Эмили Гунис - Девушка из письма

Потом Бен по большей части валялся на диване, а отделкой занимались она сама и дедушка. Но главным украшением жилища стал, конечно, ее огромный живот. Нана сшила для них подушечки, а дед выделил кое-какую мебель из своего антикварного магазина, и постепенно они начали воспринимать квартиру как свой настоящий, единственно возможный дом. Она не просто полюбила это место. Ей до сих пор были дороги воспоминания о совместной жизни здесь: как они принимали ванну втроем, как Эмма сделала в гостиной свои первые шаги. Быстрая перемотка на четыре года вперед, и вот, в разгар очередной ссоры, она высказала предположение, что ей с Эммой надо бы, наверное, съехать на время туда, где для них будет больше места. И была в шоке, что Бен с радостью согласился на это.

Сейчас она увидела его в окне, расхаживающим из конца в конец комнаты с кухонным полотенцем через плечо, подбирая с пола разбросанные Эммой игрушки. Пока она наблюдала, он вдруг резко выпрямился, а на лице появилось суровое выражение. Он тоже заметил ее и постучал указательным пальцем по своим часам. Ведь в эти выходные он не должен был забирать к себе ребенка, но пришлось, поскольку Сэм работала, а Эмма плохо себя чувствовала, и все это явно выводило его из себя.

Сэм заперла машину и направилась к входной двери. Она уже получила выговор от Маррея по телефону, и ей потребуется немалое усилие сдержаться, если Бен тоже накинется на нее с упреками. Пока она шла по дорожке, ей вспомнился, отдельными фрагментами, разговор с Марреем. Босс постоянно наказывал ее с тех пор, как родилась Эмма.

Она вернулась к работе настолько быстро, насколько это вообще было в ее силах, но не могла больше выходить в долгие ночные смены или бросить все и лететь выполнять срочное задание в выходные дни. Начальник мстительно начал давать ей задания писать про самые никчемные темы, какие посчитал бы недостойными себя любой серьезный журналист. Именно поэтому она пока держала детали истории Китти Кэннон при себе. Маррей платил ей очень мало и не заслуживал того, чтобы получить на блюдечке такой отличный материал. Она собиралась сбежать с борта его корабля при первой возможности, дожидаясь более интересных предложений. Ей казалось, что так она сможет взять реванш.

Она протянула руку и нажала на кнопку звонка квартиры.

– Привет! Как тут у тебя дела? – спросила она, когда Бен очень неспешно открыл ей дверь.

– Привет, – пробормотал он сквозь зубы, избегая встречи с ней взглядом. – Ты опоздала.

– Извини, я очень старалась освободиться пораньше. Как Эмма? – Она обращалась уже к затылку Бена, поскольку тот повернулся и вышел из прихожей.

Сэм отчаянно тосковала по прежнему Бену, тому, который наливал ей по возвращении домой бокал вина и наполнял ванну горячей водой с пеной после особенно тяжелых дней. Но не по Бену нынешнему, почти наверняка готовому утопить ее в той же ванне.

– Она в норме. Чувствует себя с виду неплохо, но ничего не ест, и я как раз сейчас пытаюсь хоть как-то накормить ее.

Бен тут же взялся наводить порядок, убрав с дивана пальто и сумку, которые Сэм небрежно бросила. Он никогда не отличался любовью к уборке в доме, но с той поры, как она съехала, старался всячески подчеркнуть любую, даже самую мелкую оплошность, допущенную Сэм, словно хотел показать, насколько лучше ему живется без нее.

– Быть может, я смогу помочь, – предложила она.

– Сомневаюсь. Она ведь ломает комедию специально для тебя.

Бен уселся за стол, а Эмма тут же потянулась к матери. Он попытался запихнуть девочке в рот порцию брокколи, но Эмма сразу же выплюнула еду и с криком швырнула через всю комнату.

– Эмма, ты очень плохо себя ведешь, – сердито сказал Бен.

Сэм подошла к Эмме и присела на корточки рядом.

– Привет, дорогая моя.

Эмма повернулась, протянула к матери руки и обвила ее шею, упав затем со стула к ней в объятия и начав ласково хихикать.

– Спасибо большое за помощь! – резко бросил Бен.

– О чем ты?

– Ей нужно немного поесть. Это должен был быть полноценный ужин, но хотя бы так. И она не встанет из-за стола, пока не съест овощи.

– Прости. Я всего лишь поздоровалась со своей дочерью.

– Но она теперь не сядет снова за стол. Я пытаюсь наладить распорядок дня, а ты подрываешь все мои усилия.

– Хорошо. Значит, ты хочешь, чтобы мы немедленно уехали? – Сэм начала собирать брокколи с ковра.

– Уехали? Но она только приступила к еде. О, ради бога, оставь такие разговоры, – раздраженно сказал Бен.

Сэм выпрямилась.

– Я прекрасно вижу, что ты распаляешься для очередной ссоры. Нам действительно лучше уехать.

– Великолепно! Ты умываешь руки и оставляешь мне одному убирать всю грязь. Как романтично!

– Бен, я очень сожалею, что ты вынужден был незапланированно забрать к себе Эмму, но у меня не было выбора. Нана слишком утомлена, а я просто не могла взять выходной даже в воскресенье.

– Слышу старую песню. Ах, я бедная-несчастная. Я не могу контролировать свою жизнь, она несется в бешеном темпе. Всем остальным нужно держаться изо всех сил. Простите, но я ни в чем не виновата.

Он попытался засунуть ложку с едой в рот Эмме. Сэм это возмутило: Эмма уже достаточно взрослая, чтобы ее не кормили с ложки.

– Ты, как всегда, несправедлив ко мне, – прошипела она. – Это же была твоя идея, отправить меня работать, чтобы ты мог сидеть дома с Эммой. Я предупреждала – это будет не так легко, как тебе кажется.

– Ошибаешься. Я просто верил в материнский инстинкт, который вот-вот в тебе проснется. Для большинства матерей невыносимо бросать своих детей даже на день, не говоря уже о пяти рабочих днях, а порой и шести. – Бен поморщился, когда Эмма отвела его руку с ложкой в сторону от себя.

Слезы обжигали Сэм глаза.

– Я бываю с ней намного чаще и дольше тебя из-за того, что ты якобы тратишь много времени на поиски работы.

– Верно. Между прочим, у меня назначены на завтра сразу два собеседования по поводу открытых вакансий, к которым мне нужно основательно подготовиться, но поскольку мне вместо этого пришлось заниматься Эммой, меня наверняка теперь не возьмут!

– Мы не можем продолжать рассчитывать на помощь Наны. Я надеялась на повышение, чтобы получить возможность нанять няню, но на это трудно рассчитывать, когда твой начальник большая сволочь.

– Если я получу работу, мы сможем себе позволить няню!

– Было бы блестяще, – сказала Сэм, стремясь снизить накал разговора. – Но я знаю, насколько тебе трудно устроиться куда-то. Я, разумеется, не знала о собеседованиях. С кем они назначены?

Бен издал саркастический смешок.

– Можно подумать, тебе не все равно.

– Вообще-то, мне совсем не все равно. Я рада, когда у тебя появляются шансы. Вот только, если у тебя тоже будет длинный рабочий день, нам нужен какой-то план.