Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

Улыбка сама расползлась по моему лицу, как бы я ни старалась оставаться серьёзной. Финн не успокаивался:

— К тому же красавица с интеллектом, а это уже мимо шаблона!

— Спасибо! Не знала, что звёзды умеют мотивировать…

— За это нас и любят, — подмигнул Финн. — И конкретно меня. Я пою со сцены про любовь, и каждая девчонка считает, что она у неё уже есть. А поверить во что-то хорошее — первый шаг к тому, чтобы его получить.

— Каждая? — хмыкнула я.

— Ну… кроме таких расхитительниц гробниц, как ты. Пока. Ладно, а мама и папа не побоялись отпустить тебя одну так далеко?

Я опустила глаза, радость померкла.

— Они умерли.

Финн замолчал, коснулся моего предплечья сочувственно:

— Прости, я не знал. Давно?

— Мама пять лет назад. Папа — в прошлом году. Сердечный приступ, — я шморгнула носом и посмотрела на него.

В лице Финна сейчас не было ничего наносного, и я ещё больше прониклась к нему.

— Мне правда очень жаль, малышка.

— Я не малышка, я Дамира, — заставила себя улыбнуться я.

— Это очень серьёзное имя, — признался Финн, — звучит, как звон клинка в воздухе. По крайней мере, я так слышу. Что оно означает?

— «Крепкая», «железная». Ты угадал.

— Ты такой не кажешься.

— Зато я никогда не болею. А твои родители живы?

— Представь себе, да. Но вижу их не каждый год. Они в Твери, я мотаюсь по свету. Работы валом, в последний раз встретились на передаче «Поговорим» на первом, посидели в ресторане, а потом я сразу в самолёт и на гастроли.

— И не скучаешь?

— По маме очень, — его глаза на долю мгновения стали тусклыми, а потом опять привычно засияли игривыми чёртиками, словно он отбросил всё, что не радует. — Но сегодня моя прерогатива задавать вопросы: итак, продолжим. Что ты делаешь в Париже?

— Отдыхаю. Точнее отдыхала до того момента, как подвизалась в эту авантюру с клипом.

— Разве ты не рада?

Я потупилась и пожала плечом.

— Не уверена, что у меня получится.

— Зря. Если Катрин Беттарид говорит, получится на сто процентов.

— Ты так ей веришь? — поразилась я.

Финн развёл руками.

— Ну, знаешь ли, дорогая, всегда верил, а теперь верю ещё больше. Ведь это она сказала мне пару дней назад, что в Лувре я встречу тебя!

День следующий взял меня в оборот с первых лучей.

— Мадемуазель Дамира, доброе утро! — И нетерпеливый стук в дверь.

Нет, я не проспала, но и завтракать не ходила. Для меня важней лишний час сна, чем кофе с круассанами, а мы с Финном вернулись лишь во втором часу ночи.

— Я уже иду! — крикнула я, натягивая футболку и поправляя волосы, затянутые в хвост.

За дверью меня ждала маленькая пухленькая девушка с кудрявыми каштановыми волосами и любопытным носом — Арина Лавуазье, ассистент мадам Беттарид. Глядя на меня снизу вверх, она выпалила на одном дыхании без пауз и запятых:

— Вас не было за завтраком я волновалась вы как выспались готовы идти за мной идёмте тогда, а то опоздаем?!

— Идёмте, — оторопела я от подобной скороговорки и, поправив штанину леггинсов, которые каким-то чудом сунула перед выездом в чемодан, вышла из комнаты.

— Удивительно, что вы говорите совсем без акцента, — проговорила я, пытаясь угнаться за проворным колобком.

— Ничего удивительного, я русская, но была замужем за французом, уже развелась, всё сложно, как в статусе в вк. А Катрин любит работать с билингвами…

— Билингвами? — переспросила я, стараясь не отстать от существа в пружинящих локонах. Какая кудрявая макушка! И щёчки милые! С неё можно было бы писать ангела для рождественской ретро-открытки… Хотя нет — она бы с неё убежала, и под ёлкой бы никого не осталось.

— Ну да, тех, кто говорит на двух-трёх языках, чтобы не заморачиваться с переводчиками. У Макарова их четыре, он вообще полиглот и крутой юрист, не говоря о других двух высших, а у меня только пара, а вы как?

— Английский более-менее. Французский с табличками.

— То есть?

— Хуже, чем со словарём.

Она рассмеялась звонко и чудесно, как может смеяться только хороший человек, но не сбавила шагу. Зелёная ковровая дорожка, казалось, летела под нашими ногами, как самодвижущийся траволатор в аэропорту. Жаль, что я не чемодан.

Мы мигом преодолели длинный коридор и свернули на лестницу. Явно служебную, с каменными узкими ступенями и экономными окошками в пролётах, выходящими на слепую стену без глазниц. Здесь владельцы не стали отделывать панели дубом, но мне это понравилось — кирпичная кладка и казённый вид ступеней напомнили путь к курилке под крышей в моём университете. Возможно, ещё один хороший знак?

На последнем этаже под крышей нас ждал короткий коридор, а из приоткрытой двери зала доносились обрывки музыки, словно кто-то подыскивал нужный трек. Арина влетела первой, я за ней. Мы оказались перед группой молодых парней и девушек в разноцветных тренировочных трико и футболках.

Громадные окна отражали зеркало под потолок на противоположной стене. Слепящие брызги солнечного утра, шальные порывы воздуха с запахом подступающей осени рвались на паркет сквозь открытые форточки.

Арина возвестила, как глашатай с крепостной стены:

— Дамы и господа, бойз энд гёлз, а вот и наша Нефертити!

Все уставились на меня, и забытое чувство новичка в старшем классе окатило холодком и волнением.

— Привет! Я Дамира! Salut! — сказала я, и мои слова разлетелись эхом под высокими потолками мансардного этажа.

С цоканьем каблуков и мягкой поступью кроссовок меня обступили статные красотки и красавцы из подтанцовки Финна. Имена посыпались со всех сторон: Лола — смуглая по-цыгански брюнетка, Джесс — белесая блондинка с крепким стержнем и осанкой, Энди — стройный и рыжий, с рельефным торсом под свободной майкой, лысый и гибкий Димас, волоокий мулат Тут.

— Тут? — удивилась я, радуясь, что все из группы говорят по-русски, несмотря на разный цвет кожи.

— Сокращённо от Тутанхамона, — задорно улыбнулся мне парень лет девятнадцати. — Если назовёшь меня по паспорту Ромой, моя мумия откусит тебе руку.

— А я и думаю, куда пропала Нэтали? Она вечно тыкала тебя своим «Ромео»! — засмеялась Лола.

— Ты когда-нибудь танцевала? — спросил Димас.

— Так для себя, но в общем нет.

— Знаешь, что такое джаз-фанк?

— Джаз-фанк — не знаю, но джаз люблю.

Упс, я сморозила глупость, судя по громкому смеху.

— Ничего, разберёшься! Ты с Востока? Ручаюсь, что хоть немного, но азиатка, врубишь что-нибудь своё? — подмигнул мне Энди.

— Не так сразу, не нападай, Энди! — одёрнула весьма по-командирски на первый взгляд сказочно-безобидная Арина. — Катрин сказала: дайте Дамире освоиться.

Но ребята смотрели, и я преодолела смущение, не желая падать в грязь лицом: