Камилла Лэкберг - Серебряные крылья

— Все нормально. Я скучаю, но понимаю тебя. Дети важнее всего, так и должно быть.

— Спасибо, — ответил Давид, и Фэй услышала облегчение в его голосе. — Спасибо, что делаешь трудное немного легче.

— Увидимся завтра.

— Скучаю. Обещаю восполнить тебе потерю.

Фэй осталась сидеть с телефоном в руке. И хотя она заверила Давида, что с ней все нормально, все же ее охватило чувство одиночества и брошенности.

Впервые с момента их встречи Фэй ощущала разочарование, хотя и понимала, что это несправедливо. Давид ничего не может поделать с тем, что завел детей с женщиной, которая оказалась не такой, как он думал поначалу, — так же как Фэй нельзя обвинять за ее брак. Что он за мужчина, если не пытается устроить все наилучшим образом для своих дочерей? Напротив, его любовь к ним много говорит о нем, как о человеке; и с этим человеком ей хотелось познакомиться поближе.

Фэй снова потянулась к телефону и послала Керстин сообщение с вопросом, не хочет ли та прийти к ней в гости. Оставаться одной в этот вечер ей не хотелось. Керстин появилась через пять минут — один из многочисленных плюсов жизни через стенку друг от друга.

— Я прихватила с собой немного нарезки и сыра, — сказала Керстин. — Заходила сегодня на рынок деликатесов.

— Ты просто ангел!

Фэй налила бокал «Амароне» и протянула Керстин, которая уселась на диван.

— Что у тебя случилось?

— Об этом я не хочу говорить, — ответила Фэй и наполнила собственный бокал. Разговор с Давидом камнем лег на душу — ей требовалось собраться с силами.

— А о «Ревендж» ты можешь говорить? — спросила Керстин, потянувшись за кусочком прошутто. — Мы не можем позволить себе отложить этот разговор.

— Лучше уж об этом. — Фэй кивнула. — Мы должны взвесить, какие у нас есть союзники. Самим нам не справиться.

— Тебе известно, с кем, на мой взгляд, ты должна связаться.

— А тебе известно, что я считаю сплошным безумием даже думать об этом, а уж тем более предлагать…

— Сейчас нам потребуется немного безумия.

Фэй медленно кивнула. Несмотря на лето, она разожгла огонь в камине, и в нем уютно потрескивали дрова. Держа перед собой бокал, Фэй разглядывала вино на свет — на фоне языков пламени оно мерцало, как рубин. Она взяла себе кусочек таледжо. Тщательно прожевала его, прежде чем ответить, — обдумывала ответ.

Керстин права. Какой бы ненавистной ни была эта истина, Керстин права. Ильва Лендорф. Неужели придется снова впустить ее в свою жизнь?

До того как отнять у Фэй мужа, Ильва была восходящей звездой издательского бизнеса, который за несколько лет преобразовала. Правда заключалась в том, что Фэй сама убедила Яка принять Ильву на работу — приглядывалась к ней, еще когда та училась в Торговом институте. Поэтому, когда она обнаружила их в своей постели, это ощущалось как двойное предательство. Однако теперь Фэй вынуждена взглянуть на ситуацию новыми глазами. Одному Богу известно, что там Як говорил о ней Ильве. Но разве та сама не стала жертвой Яка? Как и Фэй, она испытала на себе обман и манипуляции. Ее укротили, заперли в клетке. Он использовал ее любовь к нему — заставил ее бросить работу, стать покорной домохозяйкой. Однако факт есть факт: Ильва Лендорф по-прежнему один из самых блестящих экономистов Швеции. Впрочем, сильно упала в цене…

— Хорошо, я знаю, что ты имеешь в виду Ильву. Возможно, это верный путь. — Фэй отпила глоток вина, прежде чем продолжить. — У меня тоже есть одна кандидатура.

— Вот как? — откликнулась Керстин, подавшись вперед. — И кто же это?

— Алиса Бергендаль.

— Алиса? Скучающая домохозяйка с Лидингё на грани развода? — Керстин рассмеялась.

— Да, именно она.

В годы семейной жизни с Яком Алиса представлялась Фэй недостижимым совершенством. Это была идеальная домохозяйка. Красивая, лояльная и понимающая. Сексапильная без вульгарности. Выглядела она как обольстительная эльфийка — силиконовые груди сделаны с большим вкусом, а ноги такие длинные, что между ними легко мог бы пройти целый паром.

Поэтому Фэй несказанно удивилась, когда сайты сплетен кинули ее в водоворот развода Алисы и Хенрика. Алиса, которая раньше и в туалет не отлучалась без согласия мужа, спросив его по дороге, когда он желает, чтобы она сделала ему минет — до ужина или после, — вдруг появилась на страницах журналов в окружении армады адвокатов. Затянувшийся развод в течение двух месяцев являлся основной темой для разговоров в стокгольмском высшем свете. Фэй не терпелось узнать, что же вызвало такое превращение в прежде сговорчивой Алисе. Однако она подозревала, что бунтарское начало в ней присутствовало и ранее — Алиса инвестировала в «Ревендж», не поставив в известность мужа.

— Ничто так не объединяет, как наличие общего врага, — сказала Фэй. — Хотя я все равно не понимаю, почему Хенрик так поступает. Он вышел сухим из воды. Снова поднялся…

Керстин положила руку на плечо Фэй и слегка сжала его.

— Для такого мужчины, как Хенрик, не имеет значения, что он снова добился успеха, — проговорила она. — Ты навлекла на него скандал, навредила его репутации. Для таких, как Як и Хенрик, это означает, что ты ранила их гордость, их мужскую суть. Потому-то он ненавидит тебя. Потому и хочет отнять у тебя «Ревендж».

Фэй кивнула.

— Думаю, ты права, — ответила она. — Но мне кажется, что ты недооцениваешь Алису. Никто на свете не знает все его слабые места так, как она.

— Алиса. И Ильва, — задумчиво проговорила Керстин, откинувшись на спинку дивана. — Неплохая комбинация.

Фэй отхлебнула еще глоток вина. Кажется, они на верном пути. Она посмотрела на Керстин:

— А еще я должна поговорить с Иреной. Выяснить, почему она предала меня.

Великолепная вилла Алисы и Хенрика Бергендалей располагалась на дальнем конце острова Лидингё и имела собственный песчаный пляж. Далеко в воду уходили мостки; рядом с ними покачивался на волнах большой катер, поблескивая в лучах заходящего солнца.

— Я так обрадовалась, когда ты позвонила, — сказала Алиса. — Представь, мне не хватало тебя…

Они сидели в креслах на огромной террасе всего в паре метров от береговой линии. На столе перед ними красовалось несколько бутылок вина из собрания Хенрика. На Алисе было простое красное платье, светлые волосы схвачены в хвостик на макушке.

Когда Алиса открыла дверь и увидела Фэй, вид у нее поначалу был шокированный. Они обнялись достаточно холодно, но когда уселись на веранде, разговор пошел легче. Теперь Фэй казалось, что она беседует с давней подругой.

— Иногда мне бывает одиноко по вечерам, — продолжала Алиса.

— А где Хенрик и дети?

— У нас есть еще квартира на Дандерюдсгатан, так что он оборудовал там для них комнату.