Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

— Зачем мы тогда сбегали?

— Чтобы они не успели оклематься от удивления и не догадались нас сфотать. Тогда пиши пропало: жадность наживы родилась раньше человека.

Я кивнула ему, подумав о своём дяде. Финн взял мои пальцы в свои и начал перебирать их, как струны гитары, от чего снова стало сложно думать. Ночная жара прорывалась в приоткрытые щели окон, мимо пролетали огни, подсвеченная призрачно зелёным колокольня, вывески магазинов.

— Как же ты приехал так быстро?

— Не поверишь: чистое везение. Мы работаем в студии на площади Бастилии, я б и пешком добежал минут за семь, но с навигатором и на колёсах быстрее.

От его голливудской улыбки у меня закружилась голова.

— Почему ты так смотришь? — спросил Финн.

— У тебя такие зубы… белые.

Он хохотнул.

— Думаешь, не настоящие?

Я залилась краской.

— Считай меня вампиром, — смеялся Финн. — Если хочешь, завтра покажу тебе, что такое профессиональная студия. Это улёт! Правда, времени много я не смогу тебе уделить, работа. Так хочешь?

Я кивнула, прикрывая улыбкой стыд за собственную недоверчивость, как вазой пятно на скатерти. Судить надо по делам, а он примчался на помощь. Но всё-таки напор Финна и то, как легко я ему сдавалась, противоречили чему-то в душе, словно чужая кошка, настойчиво царапающая двери с улицы. Морали, о которой говорил отец? Или были напоминанием о позоре, о котором так много твердили в последнее время родственники. На них мне плевать, а вот на отца… Даже пусть его нет в живых, для меня это не так.

— Что? — спросил Финн.

Я потупилась, затем подняла глаза и сказала:

— Мой папа говорил: «У нас должно хватить сил на один подлинно правильный поступок, то есть на то, чтобы сказать себе: я не должен этого делать. Или не должна». Поэтому я и говорю…

Финн изумлённо склонил голову.

— Ты о чём? Стоп! О сексе?

— Да. Мы не должны.

— Хм, тебе настолько не нравится, как я пою?

Я растерялась, он расхохотался и похлопал меня по руке:

— Велю постелить тебе в ванной.

Я моргнула, а он добавил, смеясь уже тише:

— Боже, Дамира, нельзя же быть настолько доверчивой!

Это я-то? Кхм… Я тоже позволила себе улыбнуться, а потом и засмеяться на следующую шутку — воздух в такси между нами завибрировал звонко и дрожал, как будто под нашими сиденьями горел костёр. Я положила руку на сиденье. Он тоже. Между нашими мизинцами оставалась дюжина сантиметров, а я его чувствовала. Разве это возможно?

Мы проехали остаток пути, поглядывая друг на друга, и в этой простоте было больше эмоций, чем во всех поцелуях, что случались со мной раньше. Финн что-то писал в телефоне, а я подглядывала за ним. Почему мне кажется, что я знала его всегда?

Конечно, услышала я о Максе Финне лет пять назад, его песни мне казались дурацкими, а сам он — самовлюблённым, пустым, а сейчас… — я взглянула на него, вновь испытав волну стыда. — Так хочется прикоснуться!

Я вздохнула. Получается ли что-то из таких неравных связей? Может, для него это интрижка, развлечение на одну-пару ночей? Ну, вот и узнаем.

— Все нормально, Катрин не против, — сказал Финн.

Мы свернули с широкой улицы в более тёмный проулок с высокими зданиями и одинокими фонарями. Пара фигур брела по узкому тротуару. Здесь веяло ещё живым средневековьем от собора на углу, тамплиерами — от гербов у входа в каменное здание, временами мушкетеров, интриг и историей мадам Буанасье от освещенной ярким пятном на противоположной стороне улице стены, поросшей плющом.

Машина остановилась, я узнала охряные ворота в арке дома, которые начали медленно открываться. Выходит, он вёз меня на авось?

— А ты авантюрист, — заметила я, рассматривая тени на его красивом лице.

— Иначе как бы парень из Твери, собирающий бутылки, чтобы купить гитару, оказался здесь? — блеснул глазами Финн.

— Ты собирал бутылки?!

— Я всегда получаю то, что хочу, — подмигнул он. — Нахожу способы. Даже такие, мне не влом.

— Всегда?

— Всегда. Моя наставница в «Факторе звёзд», в котором я, кстати, выиграл, называла меня Демоном Обаяния.

— Звучит опасно…

— Ты меня боишься? — снова придвинулся он, и мурашки волной пролетели по коже.

Я отрицательно мотнула головой.

— Ты тоже авантюристка, — добавил Финн, разглядывая мои глаза, словно пытаясь прочитать за ними мои мысли.

— Я?!

— И это восхитительно! Хоть ты и рискуешь, Дамира…

Автомобиль въехал во двор, водитель заглушил двигатель и открыл передо мной дверь. Крепкий и похожий на телохранителя темнокожий парень был в костюме, рубашке и с галстуком. И только теперь до меня дошло, что это было не такси.

Финн подал мне руку и не отпустил.

Мадам Беттарид встретила нас в белом мраморном холле, скрестив руки, с наспех надетым радушием на лице, — никто не любит непрошеных гостей. Её домашний брючный костюм мало чем отличался от выходного, разве что мягкостью светлых тканей, идеально струящихся по фигуре. И да, среди позолоты и зеркал уместнее смотрелись бы бальные платья.

Я вновь ощутила неловкость и уткнулась взглядом в её замысловатый перстень, похожий на переплетённого золотом скарабея из пронзительно лазурной бирюзы.

— Благодарю вас, мадам Беттарид, за гостеприимство! Извините, что так вышло. Форс-мажор в гостинице, — поспешно заговорила я. — Финн пригласил, но это на одну ночь, завтра я обязательно найду другую.

— Не люблю суеты, не стоит. Я вас сама приглашала. — Она свысока улыбнулась мне. — Так даже лучше. У вас, Дамира, не будет возможности опаздывать, а у нас — проблем искать вас.

— Я не буду опаздывать…

— Eh bien, — перебила она, — завтрак в семь. Разминка и репетиция в восемь на мансардном этаже в левом крыле. Будете учиться двигаться. Адель проводит вас в гостевую комнату и всё покажет. Запоминайте дорогу.

Она отвернулась и грациозно коснувшись мраморного поручня перил, поплыла вверх по дворцовой лестнице. Вдруг остановилась и, слегка повернув голову, добавила:

— Дамира, имейте в виду: каждое опоздание — штраф. Я люблю дисциплину. Здесь не благотворительное общество. И Макс, отцепись, en effet, от девушки, она умеет ходить сама. А ты мне нужен. Сейчас!

Серый солдат в переднике по имени Адель ознакомила меня с левым крылом для гостей, показала столовую, репетиционный зал в мансарде, выдала ключ от комнаты, и я осталась одна в роскошных апартаментах. Здесь было на порядок проще, чем в центральных залах, и тем не менее, такие гобелены в тяжёлых рамах, зеркало над камином с самыми настоящими коваными канделябрами по бокам, кровать под голубым балдахином, подвязанным белой шёлковой веревкой с кистями и мозаичный паркет я видела только в кино. За приоткрытой дверью поблескивала белоснежная ванна на массивных золотых лапах, световые пятна от гроздей хрусталя на люстре падали бликами радуги на бежевый персидский ковёр с голубым и желтым орнаментом. А я ощущала себя ужасно дёшево. Доставленный водителем чемодан с мокрыми вещами выглядел так же раздавлено, как и моё самоуважение.