Триш Арнетьо - Тайный Санта

— Пип, — уточнила Зара. — А не животное.

— Конечно, — сказала Клодин. — Забери Пип.

— Без проблем. — Джон взял собаку на руки и исчез.

— Давай начнем с террасы.

Они старались держаться под навесом, чтобы не попасть под снег и быть ближе ко встроенным обогревателям. Клодин указала на подогреваемый крытый бассейн с соленой водой, кострища и три джакузи. Объяснила, что каждая следующая ванна была чуть теплее предыдущей. Описала, где встает солнце по утрам и где заходит вечером. Большинство окон выходили на юг. Генри тоже принимал участие в экскурсии, обращая внимание Зары на разные детали. Открытую кухню, летний душ, окруженный розами, которые расцветают поздней весной. Встроенные джакузи с пресной водой на нижней террасе, где можно принимать ванну, любуясь видами.

— Этому виду нет равных, — сказал Генри. — Отсюда видны все четыре горы — Аспен, Аспен Хайлэндс, Баттермилк и Сноумасс.

— Разумеется, сейчас тебе придется положиться на свое воображение, — подхватила Клодин. — Этот снегопад — в твою честь.

— Я помню фотографии. Невероятно.

Как зачарованная Зара смотрела, как таяли снежинки, едва коснувшись подогретого бассейна. Она запрокинула голову, чтобы увидеть, насколько высоки были массивные окна, и несколько снежинок упало ей на лицо. Окна были арочные, до самой крыши.

— В этих местах дому необходима крутая двускатная крыша из-за снега, — сообщил Генри.

— Я никогда не видела ничего подобного, — сказала Зара и поежилась от холода, обхватив себя за плечи.

— Давайте пойдем обратно в дом, — предложила Клодин. — Мы хотим показать тебе обсерваторию, библиотеку, кабинет и три хозяйские спальни. Там столько еще всего.

— А звукозаписывающая студия есть?

— Может быть, — сказал Генри. — Кажется, я знаю прекрасное для нее место. Осторожней на льду. Полы подогреваются, но мало ли что…

Генри предложил Заре руку, и она не отказалась. Он нашел с ней общий язык, заметила Клодин. Что-то щелкнуло между ними. Зара откликнулась на его естественную теплоту и открытость, на плохо скрытую грусть. Может быть, она почувствовала его особую уязвимость, поскольку теперь ко всем его тревогам добавился еще и Стив.

Прежде чем зайти в дом, Генри смахнул снег с пальто Зары. Оказавшись внутри, он помог ей снять его и отдал Луизе. Они говорили о вулканических камнях, из которых он построил ступени под террасой, ведущие к высокой клумбе. Клодин была рада, что он немного расслабился. Когда Генри говорил о доме, он не мог думать о Стиве. Не мог думать о том, что он сделал. Да-да, у них все получится.

— Генри, почему бы тебе не продолжить экскурсию? А я пока проверю, все ли готово к игре.

— Зара, — сказал он, — хочешь увидеть мою самую любимую комнату во всем доме?

— Еще бы!

Он протянул руку к каменной стене, у которой она стояла, нажал на один из темных камней — и в стене отворилась дверь, обнаружив секретный проход. Генри вдруг вспомнил, что Клодин называла его «детский сад». Как они спорили из-за него! В итоге он победил, но только после того, как Лайонсы сообщили, что их дети были в восторге от этой идеи.

— Не может быть! — воскликнула Зара.

— Иди за мной, — позвал он. — В каждом доме должна быть тайная комната. Место, где можно спрятаться, побыть одному.

Дверь открывалась в маленький коридорчик со стенами, обитыми красным бархатом. Настенные светильники освещали короткий проход в довольно большое помещение под купольным потолком, без окон. Гладкие мягкие стены, пестрый ковер и ряды роскошных кресел перед большим экраном, закрытым тяжелыми черными шторами.

— Кинозал, — сообщил Генри. — И я подумал, что его легко можно превратить в звукозаписывающую студию. Можно вынести все кресла, разместить тут музыкантов, а проекционная будка достаточно велика, чтобы установить там всю технику. Звукоизоляция уже есть.

— Мне нравится идея тайной студии, — сказала Зара. — Я бы тогда вообще никуда не уходила отсюда.

Она плюхнулась в одно из кресел в первом ряду, пробуя, насколько оно удобное.

— И спала бы здесь, — добавила она, нажимая кнопку на подлокотнике. Словно услышав ее, кресло немедленно откинулось.

Генри опустился в соседнее кресло и рассказал ей, в чем состояла оригинальная идея, как его вдохновили старые кинозалы из 30-х и 40-х. В проекционной можно было и крутить 35-мм пленку, и использовать цифровые носители. Он заметил, что Лайонсы обновили аудиосистему. И хорошо, технология ушла далеко вперед с тех пор, как Генри построил дом. Некоторое время они разговаривали о фильмах, о ее любви к байопикам, о его пристрастии к старым вестернам.

— Мой агент хочет, чтобы я начала сниматься в кино, — сказала Зара.

— А ты этого хочешь?

— Может быть… Но это должна быть подходящая роль. Вот Леди Гага сыграла потрясающе. Я вообще не уверена, что можно сыграть лучше, чем она это сделала в «Рождении звезды». По правде сказать, меня смущает чужой контроль. Вот в музыке я за все отвечаю сама. Мои идеи, моя режиссура, мной отобранные продюсеры. Но у меня, пожалуй, не было бы доверия к формату, который я не могу контролировать.

— Я понимаю. И я испытываю то же самое в отношении своей работы. Но мне хотя бы повезло почти сразу найти партнеров. Джек и Бобби — лучшие в городе.

Его поразило, как точно она формулировала свои мысли, говоря о музыке. И Генри стало стыдно, что раньше никогда не верил в ее самостоятельность. Он полагал, что вокруг нее существует масса людей, которые пишут ей песни, подбирают костюмы, а также курируют все аспекты ее сценического имиджа. Но нет, Зара была умна. Талантлива.

— Кажется, ты знаешь, чего хочешь, — сказал он.

— Ага, знаю. — Она помялась, потом продолжила: — Но я хочу меняться, понимаешь? Не хочу, чтобы люди каждый раз ждали от меня одного и того же. Это неинтересно. И через пятьдесят лет я бы не хотела превратиться в группу «Иглз» и по-прежнему петь «Отель Калифорния».

— С тобой этого не случится.

— Спасибо. Надеюсь, что нет.

Он чуть откинулся в кресле и показал наверх:

— Моя любимая часть этой комнаты — потолок. Эти изогнутые балки. И как они все сходятся в одной точке наверху. Джек и Бобби Альпайн помогали мне их устанавливать. Представляешь, все эти балки из одного дерева, оно было пятьдесят футов в диаметре.

— Ничего себе! — восхитилась Зара.

— Это большая редкость. В самом расцвете сил — лесной монстр.

Монстр. Как он сам. Вот что Генри хотел сказать. Он не стал говорить Заре, что эта тайная комната хранила еще одну тайну. На высоте двадцати пяти футов, почти в том месте, где сходились балки, он вырезал свои инициалы. HC. Каким-то образом, для него эти инициалы были почти равнозначны признанию вины.