Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

За моей спиной послышалось движение: кажется, люди высыпали из дверей. Да, и загалдели, даже мадам Беттарид воскликнула:

— Немедленно прекратите этот произвол! Вам это с рук не сойдёт!

Я понимаю французский? Это шок, это пройдёт.

Лембит поджал губы, реагируя на угрозы с эмоциональностью автодорожного катка.

— Мадемуазель Сабиева, не задерживайте. Любое сопротивление властям усугубит ваше положение.

— Вы должны сказать, в чём её обвиняют! Мы вызовем адвоката! — не унималась Арина.

Лембит невозмутимо ответил:

— Ваше право.

На моих руках защёлкнулись наручники. Я расширила глаза. Лембит подхватил мою сумку и подтолкнул меня в выходу.

— Идёмте.

Страшный сон: полицейская машина, я за решёткой, в наручниках. Лембит сел впереди, поставил мигалку, и Париж помчался мимо нас. Я только моргала, пытаясь собраться с мыслями. Через три квартала, которые автомобиль пролетел мгновенно, мы остановились. Лембит кивнул водителю в форме:

— Дальше я сам.

Вторая полицейская машина тоже притормозила у обочины. Лембит вышел, перекинулся с сопровождающими парой слов. Затем открыл дверцу передо мной. Подхватил под руку и пересадил в уже знакомое серебристое Рено. Сел рядом сзади и открыл ключом наручники. Я потёрла запястья и поморщилась: малоприятные ощущения. Лембит взглянул быстро и опустил глаза.

— Сожалею. — Он поджал губы. — Ладно, поехали!

— Куда?

— В участок, конечно.

— То есть меня на самом деле арестовали? А почему? Я не понимаю… Потому что артефакты не настоящие и я вам больше не полезна, да?

Лембит посмотрел на меня, как на ненормальную.

— Вас опять дрянью опоили?

Я облизнула губы.

— Нет. Наверное, нет.

— Ну хоть это, — выдохнул он и нахмурился: — Что ночью было?

Вот это вопросы!

— Ничего, — ответила я, краснея.

В его выдохе было столько облегчения, что я удивилась ещё больше.

— А этот арест, наручники — это обязательно было?

— Обязательно, — буркнул Лембит и сел за руль. — Вы в самом деле арестованы, Дамира. Пафос с конвоем на всякий случай.

Автомобиль тронулся, кнопки на дверцах защёлкнулись.

— На какой случай? — подалась вперёд я. — Вы думали, я буду оказывать сопротивление?

— Нет.

И молчок.

— А вы не могли бы подробнее, господин Лембит?

— Роберт, — буркнул он.

— Прекрасный повод познакомиться поближе, — проворчала я, откидываясь на спинку и скрещивая руки на груди. — Просто нет слов! И за что вы меня в кутузку?

— К счастью, повод есть: тот кретин, к которому вы приехали в Париж, написал на вас заявление.

— Заявление?! Франсуа?! К счастью?!

— Заявление — «да». Франсуа Клавье — «да». К счастью — «да».

— И что же написал Франсуа?

— При первой встрече про проституцию я не придумал, — буркнул Лембит.

— Э-э-э… — вырвалось у меня. Глубокомысленнее не получилось.

Лембит уверенно вёл машину, я смотрела в его упрямый стриженный затылок и пыталась собраться с мыслями.

— Как Франсуа мог такое написать? — бормотала я. — Между нами же вообще ничего не было! Он на первой же встрече предложил мне жесть, я послала его куда подальше!

— Жесть, хм? Извращенцев отказы обижают.

«Ненавижу Париж! И французов! И прибалтийцев! Какая тут романтика?! Господи, и почему я не сидела дома?!» — кипела я.

— Деньги с него брали? — подлил масла в огонь Лембит.

— На что?!

— На авиабилет? Питание? Гостиницу? Расходы?

— Нет!

— Прекрасно. Я так и думал.

— Тогда что вы делаете? Вы издеваетесь? Тоже, да?!

Лембит мгновенно притормозил и резко развернулся ко мне.

— Кто издевался? — это был такой рык, что я вздрогнула.

— Вы меня пугаете…

— Говорите, кто и что делал. Заявление напишем в участке.

— Да ничего! Я о моральном состоянии… Просто мне там очень трудно.

— Я правильно понял твой русский? Не издевались? Насилия, принуждения не было? — прорычал он, весь собравшись, как перед прыжком.

— Нет, — пискнула я и вдруг хихикнула от переизбытка эмоций. — Если наручники только что не считать.

Лембит снова выругался и завёл машину.

— Так а почему «к счастью?» — повторила я вопрос, чувствуя, что мне явно терять нечего.

Он зыркнул в зеркало заднего вида почти с яростью.

— Написать «всё в порядке» трудно было? Я звонил полночи.

Мои брови взлетели на лоб. Он беспокоился обо мне? Звонил? Кому-то есть до меня дело?

— Телефон сломался, — пробормотала я, бестолково моргая.

— Ну и к лучшему. «К счастью» — потому что дело фабриковать не пришлось. У меня есть официальный повод задержать вас и, надеюсь, выслать из страны.

— Я вам так мешаю? Я думала, что помогаю следствию… По крайней мере, пыталась.

— Я читал. И не собираюсь передавать это дело в убойный отдел.

Я шумно сглотнула.

— Вы думаете, мне угрожает опасность?

— А вы нет? Судя по вашим выводам, вы произвели впечатление умной.

Я закусила губу и притихла, сжав пальцы, которые мгновенно заледенели.

— Вы что, спасаете меня?

— Пытаюсь.

Пожалуй, за последнее время никто меня так не удивлял.

— А как же артефакты с поличным?

Он шумно втянул воздух через ноздри, как бык на арене, и промолчал.

Я ожидала оказаться в полицейском отделении с казёнными стенами, серыми коридорами и запахом казармы, но Лембит разрушил шаблоны и здесь. Привёз меня к высоченному стеклянному зданию. Внушительные парни в форме, в краповых беретах, с короткими автоматами наперевес на входе проводили нас изучающими взглядами. Лембит пропустил меня перед собой, пикнул пропуском, что-то сказал дежурному, и мы оказались внутри потрясающего размерами холла. Никакой пыльной казёнщины, панорамные окна, стеклянные лифты, сплошной хай-тек и торжество технологий.

Лембит провёл меня через грандиозные площади опенспейсов на десятом этаже и, снова с кем-то переговорив весьма настойчивым тоном, кажется, по-немецки, привёл то ли в просторный кабинет, то ли в переговорную. Ультрасовременный стол, офисная аппаратура, красный кожаный диван. За стеклянным окном простирался Париж — хоть фотографируй виды, если б не сломался телефон.

— Присаживайтесь. Кофе?

— Угу, капуччино. — Кофе мне не хотелось, а посмотреть, как Лембит его принесёт, — весьма.

Вроде бы мне стоило нервничать, думать о последствиях экстрадиции и о реальности ареста, но я, наконец, почувствовала облегчение и поняла, как мне нравится этот современный стиль с лаконичностью металла, стекла и пластика, без намёка на барокко и потайные ходы!

Заключённым, наверное, было не положено вести себя так вольготно, однако я прошлась по кабинету от диванчика до окна. Посмотрела на город, на небо с перистыми прожилками над ним. При воспоминании о Финне в душе кольнуло. Стало интересно: оторвётся ли он от работы? Спасёт? Подключит адвокатов? Или понадеется на дружную армию мадам Беттарид?