Хорхе Молист - Наследие последнего тамплиера. Кольцо

И ей больше нечего тебе дать.

И если ты найдешь ее в бедности,

Став мудрым благодаря опыту,

Ты поймешь, что означают Итаки.

Но так думают не все.

Вмешательство полиции привело к тому, что об открытии узнала широкая общественность, разразился скандал. Барселонская епархия считает, что подобная находка, сделанная внутри какой-либо церкви, должна принадлежать этой церкви. Но в свое время этот храм был частью монастыря Святой Анны, принадлежавшего монашескому ордену Гроба Господня. Он до сих пор существует в Каталонии, и его права… Но мощи и ларцы, содержащие их, принадлежат ордену тамплиеров, который был упразднен папой. Согласившись с королем Арагона, папа передал собственность этого ордена (то немногое, что осталось после грабежа, учиненного королем) ордену госпитальеров, дожившему до нынешних времен под названием мальтийского ордена, его правопреемника.

Однако речь идет о сокровищах, представляющих художественную и историческую ценность, и Испания обладает всеми правами на это сокровище. С другой стороны, это сокровище — культурное наследие Каталонии, и право на него было дано Каталонии центральным правительством, так что каталонский парламент может многое сказать по этому поводу…

Что еще добавить об истинных преемниках бедных рыцарей Христа? Существуют сотни обществ, называющих себя подлинными наследниками Храма. Включая и общество Алисы.

Конечно, сокровище принадлежит только одной провинции тамплиеров, той, в которую входят королевства Арагон, Майорка и Валенсия. И это ограничивает количество возможных наследников тамплиеров. В Валенсии, по капризу Хайме II, правопреемником тамплиеров стал орден Монтеса, который и был создан по его повелению. Однако королевство Майорка в то время не зависело от двух других и простиралось на каталонские и провансальские территории, сейчас принадлежащие Франции. Следовательно, французские общества неотамплиеров также могут претендовать на наследство…

Алиса очень сообразительна. Она не пожелала ввязываться в споры о духовном наследстве тамплиеров… ворошить осиное гнездо. Алиса подала заявку от имени людей, нашедших сокровище, то есть от имени Ориоля и моего. По-моему, она проявляет повышенный интерес к мощам и куда меньший — к красивым, сугубо материальным ларцам, в которых они хранятся. Не хочу выяснять почему…

Как адвокат, я очень хотела бы узнать, чем закончится эта история. Впрочем, кое в чем я уже уверена: Алиса получит хорошую долю того, что желает. Ей это всегда удавалось.

И вот к чему я пришла: сижу и смотрю на свои пальцы без колец, лечу в Нью-Йорк. Кто сказал, что жизнь легка?

Свое обручальное кольцо с эффектным бриллиантом я отправила Майку, когда наши отношения с Ориолем достигли апогея. Другое, рубиновое, символ мужского начала, обладающее жестокой силой, кольцо, внутри которого светит шестиконечная звезда, я отдала Алисе.

В своем письме Энрик говорил, что это кольцо предназначено тому, кто, по моему мнению, больше всего его заслуживает. Не исключая и меня. «Это должен быть человек очень сильный духом, — говорилось в письме, — потому что кольцо обладает собственной волей и жизнью». Сначала я не придала значения этим словам, но потом понемногу осознала, что несет с собой кольцо. Оно внушает мне страх. И человек, достойный его, — Алиса. Она достойна кольца более, чем кто-либо другой из известных мне людей. Алиса заслуживает того, чтобы быть Великим магистром новых тамплиеров. Она уже была им и без кольца, а теперь получит исторический символ власти. Кроме того, Алиса лучше всех знает, что это ей сулит.

Получив от меня кольцо, она улыбнулась. Не сказала «спасибо», не возразила: «Нет, нет, что ты. Энрик дал это тебе, и держи его у себя, оно твое». Просто взяла и надела на палец. Так, словно всегда владела им. Впрочем, Алиса поцеловала и обняла меня. Уверена, она не раз видела себя во сне древним тамплиером-мужчиной: на боевом коне, в шлеме и кольчуге, направляющимся на битву. А позади нее следовал оруженосец с запасным боевым конем. И этим оруженосцем мог быть любой из нас. Или любая. Но не было никого столь же благородного и властного, как она.

— Спасибо, — сказала наконец Алиса, внимательно посмотрев на кольцо.

Так кольцо, символ нашей авантюры, покинуло мой палец, знаменуя тем самым завершение периода, самого чудесного в моей жизни. Это время закончилось.

А теперь я возвращаюсь самолетом в Нью-Йорк, чтобы продолжить карьеру адвоката, переходя от одного судебного дела к другому. Родители обещали встретить меня в аэропорту и… Вот так сюрприз! Там же я встречусь с Майком. Он счастлив, что я преодолела свалившиеся на меня трудности. Майк принесет свое кольцо, баснословный солитер, излучающий сияние незапятнанной чести. Это кольцо — залог шикарной жизни с отпрыском одного из самых богатых семейств Уолл-стрит. Такие вот дела. Это не совсем то, что происходит в конце кинофильма. Реальность, к несчастью, такова, какова она есть.

Как только было найдено сокровище, как только похоронили Арнау в церкви Святой Анны, безумное счастье сменилось здравомыслием и размышлениями о будущем.

Я предложила Ориолю поехать со мной. Он предложил мне остаться. Я сказала ему, что меня ждет блестящая карьера в Нью-Йорке. Он ответил, что у него работа в Барселоне. «Такую работу, как здесь, можно найти в любом месте, и ты наверняка найдешь что-то лучшее в Америке». «Исследователь Средних веков в Нью-Йорке? — невесело засмеялся Ориоль. — А вот ты могла бы сделать блестящую карьеру адвоката в Барселоне». Я возразила, что в моей нью-йоркской конторе работают лучшие адвокаты мира и нигде больше я не узнала бы так много и не достигла таких высот. «Поедем, пожалуйста. Прояви смелость, стань мужем своей жены. Брось. Не строй из себя мачо. Я никак не ожидала от тебя такого».

Он ответил со слезами на глазах: «Дело не в этом, Кристина. У тебя есть крылья, у меня — корни. Здесь моя земля, моя культура. Я живу ради нее. Я не могу уехать. Останься и поднимись вместе со мной в Барселоне на такую высоту, на какую только сможешь».

Ориоль приехал в аэропорт проводить меня, и у нас состоялся последний разговор. Мы все еще пытались убедить друг друга. Но все кончилось словами:

— Прощай, Ориоль. Скоро увидимся, — солгала я и до сих пор не знаю почему. — Будь счастлив.

— Прощай, любовь моя. Лети на своих крыльях, удовлетворяй свои амбиции. Долети туда, куда никому не удавалось долететь.

Как это печально, правда? Я всю дорогу проплакала, израсходовала все свои бумажные салфетки и всю туалетную бумагу в уборной.

А теперь я иду по проходу международного аэропорта Кеннеди в Нью-Йорке. Там, за пунктами паспортного и таможенного контроля, меня ожидают родители и Майк. Они счастливы, что увидят свою овечку, отбившуюся от стада.