Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Это был Кен.

Он улыбнулся — улыбкой Кена, уверенной и бесшабашной. Этого мне было достаточно. Я издал радостный вопль и бросился к двери, но успел лишь открыть ее. Кен сам ворвался в дом и сбил меня с ног. Все одиннадцать лет исчезли, будто их и не было. Мы сцепились в клубок и покатились по полу. Я хихикал, как семилетний, и слышал его ответный смех.

Все остальное оказалось похожим на чудесный сон. Отец прыгнул на нас сверху, за ним Мелисса. У меня это осталось в памяти как ворох моментальных снимков: Кен обнимает отца; отец пригибает его голову и целует в макушку, глаза отца крепко зажмурены, слезы струятся по щекам; Кен поднимает Мелиссу на руки; Мелисса плачет, осторожно прикасаясь к нему, будто не верит, что он настоящий.

Одиннадцать лет…

Я не знаю, сколько времени продолжалось это волшебство, это чудесное опьянение. Немного успокоившись, мы уселись на кушетку, и Кен прижал меня к себе.

— Ты померился силами с Призраком и выжил, — сказал он, шутливо зажимая мою голову под мышкой. — Значит, теперь можешь сам защищать себя, я тебе не нужен…

— Неправда, — возразил я, освобождаясь. — Очень даже нужен.

Когда совсем стемнело, все вышли наружу. Я полной грудью вдыхал ночной воздух. Мы с Кеном шли впереди. Отец с Мелиссой немного отстали, вероятно почувствовав, что нам надо поговорить. Кен обнимал меня за плечи. Помню, как здесь, в лагере, я однажды пропустил важный мяч, и из-за этого моя команда проиграла. Меня начали дразнить и задирать. Лагерь есть лагерь, ничего не поделаешь — со всеми бывает. Кен тогда тоже шел со мной, беседуя, и вот так же обнимал за плечи. И сейчас я снова, как тогда, почувствовал, что все в порядке.

Кен начал рассказывать. Все, начиная с самого начала. В основном повторяя то, что я уже знал. Он занимался скверными делами. Заключил сделку с ФБР. Макгуэйн и Асселта раскрыли его.

Кен лишь мельком упомянул о том, как приехал тогда домой. Но я хотел знать все. Слишком много в последнее время было путаницы и вопросов. И я спросил прямо:

— Почему вы с Джули приехали тогда домой?

Брат достал пачку сигарет.

— Ты начал курить? — спросил я.

— Бросаю. — Он взглянул на меня. — Мы с Джули подумали, что это подходящее место, чтобы встретиться.

Я вспомнил, что говорила Кэти. Как и Кен, Джули не появлялась дома больше года. Я ждал продолжения. Кен смотрел на незажженную сигарету.

— Прости меня, — сказал он.

— Ничего.

— Я знал, что ты все еще любишь ее, Уилл. Но я тогда принимал наркотики. Я был полным дерьмом. А может, и не в этом дело. Наверное, просто эгоизм. Не знаю…

— Не важно, — ответил я. Это и в самом деле не имело теперь значения. — Я все-таки не понимаю. При чем тут Джули?

— Она помогала мне.

— В чем?

Кен закурил. Я заметил у него морщины. Лицо сохранило тонкость черт, но стало более жестким. Это, впрочем, делало его еще красивее. Глаза сохранили холодный голубой цвет.

— Они с Шейлой дружили и вместе снимали квартиру в Хавертоне. — Брат покачал головой. — Дело в том, что Джули принимала наркотики. В этом я виноват. Когда Шейла поступила в колледж, я познакомил их. И Джули втянулась. Тоже стала работать на Макгуэйна.

Примерно так я и думал.

— Продавала наркотики?

Он кивнул.

— А когда меня арестовали и я согласился работать на ФБР, мне понадобился помощник. Вначале было страшно, потом мы увидели в этом путь к освобождению. Что-то вроде искупления, понимаешь?

— Кажется, да.

— За мной постоянно следили. А за Джули — нет. У них не было оснований в чем-то ее подозревать. Она помогала мне выносить документы, и записи я тоже отдавал ей. Вот почему нам нужно было встретиться той ночью. У нас уже было достаточно информации. Мы собирались отдать ее федералам.

— Не понимаю, — удивился я. — Зачем вы держали все это у себя? Разве не проще было отдавать материалы по мере того, как вы их получали?

Кен улыбнулся:

— Ты же видел Пистилло?

Я кивнул.

— Ты должен меня понять, Уилл. Я не хочу сказать, что все полицейские продажны. Но некоторые — да. Сказал же кто-то Макгуэйну, что я в Нью-Мексико. Хуже того, некоторые федералы, вроде Пистилло, слишком честолюбивы. Мне нужен был козырь, чтобы торговаться, я не мог оставаться перед ними голым. Я хотел передать им материалы на своих собственных условиях.

Это было логично.

— Но Призрак выследил вас.

— Да.

— Каким образом?

Мы подошли к изгороди. Кен облокотился на нее. Я обернулся — отец с Мелиссой были далеко.

— Не знаю, Уилл. Мы с Джули так испугались… Дело уже близилось к концу, мы почувствовали, что свобода совсем близко. Мы были в подвале, на кушетке, и начали целоваться… — Он отвернулся.

— И что дальше?

— У меня на шее вдруг оказалась веревка. — Кен глубоко затянулся. — Мы с Джули лежали на кушетке, Призрак незаметно подкрался к нам… Я почувствовал, что задыхаюсь. Он рванул веревку к себе, я думал, что моя шея сейчас сломается. Я даже не знаю, что случилось в следующий момент, — наверное, Джули оттолкнула его. Он ударил ее в лицо. Я освободился и хотел броситься на него, но Асселта вытащил пистолет и выстрелил. Пуля попала мне в плечо. — Он закрыл глаза. — И я убежал. Боже мой, я просто сбежал…

Кругом была ночь. Я слышал трели цикад. Кен несколько раз затянулся. Я знал, о чем он думает. Убежал… А она умерла.

— У него был пистолет. Ты не мог ничего поделать.

— Да, конечно, — неуверенно сказал Кен. — Что было дальше, ты, наверное, догадываешься. Я приехал к Шейле, мы забрали Карли… У меня были отложены деньги. И мы уехали. Только через несколько дней, когда газеты начали писать про убийство Джули, я понял, что бегу не только от Макгуэйна, но и от всего мира.

Я задал вопрос, который волновал меня с самого начала:

— Почему ты не рассказывал мне о Карли?

Он отдернулся, будто получил удар в лицо.

— Кен?

Брат смотрел в сторону.

— Может, не будем сейчас об этом, Уилл?

— Я хочу знать…

— Это вовсе не тайна. — Голос Кена звучал странно. Казалось, первоначальная уверенность возвращается, но не полностью. — Я был в опасности. Федералы взяли меня незадолго до ее рождения. Я боялся за нее и поэтому никому не говорил, что она существует. Ни одной живой душе. Я часто бывал там, но не жил с ними. Карли все время была с матерью и с Джули. Я не хотел, чтобы ее связывали со мной. Ты понимаешь?

— Да, конечно, — сказал я.

Кен улыбнулся.

— Что?

— Просто вспомнил лагерь.

Я улыбнулся в ответ.

— Мне нравилось здесь, — сказал он.

— Мне тоже. Кен…

— Да?

— Как тебе удавалось так долго скрываться?

Он усмехнулся. Потом произнес одно слово:

— Карли.

— Карли помогала тебе прятаться?

— То, что я никому не сказал о ней. Это спасло мне жизнь.