Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

Вчерашняя надежда вдруг поникла и осыпалась сухими лепестками. Я мотнула головой, отказываясь переживать прямо сейчас. Я устала. Сейчас было хорошо хотя бы потому, что можно было не бояться тёмных ритуалов и тайных сообществ, они остались в той части Парижа, где возвышалась над стройными рядами домов и улиц Эйфелева башня. Со вчерашнего дня я её тоже не люблю.

— Капуччино. Не знаю, сколько сахара, надеюсь, столько хватит, — прозвучал ровный голос Лембита.

Никакого шарма и баритона, ноль чувственных оттенков. Превосходно! Не хочу быть очарованной.

— Спасибо!

Я обернулась и подошла к одному из стульев за столом, на котором красовался картонный стаканчик и пяток пакетиков сахара на салфетке. Себя Лембит тоже не обделил.

— Красивая камера, — заметила я.

— Вполне. Поговорим?

Он сел за стол и развернул ко мне громадный монитор компьютера. Я увидела браслеты Тутанхамона крупным планом, знаковые царапинки, отсутствующую бусину сердолика.

— Мне сказали, что это подделка, — призналась я. — Мы с вами просчитались, увы.

— Кто сказал?

Я закусила губу, понимая, что имя Финна прозвучит, как предательство. Я же до сих пор не разобралась, кто прав. Пришлось уклоняться.

— Сказали, что все украшения — копии, сделаны с точностью повторяя древние артефакты по фотографиям музея в студии спецэффектов компании «СинемаДжоуль».

— Вы же были уверены, что они настоящие.

— Как выяснилось, обмануть меня не трудно.

— Угу. Если предположить, что они настоящие, к какому выводу вы пришли? Они нужны только для съёмок?

— Нет, — я сощурилась, поигрывая пальцами на картоне кофейного стакана. — Не уверена, что мои выводы хоть что-то значат.

— Рискните.

Я посмотрела на Лембита и, увидев в его глазах реальный интерес, решила, что имею право выговориться. Почему нет?

— Я расскажу, но вы сразу имейте в виду, что всё это просто домыслы.

— Окей.

Я отпила кофе для храбрости, — вкус был вполне приличным, — и начала:

— Во-первых, на меня надевали эти браслеты, когда опоили шаманским зельем. И в старой церкви во время съёмок, где звучал якобы бывший египетский гимн, адаптированный грегорианцами. Не знаю, что это значило, но эмоций вызывало много. Иногда мне кажется, что их мне раскачивают специально, я запуталась. Говорят, будто для съёмок надо… Впрочем, речь не о том. Я выяснила, что мадам Беттарид спонсирует группу археологов, и они стоят на пороге открытия. Судя по намёкам, обнаружили новую гробницу и предполагают, что та принадлежит Нефертити.

— Занятно.

— Мда. Мой источник сказал, что наша съёмочная группа должна присутствовать в Египте в момент великого открытия.

— Почему они так уверены, что это усыпальница Нефертити? До сих пор все попытки обнаружить её провалились.

— Я тоже поинтересовалась, почему.

Роберт с искренним вниманием слушал меня, даже чуть склонил голову, внезапно оживший и не похожий на сталелитейный пресс. Я продолжила:

— Мне было сказано, что мадам Беттарид знала, где искать. Видимо, у неё были подсказки. Достоверность не гарантирую: все жители особняка Бель Руж врут, как дышат.

Лембит свернул салфетку в шарик, крутанул его в пальцах.

— Катрин Беттарид в действительности скупала папирусы и артефакты, относящиеся к восемнадцатой династии. За некоторые отдавала баснословные деньги.

— Вы давно за ней следите? — поразилась я.

— Это моя работа. Быть в курсе.

— Интересная у вас работа.

— Не жалуюсь. Несколько лет назад Катрин Беттарид выкупила у коллекционера-наркобарона в Перу египетский артефакт, попавший в Латинскую Америку ещё с Джузеппе Гарибальди. Кстати, он тоже был масоном, членом разных масонских лож. В 1876 году стал Великим Иерофантом «Египетского устава Мицраим» и «Восточного устава Мемфиса». По легенде, — а коллекционеры любят их собирать не меньше, чем артефакты, — Гарибальди продал в Монтевидео другому члену масонской ложи осколок египетской колонны. Позже, когда Гарибальди стал богат и влиятелен, он пытался выкупить этот осколок, но господа не договорились.

— Постойте, вы говорите о Гарибальди-полководце? — удивилась я.

— Именно. В его дневниках я нашёл запись о «глупой потере в Монтевидео, совершенной из-за бедности».

— Когда вы успели обнаружить это?

— Гораздо раньше, чем мы с вами познакомились. Мадам искала подобные же осколки колонны из непопулярного египетского храма…

— …атакованного крестоносцами? — вспомнила я иллюстрации с саркофагом из старинной книги в библиотеке мадам Беттарид.

— Да, — Лембит поставил мне «пятерку» взглядом и добавил: — Ничего не значащего храма, слишком скромного по сравнению с храмами Луксора, Карнака, Гелиополя, Фив, но очень активно разыскиваемого тамплиерами после того, как в Иерусалиме им стало нечего делать.

— Разве есть связь между иудаизмом и религиями Египта?

— Тамплиеры нашли. Вы историю Египетского устава не читали? Зря. — Лембита несло. Кажется, разговорчивым он становился только на интересующие его темы. — Есть непопулярное мнение, что верование Эхнатона не было утрачено полностью, его частично сохранили.

— Если вы хотите сказать, что Моисей вывел евреев из Египта во время правления Эхнатона или чуть позже, то это не выдерживающая критики версия, — возразила я, вспомнив курс из университета.

— Нет, я придерживаюсь версии Великовского. Не читали?

Я удивилась ещё больше.

— Иммануил Великовский — изгой от истории, ни одна из его теорий не была принята официальной наукой.

— А почитать любопытно, — внезапно улыбнулся краем губ Лембит. — Кое-что старик Иммануил притягивает за уши по собственному желанию, но в другом гениален.

— Например, в чём?

— В том, что всё связано. И монотеизм не возникает на пустом месте. У абсолютно любой исторической сентенции есть свои причины и корни. Мне нравится идея, что царица-фараон Хатшепсут, правившая за сто лет до Эхнатона, посещала с дипломатическим визитом царя Соломона. И то, что именно её со стороны иудейской истории именуют царицей Савской.

— Это разве связано с нашим делом?

— Секунду терпения. — Лембит выставил указательный палец. — Царь Соломон считается мудрейшим из царей Иудеи, именно он хранил Ковчег Завета. После записей о выносе Ковчега во время празднеств в эпоху правления Соломона об этой реликвии больше не упоминается. Ковчег в своё время вывез из Египта пророк Моисей, — это раз. Думаю, — это была большая ценность для египтян, — это два.

— Почему вы так решили?

— Думаете погнался бы уважающий себя фараон с целой армией за кучкой беглых рабов?

— Их было много…

— Вряд ли, — отрезал Лембит. — Дальше. Царица Хатшепсут, согласно надписям на стенах её заупокойного храма, отправлялась на кораблях в дальнюю страну «Пунт» за мудростью. В поездке она получила, что хотела. На стенах того же храма в Дэйр-эль-Бахри указано, что помимо миртовых деревьев, драгоценностей, редких животных, она привезла в Египет нечто особенное. Точнее вернула в Египет.