Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Я покачал головой.

— Они ничего не поменяли в подвале. Те же кушетка и телевизор. Драный ковер. Тот старый чемодан, за которым я всегда пряталась… Все осталось так, как было. Никто ими не пользуется, но все так и стоит. И комната для стирки там же — постоянно приходится ходить мимо. Понимаешь? Вот как мы живем. Мы ходим на цыпочках, будто ждем, что пол вот-вот провалится и мы окажемся в этом подвале.

Кэти с шумом затянулась. Я молча смотрел на нее. Я уже упоминал, что никогда раньше не задумывался, как отразилась на Кэти Миллер смерть ее сестры. Думал о ее родителях, о том, почему они не переехали… С другой стороны, я так и не смог понять, почему не уехала и наша семья. Видимо, это то, о чем я уже говорил: они обретали утешение, растравляя свои раны. Страдали, чтобы не дать себе забыть. Родители Кэти — еще более яркий пример. Но я ни разу не попытался представить себе, каково было самой Кэти расти среди этих руин, все время ощущая рядом, в самой себе, призрак сестры, так похожей на нее. Я взглянул на Кэти, как будто впервые ее увидел. Ее глаза, полные слез, продолжали метаться по сторонам, как испуганные птицы. Я взял Кэти за руку, так похожую на руку сестры. И прошлое снова навалилось на меня, не давая вздохнуть.

— Странно… — повторила она.

Именно так, подумал я.

— Мне тоже.

— С этим пора покончить, Уилл. Вся моя жизнь… Что бы ни случилось в ту ночь, это должно закончиться. Иногда по телевизору, когда они ловят преступника, кто-нибудь говорит: «Это ее не вернет», и я соглашаюсь. Но ведь не в этом дело. Просто нужен конец: убийцу хватают, и это как бы завершение всего. Люди без этого не могут.

Я понятия не имел, к чему она ведет, и поэтому представлял, что она просто одна из наших беспризорных детишек. Пришла сюда, нуждаясь в моей помощи и любви. Я смотрел на Кэти и внушал себе, что моя главная задача — выслушать ее.

— Ты не можешь себе представить, как я ненавидела твоего брата. Не только за то, что он сотворил с Джули. Но и за то, что он сделал всем нам, когда сбежал. Как я молилась, чтобы его нашли! Я представляла себе, как его окружают, он отстреливается, а полицейские выкуривают его из логова. Тебе неприятно это слышать, я понимаю… Но я хочу, чтобы ты понял.

— Ты хотела завершения, — кивнул я.

— Да, но только…

— Что?

Она подняла голову, и наши глаза впервые встретились. Я снова ощутил холод. Хотел отнять руку, но был не в силах пошевелиться.

— Я видела его, — сказала Кэти.

Мне показалось, что я ослышался.

— Твоего брата — я видела его. Во всяком случае, думаю, что это был он.

— Когда? — с трудом выговорил я.

— Вчера. На кладбище.

К нам подошла официантка и, вынув карандаш из-за уха, спросила, что мы будем заказывать. Некоторое время мы оба молчали. Официантка многозначительно кашлянула. Кэти попросила какой-то салат, я — омлет с сыром. Какой сыр — американский, швейцарский, чеддер? Пускай будет чеддер. Хочу ли я жареной картошки? Какой? По-деревенски. Тосты? Белые? Ржаные? Пшеничные? Ржаные. Напитков никаких не надо, спасибо.

Наконец официантка удалилась.

— Рассказывай, — нетерпеливо потребовал я.

Кэти раздавила окурок в пепельнице.

— Я уже сказала, что поехала на кладбище. Просто чтобы уйти из дому. Ты ведь знаешь, где похоронена Джули?

Я кивнул.

— Ну да, я же видела тебя там — через пару дней после похорон.

— Верно.

Она наклонилась ко мне:

— Ты любил ее?

— Я не знаю.

— Но она разбила тебе сердце.

— Может быть… Очень давно.

Кэти смотрела на свои руки.

— Расскажи мне, что случилось, — попросил я.

— Он выглядел по-другому. В смысле, твой брат. Я ведь не очень хорошо его помню. Но я видела снимки… — Она запнулась.

— Ты хочешь сказать, он стоял у могилы Джули?

— Возле ивы.

— Что?

— Там есть дерево — в сотне футов от этого места. Я шла не через ворота, а сзади — перепрыгнула ограду, — так что он не ожидал меня увидеть. Понимаешь, я иду и вдруг вижу мужчину, который стоит под ивой и смотрит в сторону могилы Джули. Он меня даже не слышал — смотрел как зачарованный. Я тронула его за плечо — он так и подпрыгнул от неожиданности, а потом повернулся и увидел меня. Ты знаешь, как я похожа… Он едва не закричал — подумал, что я что-то вроде привидения.

— И ты была уверена, что это Кен?

— Да нет, не уверена. Как я могу быть уверена? — Кэти достала из пачки сигарету. — Но это точно был он!

— Откуда ты знаешь?

— Он сказал, что не делал этого.

У меня все завертелось перед глазами, и я ухватился обеими руками за стул. Потом с трудом выговорил:

— Что он сказал, дословно?

— Сначала только это: «Я не убивал твою сестру».

— А ты что?

— Я ответила, что он лжет. И сказала, что позову на помощь.

— И позвала?

— Нет.

— Почему?

Кэти не торопилась зажигать сигарету. Она вынула ее изо рта и положила на стол.

— Потому что я поверила ему. Не знаю… Наверное, что-то было в его голосе. Я так долго ненавидела его — ты не представляешь как. Но теперь…

— Что же ты сделала?

— Я отскочила назад и хотела закричать. А он подошел, взял мое лицо в руки и сказал, глядя мне в глаза: «Я найду убийцу, обещаю». Вот и все. Потом посмотрел на меня еще немного, отпустил и ушел.

— Ты рассказала…

Она затрясла головой:

— Никому! Я временами даже не верю, что это действительно было. Вроде как я все это себе вообразила. Или придумала… Так же как с воспоминаниями о Джули. — Она подняла глаза на меня. — Ты думаешь, это он убил ее?

— Нет.

— Я видела тебя в новостях — ты всегда думал, что он умер. Потому что там нашли его кровь.

Я кивнул.

— Ты по-прежнему в это веришь?

— Нет, больше не верю.

— Почему?

Я не знал, что ответить.

— Мне так кажется. Я сам его ищу.

— Я хочу тебе помочь.

Она сказала «хочу». Но я понял, что имелось в виду «должна».

— Пожалуйста, Уилл, разреши мне!

И я согласился.

Белмонт, штат Небраска

Шериф Берта Фарроу поморщилась, глядя через плечо Джорджа Фолкера, своего помощника.

— Терпеть не могу эти штуковины.

— И зря, — ответил Фолкер, барабаня пальцами по клавиатуре. — Компьютер — друг человека.

Она помрачнела еще больше.

— И чем этот наш друг занят сейчас?

— Сканирует пальчики нашей неизвестной.

— Сканирует?

— Как же объяснить это закоренелому технофобу? — Фолкер задумчиво потер подбородок, глядя в потолок. — Представь себе ксерокс и факс одновременно: он снимает копию отпечатков и затем посылает по электронной почте в Западную Виргинию, в информационный центр.

— Я думала, центр в Вашингтоне, — удивилась Берта.

— Был. Сенатор Берд потребовал его перенести.

— Правильный сенатор.

— Ага.

Берта поправила кобуру и вышла в коридор. Полицейский участок находился в одном здании с моргом, что было удобно, хотя и не всегда приятно для обоняния. Вентиляция в морге работала скверно, и в коридоре частенько повисала удушливая смесь запаха разложения и формальдегида.