Джейн Корри - Я отвернулась

— Не трогай, — предупреждаю я внука. — Это нарисовано мелом. Ты можешь нечаянно стереть.

— Все в порядке, — говорит чей-то голос. — Я могу нарисовать заново. И мне нравится, когда подходят дети. Хочешь сам попробовать, сынок?

Мне знаком этот бархатный голос. Вздрогнув, я поднимаю взгляд. Пристально всматриваюсь в ярко-голубые глаза и загорелое, обветренное лицо.

Что-то шевелится в памяти.

— Джо? — Он выглядит потрясенным.

— Простите, — говорю я. — Мы знакомы?

— Ну конечно, — бормочет он. — В газетах писали, что ты забыла, кто ты такая.

По моей спине пробегают мурашки беспокойства.

— Я не понимаю.

— Я Стив. Мы когда-то были… друзьями. Тогда я знал тебя как Джо, — добавляет он.

К счастью, Джош схватил желтый мелок и рисует второе солнце.

— Я не помню того времени, — шепчу я, отводя художника в сторону, чтобы мы могли говорить более откровенно. Одна из моих подруг по благотворительному комитету замечает, что мы беседуем, и все понимает правильно, подает Джошу новые мелки.

Незнакомец смотрит на меня так, словно хочет убедиться, что я говорю правду.

— Значит, ты не помнишь, как мы расстались?

Теперь меня охватывает глубокое смущение.

— Нет.

— Ладно, это не имеет значения, — говорит он, отворачиваясь.

— Имеет! — неожиданно вырывается у меня. Я не знаю, зачем это сказала. Как по мне, я никогда в жизни не видела этого человека. Но в нем есть что-то очень притягательное, что влечет меня к нему. И насколько я понимаю, он чувствует то же самое.

— Я хочу, чтобы ты мне рассказал, — говорю я. — Как мы с тобой познакомились и что… что мы делали.

— Ты уверена? — спрашивает он.

Нет. Да.

— Погоди минутку, пожалуйста, — прошу я.

Я прошу подругу недолго последить за Джошем. Затем возвращаюсь в уголок к Стиву, все равно не спуская глаз с внука.

— Рассказывай мне все, — тихо говорю я.

Я слушаю, иногда не зная, куда девать глаза, особенно когда доходит до того, что мы были, как он выразился, «близки». Он тоже краснеет.

— Я хочу, чтобы ты знала, — говорит он. — Я не сторонник связей на одну ночь. Я действительно любил тебя, Джо.

— Элли, — мягко поправляю я его. — И я чувствую кое-что к тебе, здесь. — Я касаюсь своей груди. — Я только не могу вспомнить тебя вот тут. — Я дотрагиваюсь до своей головы.

Он кивает:

— Кто знает, каков любой из нас в глубине души? Когда я прочитал в газете, что ты убила мужа, то почувствовал в этом что-то очень неправильное. Ты просто не выглядела способной на такое. Ты человек другого сорта.

— Я тоже так думала, — вздыхаю я.

— Я хочу сказать еще кое-что, — добавляет он.

Я замираю. Это звучит не очень хорошо.

— Ты сказала, что рвешь со мной, потому что я скучный.

— Я так сказала?

Я не многое знаю о Стиве, но, судя по тому, что он сейчас мне рассказал, как он бросил бухгалтерию ради уличного искусства, — вижу, что он совсем не скучный.

— Я считаю, — задумчиво произносит он, — что ты сказала это только для того, чтобы оттолкнуть меня.

— Зачем мне это делать?

— Вскоре после того, как ты ушла, я наткнулся в газете на большую статью о тебе. Там была твоя фотография с мужем Роджером. Тебя искали. Я догадался, что ты боялась, как бы я тебя не сдал.

— А ты бы сдал?

— Да, думаю, что мне бы пришлось.

— Хорошо. — Я киваю. — Это правильный ответ.

Кажется, у него упал камень с души.

— А ты, похоже, действительно прошла огонь, воду и медные трубы, верно? Но я очень горжусь тобой — что ты выбралась невредимой с другой стороны. — Он смущенно смотрит на меня. — И выглядишь великолепно, если позволишь заметить. Когда я тебя в последний раз видел, ты была бритоголовой. У тебя потрясающая линия скул, так что это тебя ничуть не портило.

Я не привыкла к таким комплиментам. Не знаю, как на них реагировать. Вместо прежних прямых волос мышиного цвета у меня теперь модная «эльфийская стрижка». Эми говорит, что мне идет. Парикмахер предложил покрасить меня в темно-каштановый цвет. Я пока думаю.

— Кстати, — добавляет он. — Я больше не на улице. Я нашел работу в благотворительной организации — продвигать занятия искусством в тюрьме.

Звучит интересно. Я хотела бы узнать побольше, но подходит моя подруга, держащая за руку Джоша.

— Буля, я проголодался! — говорит внук, дергая меня за руку.

— Прости, — говорю я Стиву. — Нам пора идти.

— Подожди. — Он удерживает меня за рукав. Я вспоминаю Питера и паникую. Я не повторю такую ошибку дважды. Джош всегда будет на первом месте. Я никогда не отвернусь от него, как это произошло с Майклом.

— Я просто хотел спросить, не желаете ли вы с внуком принять участие в мероприятии, которое мы организуем. Называется «Рисуют все». Чтобы люди всех возрастов могли проявить художественную сторону.

Я задумываюсь в нерешительности. Джош скачет на одной ножке:

— Я люблю рисовать! И у були тоже хорошо получается!

Стив улыбается:

— Я знаю, что она умеет. — Затем он переводит взгляд на меня. — Это будет в следующий вторник. Мы проводим его тут, в этом зале. Надеюсь, увидимся!

— Здоровски! — говорит Джош, продолжая скакать. — А мы зайдем на пляж по пути домой, буль?

Я не могу удержаться и оглядываюсь, когда мы выходим. Стив улыбается. У меня теплеет внутри. Я посылаю ему короткую улыбку и отворачиваюсь, сосредоточившись на Джоше. Маленькая рука внука доверчиво сжимает мои пальцы.

В ларьке возле пляжа мы покупаем пирожки. Мы веселимся, бегаем туда-сюда по песку, строим замки и прыгаем — босиком — через мелкие волны, накатывающие на берег. Но когда мы идем домой через наш приморский городок, трещины на тротуаре кажутся еще более зловещими, чем раньше.

— Почему ты так странно идешь? — спрашивает Джош.

Я останавливаюсь, вспоминая маленькую девочку с болеющей мамой, которая цеплялась за руку Шейлы Гринуэй по дороге из школы. Тогда-то все и начало выходить из-под контроля.

— Некоторые люди, — медленно произношу я, — считают, что случится что-то плохое, если наступить на трещину в асфальте.

Внук выглядит испуганным.

— Но это не значит, что тебе снова придется уехать? — Его глаза наполняются слезами. — Я очень по тебе скучал! А мама часто плакала.

— Конечно нет! — говорю я через ком в горле.

— Я тоже должен так ходить из-за трещин?

Я что, позволила ему перенять мои страхи?

— Нет! — твердо отвечаю я. — Это просто глупые сказки. На них совершенно безопасно наступать!

Он прыгает прямо на трещину.

— Твоя очередь, буля!

Готова ли я к этому?

— Ну же! — настаивает он. Его маленькое личико сияет и светится. Разве можно отказать? И я наступаю на трещину честно и твердо.

Я хотела бы сказать, что мне это нипочем. Но такие привычки не меняются в одночасье. На это требуется время. Прежняя «я» трясется от страха, что сейчас что-то пойдет не так. А та «я», которая Джо, смотрит из-за плеча, веля не быть «такой чертовской дурой».