Меган Миранда - Девушка из Уидоу-Хиллз

Наконец, запись знаменитого интервью Эммы с матерью. Я знала его наизусть, однако теперь сосредоточилась на матери, с горечью сознавая, что больше ее не увижу.

Качество видео двадцатилетней давности оставляло желать лучшего. Мать нервно жестикулировала, теребила лямки сумки на плече. В какой-то момент она чуть повернулась, и я остановила видео. Отмотала назад, пересмотрела.

Полотняная сумка — плод усилий штаба добровольцев по сбору средств. На ней — мое школьное фото на голубом фоне с надписью «Вы меня видели?» и номером телефона. Мать держала ее перед собой, чтобы та находилась в камере.

По затылку пробежал холодок. Сумка из посылки. Обтрепанная, с голубым пятном на том месте, где когда-то была фотография. Мать хранила ее до сих пор. Так всю жизнь и не рассталась ни с ней, ни с браслетом.

Телефонный звонок, незнакомый номер.

— Алло?

— Боже мой, неужели это и в самом деле ты? — Голос глубже, более хриплый, но я безошибочно узнала говор. Я только что его слушала.

— Эмма, я знаю, что вы пытались со мной связаться, — сказала я. — Прошу прощения, что не ответила раньше. Я готова дать вам интервью в обмен на помощь.

Любую историю можно продать.

— Дорогая, мне ничего от тебя не нужно. Если честно, я надеялась, что никогда больше о тебе не услышу. Думала, что ты залегла на дно и зажила своей жизнью вдали от всего этого. От всех нас.

— Так и было. Но вы сами знаете, что сейчас происходит. Поэтому мне нужно вас кое о чем спросить…

— Разумеется, Арден… Оливия, — поправилась Эмма. — Послушай, хоть я тебе и написала, такие вещи лучше обсуждать лицом к лицу. Не пойми меня превратно, но я должна убедиться, что говорю именно с тобой.

— Понимаю.

— Ты в Северной Каролине?

— Я там живу. А прямо сейчас еду в Уидоу-Хиллз — надо кое-что выяснить.

— Если у тебя есть немного времени, я оттуда в двух часах езды. Тебе должно быть по пути. Заезжай — отвечу на твои вопросы.

По адресу, продиктованному Эммой Лайонс, я приехала в пригород Лексингтона — пейзажи из холмов и полей, навевающие мысли о далеком прошлом. Дом в колониальном стиле, перед ним — фонтан в центре небольшой ротонды, окруженной живой изгородью. Заехав в открытые железные ворота, я увидела Эмму, босиком спускающуюся мне навстречу. У ее ног семенила беленькая собачка.

Стриженые волосы, коричневые шорты, бледно-оранжевая блузка. Совсем не телеведущая на тех видео. Хотя улыбка та же.

— Ой, ты только глянь! — воскликнула она, когда я вышла из машины. — Я бы тебя ни за что не узнала. Надо же, как ты повзрослела!

За двадцать лет она заметно постарела. Чуть более резкие черты лица, без макияжа не такие большие глаза, морщинки, придающие естественность. Ей теперь должно быть за пятьдесят.

— Не возражаешь, если я взгляну на твое удостоверение личности?

Я протянула ей права, нисколько не обидевшись на просьбу. Я приложила много усилий, чтобы не походить на Арден Мэйнор. Эмма подняла взгляд с фотографии на меня, и я закатала рукав.

— Такое не подделаешь.

Она нахмурилась при виде белого шрама поперек плеча.

— Ну, входи же, входи, — спохватилась хозяйка, жестом приглашая меня в дом.

Она проводила меня в гостиную, собачка следовала за нами. На столе стояли графин с лимонадом и тарелка с бутербродами.

— Я подумала, вдруг ты будешь голодная.

Эмма разлила лимонад по стаканам. Ее руки еле заметно дрожали, и я догадалась, что она нервничает.

Садиться я не стала, однако бутерброд взяла, просто чтобы чем-то занять руки.

— Вы, конечно, слышали о Шоне Колмане, — начала я, — и наверняка читали статью?

Она кивнула, стоя по другую сторону стола, то и дело бросая взгляд в окно.

— Ты упомянула в письме, что с тобой связался его сын?

— Вроде того. Я думаю, он… одержим. Той историей. Или мной. Я обнаружила у него целую папку с материалами, относящимися к тем событиям. Там собрано все, даже звонки в полицию.

Эмма отпила из своего стакана, и в нем зазвенел лед.

— Он приезжал ко мне накануне десятой годовщины.

— Да ну? Я же тогда еще в школе училась, ему было всего…

— Девятнадцать, — подсказала она. — Девятнадцатилетний, самоуверенный и очень целеустремленный парень. Я согласилась на разговор только из-за его отца. Надеялась по случаю всех вас собрать — Шона Колмана, тебя с матерью — и сделать специальный выпуск о радостной встрече.

Только ничего не вышло. Я тогда отказалась от участия, хотя мать и пыталась меня заставить. Шон тоже не согласился на интервью.

— Так вот, Натан сообщил, что у него есть сенсация. Что его отец однажды сказал по пьяни одну вещь. Насколько я поняла, Натан спросил его, почему тот не хочет давать интервью. — Она отвернулась. — Короче, по словам Натана, отец клялся, что проходил в том месте каждый день с начала поисков и что тебя там не было. В какой-то момент он якобы даже заглядывал в тот самый люк.

Я застыла, не в силах пошевелиться.

— По-вашему, это о чем-то говорит?

— Никто толком не знает, что происходило под землей. Твоя мать считала, что ты все три дня держалась за решетку, но это маловероятно. Скорее всего, ты застряла где-то в трубах, и тебя вынесло ближе к поверхности, когда вода поднялась. Все трубы связаны между собой. Утверждать что-либо однозначно нельзя. Такие заявления могли лишь дать повод разным домыслам.

— Каким домыслам?

Эмма коротко рассмеялась.

— Всегда находятся скептики, которые все отрицают. Которые во всем видят заговор. В интернете полно темных закоулков, процветающих за счет таких теорий. Тебе повезло, что эти сайты не успели появиться до того, как тебя нашли.

Помню, как мать настаивала, чтобы я не светилась в интернете. Однако следователь Ригби говорила, что понимает, почему я сменила имя. Интересно, что ей удалось нарыть о событиях двадцатилетней или десятилетней давности?

— В общем, не важно, — продолжала Эмма. — Ты потерялась, он тебя нашел и стал героем.

— Вы тоже на этом сделали карьеру?

— Можно сказать, все мы с того кое-что поимели, правда?

Мое образование, мой дом. Но ведь я со всеми расплатилась, разве нет? Раздавая себя по кусочкам в угоду другим?

Эмма опять глянула в окно, сделала несколько глотков. Ее как будто знобило.

— В общем, я не стала с ним спорить. Если бы я не проявила интереса, он обратился бы к другим. Когда спросила об этом у самого Шона, тот все отрицал. Сказал, что ничего подобного не было. Так или иначе, та история закончилась ничем. — Эмма поежилась. — Слушай, Арден, то есть Оливия, всегда можно откопать что-нибудь труднообъяснимое. Некоторым дай только повод, и они не слезут со своей версии никогда. Возможно, так заклинило и Натана. Он говорил, что у него сенсация, а на самом деле цеплялся за какие-то мелочи, которые к тому же плохо сходились. Просто уже не мог смотреть на это иначе. И раз он теперь добрался до тебя, значит, все эти годы его определенно колбасило. — Она помолчала. — Хорошего мало.