у кровати. И ударилась, как назло, голенью. В мою голову ударили резкие удары. Боль была невыносимой. Все в глазах потемнело. Но я успел ухватить одеяло руками и накинуть на себя сверху. Затем от адской, парализующей мое сознание боли я впал, так сказать, в кому.