Брижит Обер - ЦиклЭлиза Андриоли. Триллеры. Компиляция. 1-7

— А вы похожи на самовлюбленную богачку, которая считает, что обо всем можно судить по меркам ее закрытого мирка.

— Стервятник, да еще и агрессивный.,.

— Да?.. Это, наверное, от внутренней закомплексованности. Знаете ли, цвет моей кожи...

— Мне очень нравится цвет вашей кожи.

Бланш произнесла это тем тоном, каким обычно просят: «Передайте мне соль, пожалуйста». Носком туфельки она рассеянно вычерчивала круги по полу.

Внезапно ему показалось, что они словно очутились в другом измерении. Как будто их отделяла от остальных тонкая невидимая перегородка. Там, в этом другом измерении, они могли разговаривать языком, понятным им одним.

Прекрати фантазировать, Шиб. Она тобой играет. Она ненормальная, тут ее свекровь права. Но уходить не хотелось. Хотелось обнимать и гладить ее под этим звездным небом, пахнущим лилиями.

— Морено, я совсем забыл вам сказать... Вы ведь интересуетесь Египтом. В среду состоится лекция отца Розье на тему «Аменхотеп четвертый [195] Аменхотеп (Эхнатон) IV пытался ввести в Египте культ единого бога, что вызвало резкое противодействие со стороны жрецов. и путь к монотеизму». Отец Розье— один из самых просвещенных наших теологов и неутомимый путешественник. Вы обязательно должны прийти...

... И не забудьте внести пожертвование, которое пойдет на реставрацию какого-нибудь древнего шедевра. Мы не должны оставлять без поддержки наших бедных африканских братьев! Шиб кивнул.

— Я постараюсь.

— В восемь вечера, в образовательном центре на улице Ормо, — добавил Дюбуа. — Бланш знает, где это.

— Мы члены ассоциации «Земля Нила», — спокойно пояснила Бланш.

Сборище святош с семизначными счетами в банках... Ну что ж, посмотрим. Шиб обернулся и увидел, что гости начинают прощаться. Пора было уходить.

— Разрешите откланяться, — сказал он.

Дюбуа, не отходя от Бланш, кивнул.

— Не забудьте, в среду в восемь вечера, — напомнил он.

Бланш даже не обернулась.

Шиб направился к выходу, ничего не видя перед собой, и едва не наткнулся на Андрие, который рассеянно попрощался с ним. Затем он слегка пожал сухую руку Бабули и вышел на улицу с таким чувством, словно сбежал из заколдованного царства. Какой живой показалась ему его «Флорида»! Он уселся на кожаное сиденье и почувствовал, что возвращается в привычный мир. Каждый раз он покидал этот дом, словно спасался бегством.

Но от кого ты хочешь спастись, Шиб?

Гаэль подняла голову, откинула упавшую на глаза прядь волос и убрала печень Элилу в одно из отделений холодильного шкафа.

— На вид ничего необычного, — сказала она.

— А что ты искала?

— Признаки внутренних повреждений, возникших в результате побоев. Если девочка стала жертвой сильного избиения, которое привело к смерти — например, из-за отека мозга, — то мучитель мог предпочесть убить ее и придать преступлению видимость несчастного случая, чтобы не возникло даже мысли о вскрытии. Понимаешь?

— Тебе не кажется, что ты слишком увлеклась? Что, если эта малышка и в самом деле случайно упала с лестницы?

— Послушай, во время стажировки я как раз изучала случаи домашнего насилия и уверяю тебя, это явление распространено гораздо шире, чем обычно думают.

— Пусть так, но это не значит, что все умершие дети погибли именно по этой причине.

— По крайней мере, в случае с девочкой, лишенной невинности в восемь лет, такие подозрения вполне закономерны. Дай-ка мне взглянуть на почки.

— Черт, может, лучше все-таки сходим на пляж?

— Перестань брюзжать, а то ты похож на дядю Тома.

— Смейся, смейся, — проворчал Шиб.

— Как ты думаешь, в старости я буду такой же? — спросила Гаэль.

— Хочешь сказать, такой же обаятельной и хорошо воспитанной? Думаю, у тебя никаких шансов.

Гаэль рассмеялась, погружая скальпель в замороженную почку.

Вытянувшись на песке, Шиб наблюдал, как Гаэль рассекает воду плавным, но уверенным кролем. Сам он быстро замерз в слишком холодной воде. Дети играли во фрисби, собака писала на вывернутый корень дерева, поваленного последней бурей.

Осмотр остальных внутренних органов не показал ничего особенного. Маленькая Элилу, кажется, была совершенно здорова. Гаэль, правда, собиралась сделать некоторые анализы у себя на факультете, но... Шиб колебался между версиями убийства и несчастного случая. Существовала также возможность изнасилования, после которого она упала (или была сброшена) с лестницы. Может быть, ее братья и сестры что-то знают? Как бы их расспросить? Они такие высокомерные, самоуверенные, не очень-то расположены откровенничать со взрослыми... Интересно, будут ли они на лекции, посвященной Египту? Он навел справки и выяснил, что отец Розье — действительно выдающийся ученый-египтолог. Может, стоит пойти?.. А Бланш там будет? Ну разумеется. Ей ведь так необходимо отвлечься, не сидеть в четырех стенах, погруженной в свою скорбь... «Вам нужно переключаться, Бланш, нужно заняться чем-то...», «К тому же там будет этот черномазый, он вас развлечет...» Гаэль наконец вышла из воды.

— Бр-р, у меня вся кровь застыла в жилах! Она принялась энергично растираться полотенцем, потом улеглась на песок.

— Что будем делать вечером? — спросила она. — Если ты свободен, конечно...

О да, он был свободен— как ветер, как сквозняк меж двух дверей.

— Может, пойдем куда-нибудь поесть пиццы? — предложил он.

— Очень оригинально! — фыркнула Гаэль. — Лучше я сама приготовлю ужин.

— Ты умеешь готовить?

— Шиб, дорогой, я умею все. Как героини американских фильмов. Ты будешь пить прохладное шардонне, а я пожарю аппетитные сочные бифштексы, и мы заведем беседу, полную тонких наблюдений и изящных непристойностей...

— Это будет непросто, но я попытаюсь, — отозвался Шиб, закидывая руки за голову.

Бифштексы были сочными и аппетитными, шардонне— прохладным, а разговор— увлекательным. Да и завершился он весьма бурно, сказал себе Щиб, потянувшись к своим джинсам, свисающим с телвизора. Гаэль, лежа между смятых простыней, улыбнулась ему.

— Совсем неплохо для старого перца, — сказала она.

Он швырнул в нее джинсы. Гаэль в ответ высунула язык.

— Умираю от жажды, — заявила она.

— Шампанского или минералки? — спросил Шиб.

— Шампанского, о мой повелитель!

Шиб почти не пил, но сейчас ему вдруг страшно захотелось напиться. Он открыл холодильник. Интересно, что делает Бланш? Спит? Или ворочается с боку на бок, вцепившись руками в простыни? Или пытается молиться — чтобы перестать думать, чтобы больше не слышать душераздирающих криков своей дочери, чьи губы теперь склеены специальным клеем?

Он откупорил бутылку «Поммери» и протянул Гаэль бокал с пузырящейся жидкостью. Какое счастье, что можно напиваться, не беспокоясь о том, что тебя увидит муж или свекровь, не отдавая никому отчета!