Кэт Эллис - Мистер Джиттерс

За воротами ветер разносит по парку засохшие листья. Сейчас, наверное, уже около полудня, но это место выглядит совершенно заброшенным. Я делаю шаг вперед, почти не сомневаясь, что железные ворота захлопнутся за моей спиной, но этого не происходит. Аттракционы в хорошем состоянии, так же как и большинство зданий в городе. В воздухе даже как будто витает легкий аромат сахара и карамелизованных яблок, смешанный с терпким запахом металла и бензина. Я прохожу мимо колеса обозрения, которое нависает над одним из углов ограждения, словно огромная паутина. Рядом с ним располагается разноцветная карусель в пастельных тонах. На карусели нет лошадок, как можно было бы ожидать. Только собаки. С блестящими глазами и звериным оскалом, они бегут друг за другом по кругу в странном подобии охоты. Это Нолан придумал. По его словам, появление карусели с собаками в одном из ранних эпизодов фильма как бы предвещает, что позднее жители города превратятся в стаю диких животных и устроят охоту на Пташку. Не уверена, что кто-то разглядел эту метафору, но я точно знаю, что сам Нолан был в восторге от своей задумки.

Я прохожу мимо игрового автомата с колотушкой и силомера и оказываюсь у входа на «Сумасшедшие горки». Приоткрываю калитку, но не двигаюсь с места. В первый и последний раз я побывала в парке аттракционов в свой пятый день рождения. Меня привели Нолан и Лорелея. Еще с нами было несколько специально отобранных детей, чьи родители общались с Ноланом по работе. Нолан и Лорелея ругались, но я не могла расслышать из-за чего. Лорелея старалась улыбаться, а Нолан никогда не умел скрывать ярость.

– Ты не поведешь мою дочь на чертовы американские горки! Посмотри на нее: она в ужасе!

– Перестань сеять семена страха в ее сознании, Нолан, – отвечала Лорелея.

Она говорила тихо, но Нолан отмахнулся от нее, подошел ко мне и понес к выходу из парка. Я до сих пор помню ощущение головокружительного счастья оттого, что я сижу так высоко на его плечах и могу ничего не бояться.

Я ухватываюсь за это чувство и захлопываю калитку «Сумасшедших горок». Рядом есть еще один аттракцион под названием «Харроуинг». Его не было в «Ночной птице», но по виду он очень напоминает комнату страха. Правда, почему-то без вагончиков. Пустые рельсы теряются в темноте за открытой дверью. Думаю, ничего не случится, если я загляну внутрь хотя бы одним глазком. Я убеждаюсь, что вокруг никого нет, поднимаюсь по ступеням и иду по шпалам.

На черных стенах изображен ночной лес. Ветви деревьев пересекают тонкие флюоресцентные линии. Помимо слабых солнечных лучей, проникающих сквозь дыры в потолке, фосфоресцирующая краска – единственный источник света в помещении. В полутьме я едва различаю металлические рельсы на полу. Я продолжаю идти, открывая все новые и новые двери, и едва не описываюсь от испуга, когда на меня сваливается бутафорская сова и ухает прямо мне в лицо. Я с силой отталкиваю ее, и она еще несколько секунд раскачивается из стороны в сторону на своем креплении, продолжая ухать.

Свернув за угол, я улавливаю едва ощутимый запах дыма. Снова рисунки на стенах. Огни. Точнее, факелы в руках жителей из «Ночной птицы». Это одна из последних сцен в фильме, когда озверевшие горожане вышли на охоту за Пташкой. Здесь фальшивый дым как будто пахнет мясом. Может быть, поэтому жители города выглядят такими голодными.

Я собираюсь идти дальше, но тут что-то касается моей щеки. Вскрикнув, я судорожно отмахиваюсь и обнаруживаю, что это всего лишь тряпка. Кусок ткани, свисающий с потолка. От удара он откинулся в сторону и приоткрыл еще одну часть настенного рисунка. Здесь местные жители изображены более крупным планом. Оскаленные зубы, глаза, налитые злобой, и кулаки, сжимающие горящие факелы. Но это еще не самое ужасное. В самом центре композиции – пустое место. Глубокие вмятины, похожие на следы гигантских когтей, обнажают бледную древесину. Судя по размеру и форме, здесь были голова и плечи человека. Я знаю эту сцену из фильма. Знаю, кто там должен быть. Но почему с Пташкой поступили таким образом? Зачем ее вырезали из этой сцены?

Избавились от нее…

Я отпускаю висящую ткань и делаю шаг назад. Кто мог так поступить с моей мамой? Надо было очень постараться, чтобы сделать такие глубокие царапины. Я бы хотела знать, кто так сильно ненавидит ее. Это может быть любой местный житель. Или все сразу.

Я выхожу обратно на улицу и щурюсь от яркого дневного света. Рядом с забором из сетки-рабицы стоит фургончик с сахарной ватой, на боковине которого изображена реклама предстоящего парада с огромным портретом Лорелеи. Она повсюду в этом городе. Я оглядываюсь. Конечно же, там никого нет. Дверь «Харроуинга» открыта – но я ее и не закрывала. И все же меня не покидает ощущение, что за мной следят. Наверное, просто место такое. Многие вещи здесь кажутся удивительно знакомыми. Поэтому мне и некомфортно.

Боковым зрением я улавливаю какое-то движение. По ту сторону сетчатого забора кто-то есть. Деревья вплотную подступают к ограждению, но сейчас нет ветра, и листва не шевелится. Вот опять. Всего лишь мелькнувшая тень, но я точно видела ее. Я приближаюсь к забору. Среди деревьев маячит женский силуэт. Интересно, это та же девушка, которую я видела в лесу рядом с бабушкиным домом? Я не успела хорошо ее рассмотреть, но в этой фигуре есть что-то знакомое. По коже пробегают мурашки. Я вглядываюсь повнимательнее. По ту сторону забора прямо передо мной появляется человек, и я отскакиваю от неожиданности. Это Кора. Она курит сигарету.

– Вот ты где! – весело говорит она, как будто мы играли в прятки. – Я вроде видела, что ты пошла в эту сторону.

– Чего тебе? – грубо спрашиваю я, но Кору это ничуть не смущает.

– Я хотела убедиться, что все в порядке. То есть… Ты так быстро убежала из музея… Мне показалось, я задела тебя этими байками про Мистера Джиттерса. Это все сказки, – говорит она, махнув рукой.

Непохоже на извинения, но я и не ожидала от нее ничего такого. Нолан считает, что за «прости» и «спасибо» люди скрывают свои настоящие чувства.

Кора протягивает мне свою сигарету:

– Хочешь затянуться? В качестве примирения. Только осторожнее с забором.

– А что с ним не так?

Она подбирает с земли камень и бросает в сетку, разделяющую нас. Искры разлетаются во все стороны, и я непроизвольно отшатываюсь.

– Электричество работает всегда, даже когда парк закрыт. По идее это должно останавливать людей, но тебе, видимо, все нипочем.

Кажется, она пытается изобразить строгий взгляд.

– Ты же понимаешь, что это незаконное проникновение на закрытую территорию?

– Я не видела никаких… – Я останавливаюсь на полуслове, увидев прямо рядом с входом огромный предупреждающий знак желтого цвета.