Бен Мезрич - Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

Начиная с «Миража», который построил Стив Уинн в 1989 году, Вегас продолжил то, что началось с появлением на свет «Эм-Джи-Эм Гранд» в 1973 году. Вызвавший к жизни многомиллиардный строительный бум, «Мираж» был доро́гой в мечту стоимостью в шестьсот пятьдесят миллионов долларов. От пятидесятичетырехфутового извергающегося вулкана, видного отовсюду, до «Тайного сада» иллюзионистов Зигфрида и Роя возле бассейна «Мираж» возродил идею гигантского центра развлечений. Но «Мираж» был всего лишь только началом. На пятки ему наступали «Эскалибур» — воскресший к жизни замок Камелот; «Луксор» — громадная пирамида из черного стекла, в которой Рамзес чувствовал бы себя как дома; «Хард-Рок» — заряженный сексом кичевый рок-клуб и, наконец, «Нью-Йорк, Нью-Йорк» — «Большое Яблоко», как будто выдуманное самим Диснеем, но с грудастыми официантками вместо студенточек в мышиных костюмах.

Достигнувший наивысшей точки своего развития после постройки огромных «Беллажио» и «Венешиан» (стоимостью 1,6 и 1,2 миллиарда долларов соответственно), Вегас теперь обладал девятнадцатью из двадцати крупнейших в мире отелей, размещавших более тридцати миллионов постояльцев ежегодно, генерировал пять миллиардов долларов прибыли от игорного бизнеса, использовал шестнадцать миль неоновых трубок…

Простое заявление Дэймона Зимоновски было весьма емким: «Внешне Вегас постоянно меняется». Изнутри, однако, нечто, характерное для города, остается прежним. Это раздвоение интересовало меня, поскольку, по моему мнению, Кевин Льюис и его друзья олицетворяли собой именно это раздвоение: яркий, модернизированный фасад, скрывающий темное нутро.

«В глубине души, — продолжал Дэймон, — одна только жадность. Мы строим казино, потому что хотим заполучить ваши деньги. Вы приезжаете сюда, потому что хотите забрать наши деньги. Все остальное всего лишь декорации: то, как мы вас завлекаем и как вы оправдываетесь перед собой, когда возвращаетесь домой».

«Но это игра не на равных, — сказал я, и эхом был внезапный звук выстрела позади меня. Я обернулся и увидел парня в комбинезоне, который стоял в последнем боксе для стрельбы. — Казино заботятся о том, чтобы система была обустроена в их пользу».

Дэймон рассмеялся: «Это натура сукиного сына. Это ничем не отличается от любого другого бизнеса. Ты ведь не открываешь кинотеатр, чтобы пускать туда людей бесплатно. Ты берешь с них плату за развлечение. То же самое делает и Вегас. Преимущество заведения — это цена билета в кино».

Я слышал такое логическое объяснение и раньше от сотрудника Комиссии штата Невада по делам игорных заведений. Когда ты садишься играть в блэкджек, казино предоставляет тебе услугу в области развлечений. Ты платишь за эту услугу тем, что проигрываешь больше, чем выигрываешь. Люди, такие как Кевин Льюис, получали свое развлечение бесплатно, и даже сверх того.

«Но у заведения не всегда есть преимущество», — бросил я наживку.

Дэймон, наблюдая, как парень в комбинезоне перезаряжает оружие, ответил: «Только в случае мошенников».

«И тех, кто считает карты», — сказал я, надеясь, что он понимает разницу. Многие сотрудники казино любили смешивать обе эти категории. Но в легальном смысле существовало различие. Это было испытано и доказано в судах множество раз. Те, кто считает карты, не влияют на естественный исход игры, что было ключевым компонентом положения Закона штата Невада. Умелые каунтеры к тому же не используют устройства, помогающие им выиграть у заведения.

«Разумеется, — признал Дэймон. — Те, кто считает карты, — тоже. Хотя тут можно о многом поспорить».

«Что вы имеете в виду?» — спросил я. Мы подбирались к главному окружными путями.

«Большинство людей, которые утверждают, что умеют считать карты, — это полное дерьмо. Они в конечном итоге проигрывают больше, чем простаки. Требуется невероятная дисциплина, упорство и математические способности. Ты должен быть чертовым гением, чтобы сделать все правильно».

Я кивнул. Позади прогремели очередные выстрелы, но я удержался от того, чтобы обернуться, и сказал: «Но гении есть. И иногда они действительно выигрывают у заведения».

Дэймон перенес свое внушительное тело на обе пятки и произнес: «Я встречал достаточно много таких. Вы слыхали о Кене Юстоне? Он был богом их всех. У него в семидесятых была своя команда. Потом казино его вычислили и стали вышвыривать отовсюду, где только видели. Он хотел судиться, говоря, что были нарушены его конституционные права. Больше он в Вегас не прилетал».

«Подсчет карт не закончился с Юстоном», — сказал я.

«Не в больших масштабах. Главный урожай они снимали в конце восьмидесятых и начале девяностых. Тогда все в Америке были захвачены идеей легких денег. Умные детки отправлялись на Уолл-стрит, в юридические колледжи, куда угодно. Еще более умные считали, что могут заработать куда как больше в Вегасе», — продолжил Дэймон.

Это было самой сутью истории о Кевине Льюисе. К началу девяностых жадность достигла новых высот, и умные мальчики (математики, инженеры, надежда Уолл-стрит) хотели получить кусок огромного американского пирога. Некоторые отправились в Вегас.

«И это свело Вегас с ума», — закончил я фразу за Дэймона.

Он покачал головой и возразил: «Все не так однозначно. Подсчет карт может тоже помочь бизнесу. Они заставляют простаков верить в то, что игру можно сделать. Какой-нибудь сукин сын пишет книгу о ватаге парней, которые опрокинули Вегас, и простаки думают, что у них тоже получится».

Я покраснел. Дэймон больше не работал в казино, но его замечание попало прямо в цель. Я думал, было ли это простым совпадением или я как-то выдал цель своей миссии. Я решил, что пора задавать конкретные вопросы.

«Хорошо, как вы думаете, а в „урожайные“ времена как дорого ежегодно обходились для казино те, кто считал карты? Сколько они действительно могут выиграть?»

Парень в комбинезоне приближался. Писатель во мне представил, что в руках у него 357’, но я знал, что слишком драматизирую ситуацию.

«Не их выигрыши заставляли казино нервничать, — сказал Дэймон, — а тот факт, что они могут выиграть. Испокон века никто не побеждает заведение. Это кардинальное правило Вегаса. Ты трахаешь кардинальное правило, значит, ты трахаешь Вегас».

Он подмигнул парню в комбинезоне и закончил: «Но рано или поздно Вегас находит способ, чтобы оттрахать тебя».

Когда они подлетали к Чикаго, небо по ту сторону иллюминатора, возле которого сидел Кевин, совсем потемнело. Он еще сильнее надвинул на глаза бейсбольную кепку и сконцентрировался на картах, разложенных на столике перед ним, на спинке следующего кресла. Непрерывная струя прохладного, затхлого воздуха, поступающего из пластикового рожка над головой, не давала ему уснуть с самого взлета; он не мог понять, как Мартинес засыпает с такой легкостью. Этот бесшабашный тип развалился в соседнем кресле, одна нога выставлена в проход, обе руки сцеплены за головой. Возможно, ему помогало то, что он был ниже пяти футов шести дюймов. Эти кресла явно сделаны для цирковых акробатов.