Андерс Рослунд - Именинница

Эрик Вильсон выпучил на него непонимающие глаза.

— Так с кем ты встречашься?

Глаза выпучились еще больше.

— С кем?

Молчание.

— С кем, Вильсон?

— Тебя это не касается.

— Возможно. А всего этого? — Гренс показал на сейф.

— То, с кем просыпаюсь, завтракаю и ложусь в постель, не имеет к этому никакого отношения.

Эверт Гренс поднялся, подошел к все еще открытому сейфу и толкнул дверцу. Дождался щелчка, означающего сцепление металлических поршней.

— Ну, хорошо. Оставим того, с кем ты встречаешься, в покое. Допустим, что это не она или не он узнали секретный код и получили доступ к содержимому сейфа. Но все равно, Вильсон, нехорошо ведь выйдет, если это получит огласку. Я имею в виду, во‑первых, то, что ты утратил контроль над тем, за что отвечаешь. И потом… ты привлекал к работе неофициальных осведомителей, о которых никогда не говорил вслух. А это не совсем законно.

— Мне не нравится твой тон, Эверт. Ты как будто угрожешь мне?

Дверца сейфа захлопнулась с глухим звуком.

— Меня не интересует, что тебе нравится, а что нет, тем более если это способствует раскрытию преступлений. Но проблему с тоном, который тебе не нравится, я могу уладить, если только ты дашь мне для этого необходимые инструменты.

— Что за инструменты? Прекрати наконец говорить загадками, Эверт.

Комиссар хлопнул по бронированному косяку, как по плечу старого знакомого. Потом набрал на табло наугад несколько цифр и медленно повернул ручку, словно желая показать Вильсону, что отныне сейф нужно будет запирать только так.

— О’кей, Вильсон, что касается нежелательного тона. Обещаю тебе хранить молчание по поводу всего, что произошло в этом кабинете, и попробую найти то, что было украдено. Но за это, Вильсон, ты справишь полицейское удостоверение нашему новому сотруднику, который выглядит примерно так.

Тут Эверт Гренс показал шефу фотографию Пита Хоффмана в его новом обличье. С дисплея на Вильсона смотрел потрепанный жизнью мужчина с одутловатым лицом и кривоватым носом.

— Кто он?

Вильсон ткнул пальцем в Хоффмана, и Гренс успел подумать, что маскировка выдержала проверку. Конечно, это был всего лишь снимок на дисплее мобильника, увидеть человека в жизни — совсем другое дело, потому что человек — это не только телосложение и черты лица. Тем не менее реакция Вильсона показалась комиссару многообещающей.

— Я спросил то же, когда увидел его в первый раз. Не могу ответить на твой вопрос, Вильсон, но именно этот человек поможет нам найти того, кто взломал печать. И для этого ему нужно полицейское удостоверение, всего на три дня. Документы должны быть готовы завтра утром. Неплохо было бы дополнить их рекомендательным письмом с обстоятельным описанием выдающихся способностей инспектора полиции округа Сити Вернера Ларсона с твоей подписью.

— Вернера Ларсона?

— У тебя есть другие варианты?

— То есть ты приказываешь, а я исполняю… Ты совсем сошел с ума, Эверт?

— Не совсем, похоже.

— Никто и никогда не заставит меня выписать удостоверение полицейского на имя человека, не имеющего никакого отношения к полиции.

— Но как же так, Вильсон? Или мы не пользовались услугами неофициальных осведомителей? И никто не вламывался в твой кабинет и не похищал оттуда секретные документы? Ведь если…

— Хватит, Эверт.

— Молчу.

— Хватит, достаточно.

Гренс ушел к себе, оставив начальника сидеть за столом, уставившись на запертый сейф. Едва переступив порог своего кабинета и закрыв за собой дверь, комиссар набрал на мобильнике тот же номер, что и несколько часов назад. Марианна Хермансон только что прибыла в дом по Регирингсгатан, 79, в еще один подъезд с криминалистами, судмедэкспертами и мертвецом с двумя пулевыми отверстиями в голове.

— Все то же самое, Эверт. Вне всяких сомнений, здесь работал один и тот же стрелок.

— А жертва? Это действительно он?

— Очень похоже, на первый взгляд по крайней мере. Сорок пять лет. Найденное в бумажнике удостоверение личности и в самом деле выписано на Эрмира Шалу. Я пробила по нашим базам — это он. Совпадает рост, особые приметы — татуировка с изображением воткнутого в камень меча на предплечье, родимое пятно на правом ухе и заметный шрам на шее.

— Отлично. Теперь уезжай оттуда, у тебя еще два задания.

— Два? Найти Душко Заравича и задержать за что угодно на семьдесят два часа — вот все, что ты говорил.

— Я говорил это, и Заравич должен сидеть за решеткой до наступления полуночи. Тогда руки у того, кто может больше, чем мы с тобой, будут развязаны. Но буквально только что появилось кое-что еще. Работенка, которую я хотел бы тоже поручить тебе…

— Вот как?

— Речь пойдет об Эрике Вильсоне.

— Что-что?

— Он что-то скрывает.

— Каждый из нас что-то скрывает.

— Да, но далеко не каждый скрывает нечто, связанное со взломом полицейского отделения.

В трубке стало тихо. Гренс слышал дыхание Марианны Хермансон и топот криминалистов по лестнице на заднем плане. Где-то рядом судмедэксперт негромко начитывал на диктофон рапорт.

— Ты еще здесь, Хермансон?

— Что ты такое сказал, Эверт? Что наш с тобой шеф взломал собственный кабинет?

— Я сказал только, что он причастен к пропаже секретных бумаг, похищенных из отделения. Документов, которые могут стоить жизни не одному человеку.

— Что за документы? Что за люди?

— Большего я тебе пока сказать не могу.

— Но ты можешь по телефону обвинять начальника отдела в совершении преступления, означающего как минимум отставку. Ты знаешь Вильсона, Эверт, он в жизни не совершал преступлений. Не больше, чем мы с тобой.

— Ну, может, не он сам, а кто-то, кого он покрывает. Мне кажется, нашего шефа использовали.

— Как использовали?

— У него ведь новый роман, он в этом признался. Да ты наверняка и сама это заметила. Не странно ли, что это совпало с пропажей секретных документов из его кабинета? Никто не смог бы проникнуть туда без его помощи, будь то намеренной или по неосторожности. Думаю, здесь ты со мной согласишься. Вильсон отказался обсуждать со мной это, как я на него ни давил. И все же я должен это знать, Хермансон. Поручаю тебе как следует присмотреться к коллегам и составить список подозреваемых. Кто из наших недавно развелся? Кто одинок? Кто несчастлив в семейной жизни настолько, чтобы завести любовника на стороне?

Тишина. Где-то на заднем плане коллеги обсуждали сорта угольного порошка для снятия отпечатков пальцев. Или же Гренс вообразил себе все это? Ему не нужно было вслушиваться в фоновые звуки, чтобы знать, что происходит сейчас на месте преступления.

— Послушай, я не шпионю за коллегами. И я хочу, чтобы ты, Эверт, уяснил себе еще одну вещь — никогда не проси меня играть двойную игру за спиной тех, кто работает с нами в одном коридоре, потому что я не стану этого делать, пусть даже и по приказу своего непосредственного начальника. Ты понял меня, Эверт?