Дреда Сэй Митчелл - Свободная комната

— Пэтси, — я решаюсь взять с ней дружеский тон, — что случилось между вами и Мартой с Джеком?

— Я покажу тебе, — она быстро идет к входной двери.

Я не могу поверить в свою удачу. Я быстро следую за ней вместе с мурлыкающими кошками. Она ведет меня через набитый вещами коридор с деревянным столиком и подставкой для пальто и шляп в викторианском стиле; его стены увешаны семейными портретами и более современными фотографиями улыбающихся детей, которые наверняка сейчас уже взрослые и не могут дождаться, чтобы поскорее присвоить себе дом. В конце концов мы оказываемся в задней части дома, но это не кухня, как в доме по соседству, а уютная оранжерея, пронизанная летним светом. Пэтси открывает стеклянные двери и жестом приглашает меня в сад. Это очаровательное место, где можно увидеть бабочек, пчел и цветы всех оттенков, которые источают сильный аромат. Серо-голубой мозаичный стол со стульями того же стиля стоит у двери, а в дальнем углу — скамейка в тени под фиговым деревом. Какое безмятежное место!

Но зачем она привела меня сюда?

Увидев вопросительное и нахмуренное выражение моего лица, она подходит ближе. Шепчет:

— Даже у деревьев в саду есть уши.

Она тычет кривым пальцем в сторону забора между ее садом и садом Марты и Джека и подмигивает.

— Я играла в этом саду с тех пор, как была вот такого роста, — она подносит руку к ноге чуть выше колена. Все пальцы у нее слегка согнуты: классический симптом хронического артрита. — Пару месяцев назад его светлость показал мне планы улиц, которые якобы утверждают , что дальний конец моего сада принадлежит их дому. Эти так называемые планы показывают, что их сад заканчивается не там, где должен, а будто бы включает в себя еще значительный участок земли сзади, позади всех домов, прямо до конца улицы, — она усмехается. — Зачем им сад побольше? Он там днюет и ночует, и что? Их сад — это позор.

Я думаю о том, как Джек схватил меня за руку, когда в свой первый визит к ним домой, чтобы посмотреть комнату, я пыталась войти в сад. Марта утверждает, что он просто охраняет свою территорию. Но что, если это нечто большее? Если ему есть что скрывать?

Голос Пэтси дрожит:

— Однажды ночью, когда я на выходные уезжала в гости к дочери, эти ублюдки снесли мой задний забор. Трусы, — слезы блестят у нее на глазах. — Полиция сказала, что они ничего не могут с этим сделать. Но я не такая, как другие соседи на этой улице, я не сдамся, — я почти слышу, как скрипнула ее решительно выпрямившаяся спина. — Им это с рук не сойдет. Я подам на них в суд, в Бейли, если понадобится.

У меня не хватает духу сказать ей, что Олд-Бейли [3] Олд-Бейли — Центральный уголовный суд в Лондоне. ( Прим. ред. ) занимается делами об убийствах.

— Мой адвокат, мой племянник, сейчас здесь, заносит заметки о нашей встрече в свой ноутбук. Ну, на самом деле он мне не племянник. Я дружу с его бабушкой с тех пор, как мы были девчонками. Кстати, мне нужно сделать ему чашку чая, перед тем как он уедет.

Я удивлена. Я не почувствовала, что в доме есть кто-то еще.

Пока она возится на кухне, я думаю о том, что сильно ей сочувствую: нелегко потерять часть своего дома. Однако мне нужно сосредоточиться на том, о чем я пришла поговорить.

— Вы помните кого-нибудь из людей или семьи, которые жили по соседству?

Пэтси кладет ложку ароматных чайных листьев в заварочный чайник.

— Конечно. Латимеры, Моррисы, Патели, — она проводит костлявым пальцем по губам, вспоминая. — Ах да, Уоррены. Боже всемогущий, дети у них были как дикие животные. Их следовало посадить за решетку в Лондонском зоопарке. Питерсы. Митцы. Или они жили через дорогу? Я немного путаюсь.

Пока она не запуталась совсем, я спрашиваю:

— Вы не знаете, был ли у Марты с Джеком жилец в доме до меня?

Пэтси выглядит сбитой с толку, помешивая чай в фарфоровом заварочном чайнике. Ее лицо разглаживается, когда она находит ответ на мой вопрос.

— Мне кажется, был один. Да, мужчина. Я нечасто его видела… — ее голос замолкает, а редкие брови хмурятся. — Я помню, как видела его из окна своей спальни, он блуждал по саду, как заключенный по двору тюрьмы. Знаешь, как будто все беды мира лежали у него на плечах. Его лица я никогда не видела, — она покусывает нижнюю губу своими маленькими зубками, закрывая чайник крышкой.

Мое ликование по поводу того, что я выяснила о предыдущем жильце, резко проходит, когда пожилая женщина добавляет:

— Но имей в виду, возле этой пчеломатки мужики снуют туда-сюда, как на площади Пиккадилли. И ночью тоже. Это прекратилось только тогда, когда она вцепилась в этого тупого альфонса, которого она всем показывает, — она цокает языком от отвращения. — Женщина в ее возрасте и встречается с таким молодым парнем. Надеюсь, в письку она себе тоже вколола ботокс, ведь иначе в постели с ней будет страшно.

В этот раз я не могу удержаться от клокочущего хохота. И это так приятно! Очень приятно. Я не могу вспомнить, когда в последний раз хохотала, закинув голову.

Пэтси манит меня согнутым пальцем. Ее дыхание согревает мне щеку.

— Там определенно был мужчина. Он уже жил там, когда она притащила в дом этого Джека. Я не помню, когда он съехал.

Значит, Джек лгал мне. Зачем ему это делать? Если бы арендатор покончил с собой в доме, Джек не попал бы в неприятности. Что он скрывает? И связано ли это как-то с садом? Вопрос за вопросом с разрушительной силой урагана кружатся у меня в голове. Один за другим, требуя мгновенного ответа.

Быстрее, быстрее, быстрее.

Дыши. Просто дыши.

Раз, два, вот моя туфля.

Три, четыре…

Я не могу успокоиться. Не могу. Острые зубы отчаяния впиваются в мои нервы. Где мои таблетки? Вот черт. Они в доме. В моей комнате. Бусинки пота выступают у меня на лбу. Позвонок за позвонком сковывает мороз, пока мой позвоночник не превращается в ледяной столб. Подошвы ног болят знакомой болью. Меня трясет. Я дрожу. Трещу по швам.

Пэтси смотрит на меня широкими от беспокойства глазами, как это делает моя мама.

Сквозь свои страдания я вдруг слышу деловитый голос мужчины, доносящийся из дверного проема кухни:

— Я полностью изложил…

Тут голос мужчины внезапно прерывается — он заметил меня:

— Лиза?

Это должно было бы окончательно выбить меня из колеи. Вместо этого ко мне возвращается контроль над ситуацией.

— Алекс?

Проблема с прошлым заключается в том, что иногда оно имеет неприятную привычку прокладывать себе дорогу в будущее. Мы с моим бывшим парнем изумленно смотрим друг на друга. Нам неловко. Никто из нас не знает что сказать.

Любопытный взгляд Пэтси скачет от Алекса ко мне и обратно к Алексу. Она ничего не говорит, кроме как: