Хорхе Молист - Наследие последнего тамплиера. Кольцо

Наступило очень приятное солнечное утро. Оно обещало один из тех дней начала лета, когда средиземноморский бриз дарит Барселоне чистый воздух и умеренную температуру. Солнце заглянуло в мое окно, и я, сладко потянувшись, вспомнила рассвет после ночи Святого Иоанна, всеобщую неразбериху и прочее… Повторения мне не хотелось. Подо мной деловито шумел город, раскинувшийся на фоне голубого моря и неба. А вверху я увидела сверкающий самолет, напомнивший мне о Нью-Йорке и «моих обязательствах». Я чувствовала себя как девочка, прогуливающая уроки. Нужно сполна насладиться этим, — сказала я себе, поспешая в душ и предвкушая завтрак с Ориолем в розарии. Ароматный кофе, от которого идет пар, круассаны, тосты, масло, мармелад… и он. Прямо слюнки текут. «Carpe diem!» — прокричала я, избрав это выражение как противовес угрызениям совести.

Мы вошли через колоннаду, обращенную на юг от поперечного нефа, короткой стороны латинского креста, формирующего план строения. В отличие от моих прежних посещений, когда я совсем не обращала внимания на арки, теперь они стали объектом моего особого внимания.

Мы разместились под куполом, и сразу же стало ясно, что в церкви есть только один вариант из трех капелл такой же формы, какие изображены на створках триптиха, если смотреть в сторону апсиды. Клирос, находящийся в центре, на самом деле значительно больше боковых капелл, как и на створках.

Слева расположена капелла Гроба Господня, а справа — капелла евхаристии.

— Вспомни створки, — шепнул Ориоль. — Их три, и каждая из них, соответствуя определенной эпохе, имеет в верхней части арку, как в молельне. В первой капелле, той, что слева, с воскресшим Иисусом Христом, пустая стрельчатая арка, типичная для периода перехода от романского к готическому стилю. Арка опирается не на консоль, а на колонну, отчего ее основания не видно.

— Точно так же, как мы видим здесь слева, — возбужденно заговорила я. — Заметь, как это совпадаете названием церкви! Гроб Господень на рисунке и гроб Господень на месте, соответствующем церкви.

Ориоль улыбнулся и, кивнув, продолжил:

— На центральной створке есть еще одна похожая арка, но она опирается на небольшую реборду, а сверху есть еще одна, стрельчатая.

— Они тоже совпадают!

— И наконец, вспомни, что на правой створке изображена странная арка с перемычкой посредине. Арки с перемычками характерны для картин той эпохи, таких же, как наши, но перемычки у них иные и нет ни одной, похожей на арку, изображенную на рисунке. А что мы видим справа?

— Капеллу евхаристии, но до этого есть еще пара перекрытий, образованных пологими арками, которые покоятся на консолях, опирающихся, в свою очередь, на толстые боковые стены и на центральную, разделяющую их и более тонкую стену.

— Но если бы кто-то пожелал изобразить их спереди, то эти арочные перекрытия предстали бы в виде пологих арок, а центральная стена — в виде колонны. И ни одна из них не похожа на ту, что изображена на рисунке. Так?

— Да.

— Так вот, если убрать среднюю колонну, получится что-то очень похожее на то, что мы имеем как в церкви, так и на триптихе.

— Значит, речь шла не об арке с единственной перемычкой посредине, а об общей опоре двух арок, опиравшихся на одну консоль. Кроме того, вспомни, что на картине вертикальная часть креста в точности совпадает с тем местом, где в церкви стоит колонна. Фактически она представляет собой эту низкую стену.

— Это случайность?

— Нет, черт побери! — воскликнул Ориоль. — Никакой случайности! Художник сделал это осознанно. Створки триптиха — как бы карта этого храма! Капеллы на картине воспроизводят подлинные капеллы церкви, если смотреть со стороны нефа в сторону апсиды. Это здесь, Кристина!

Мы решили вооружиться более солидными знаниями о церкви Святой Анны. Предстояло исследовать самую незначительную деталь. Мы разделили работу. Я должна была собирать информацию по современным источникам, а Ориоль, соответственно своей профессии, исследовать древние документы.

Я собирала все печатные материалы, содержащие данные об этом здании и его истории, от туристических путеводителей по городу до солидных томов по каталонской готической архитектуре. Ориоль, поскольку его семейство было связано с этим храмом, уже многое знал о нем и передал мне одну весьма ценную вещь — недавно опубликованную небольшим тиражом книгу о святой Анне. В ней было все, что мы хотели знать. Еще немного, и я стану знатоком церкви!

Иронические слова, которыми Ориоль отреагировал на мое опрометчивое утверждение, обидели и обрадовали меня. «Как ты красива и как педантична», — сказал он.

Все последующие дни я посвятила чтению и посещениям церкви. Там я довольно часто встречала Арнау д'Эстопинью. Порой он вовсе не отвечал на мои приветствия, порой делал это ворчливо и никогда не позволял втянуть себя в разговор.

Не стану утомлять читателя, перечисляя все то, что почерпнула из прочитанных материалов. Документированная история святой Анны, похоже, началась в 1141 году, когда арагонский король Альфонсо I пожертвовал свое королевство духовно-рыцарским орденам тамплиеров, госпитальеров и Гроба Господня. В тот год некий каноник Карфиллиус вел переговоры от имени рыцарей Гроба Господня с наследником королевства, графом Рамоном Берингером IV Барселонским. Тот обещал трем орденам вернуть королевство в обмен на имущественные уступки.

В результате орден Гроба Господня завладел множеством материальных ценностей в Каталонии и Арагоне, в том числе церковью Святой Анны, расположенной за городскими стенами и, разумеется, существовавшей еще до этого. Там было решено основать монастырь, который оставался под покровительством этой святой. Он получил владения не только в Каталонии, но также на Майорке и в Валенсии. За свою бурную историю церковь прошла путь от первоначального величия и богатства к столетиям упадка, когда перестала быть монастырем и превратилась в соборную, а потом в приходскую церковь. Ее владения распродавались, в частности земельные участки, на которых сейчас стоят высокие здания, окружающие остатки былого величия. Ограбленная церковь прекратила свою деятельность во время нашествия Наполеона. Оскверненная вооруженными людьми, она была закрыта для прихожан в 1873 году, во времена Первой республики. В период Второй республики, когда она стала новой церковью, ее подожгли и взорвали. От здания, стилизованного под неоготику, остались лишь стены, стоящие на площади Рамона Амадеу. Их можно видеть и сейчас.

Ориоль чередовал исследования с работой, и мы встречались либо по вечерам, либо на короткое время днем для того, чтобы сопоставить результаты наших штудий.