Элис Фини - Его и ее

Я не сомневаюсь, что сегодня днем отдел новостей забронировал нам в гостинице два номера и что я получила подтверждение по мейлу, и прошу ее еще раз проверить. Жесты девушки свидетельствуют о неуверенности, и она заставляет нас страшно долго ждать. Не думаю, что когда-либо была такой тощей, даже в ее возрасте, несмотря на таблетки для похудения, которые заставляла меня принимать Хелен. Девушка такая тоненькая, будто сейчас растает в воздухе, как мое терпение.

— Извините, но на сегодняшний вечер в системе точно нет корпоративного бронирования «Би-би-си», — отвечает она, уставившись в экран, словно ждет, что он вслух подтвердит ее слова.

Я достаю кошелек и вынимаю кредитную карточку.

— Прекрасно. Я заплачу за два номера, а потом потребую возмещения.

Девушка вновь бросает взгляд на компьютер и качает головой.

— Боюсь, у нас нет свободных мест. Произошло убийство. Даже два. В городе полно прессы, а гостиница только одна.

— Не может быть. Очень поздно, и мы ужасно устали. Я уверена, что на эту ночь нам забронировали два номера. Не могли бы вы проверить еще раз?

Ричард ничего не говорит.

У девушки утомленный вид, словно просьба выполнить свою работу отняла у нее последние силы.

— У вас есть номер бронирования? — спрашивает она.

Я чувствую проблеск надежды. Затем нахожу телефон и впадаю в отчаяние — батарейка почти разряжена, осталось только пять процентов — и вспоминаю, что зарядка осталась в дорожной сумке, которую украли из «Мини».

— Мой мобильник сейчас загнется, ты можешь проверить свой? — спрашиваю я Ричарда.

Он вздыхает и лезет в карман. Выражение его лица моментально меняется, и он начинает похлопывать себя по другим карманам и рыться в сумке.

— Черт. У меня его нет…

— Может быть, ты оставил его в машине? — отзываюсь я и сосредоточенно ищу мейл, пока телефон окончательно не вырубился.

Найдя мейл, я с видом победителя показываю девушке экран. Она мучительно долго вбивает номер бронирования в компьютер, при этом тыкает в клавиши только одним пальцем.

— Сегодня днем вам забронировали два номера…

— Слава богу, — говорю я и начинаю улыбаться, но не тут-то было.

— …но сегодня вечером бронь отменили.

Полуулыбка сразу же слетает с моего лица.

— Что? Нет. Когда? Кто?

— Здесь не видно, кто позвонил, видно только, что бронь отменили в 18.30.

Ричард берет мою кредитную карточку и протягивает ее мне.

— Пойдем, раз она говорит, что мест нет, какой смысл стоять здесь и спорить. Очень поздно, и нам завтра снова рано вставать. Я знаю, где мы сможем остановиться.

Среда 23.55

Даже заслышав знакомый вой полицейских сирен, я остаюсь на том же месте рядом с ванной и жду, что они подъедут к дому, а потом войдут в открытую входную дверь внизу. Операцией командует Прийя; судя по всему, она, как ни странно, протрезвела, а ведь мы с ней сегодня выпили не одну бутылку пива. Наблюдаю за тем, как люди входят и выходят — это коллеги-полицейские расхаживают по месту преступления, которое некогда было моим домом, тогда как я не в силах ни стоять, ни думать.

Я выхожу из оцепенения, только когда слышу, как моя племянница плачет в своей комнате. Малышку разбудили незнакомые люди, расследующие убийство ее матери. Она этого не знает и не скоро поймет. Сейчас девочку осматривают врачи — они думают, что ее чем-то накачали. Я пытаюсь встать, держась за стену и стараясь не заглядывать в ванну. Они еще не убрали тело Зои. Она по-прежнему лежит в луже из красной воды и пристально смотрит на имя на стене.

— Не волнуйтесь, — говорит Прийя, бросаясь вперед, чтобы помочь мне подняться. — У меня все под контролем. Вам не надо здесь быть, вы можете куда-то пойти?

Идти мне некуда.

Теперь Оливия кричит. Я не знаю, как объяснить то, что случилось, двухлетнему ребенку, поскольку сам ничего не понимаю. Прийя продолжает говорить, но я только слышу, как маленькая девочка зовет свою мать, которую никогда больше не увидит.

— Догадываюсь, что вы бы не хотели привлекать социальные службы, и я нашла соседку, которая обещала присмотреть за вашей племянницей. Похоже, она уже и раньше с ней оставалась. Вам придется подписать кое-какие бумаги, но офицер по связям с семьей обо всем позаботится, ладно?

По-моему, я киваю, но не знаю, означает ли это согласие. Может быть, мне надо остаться с ней.

— Хорошо. Но вы не можете здесь оставаться, — говорит Прийя, словно читает мои мысли.

— Мне надо выяснить, кто это сделал, — настаиваю я. Мой голос звучит как-то странно.

— Знаю, что надо. Но, может быть, завтра, сэр. Наверное, лучше всего, если я найду кого-то, кто отвезет вас переночевать в другое место.

— Куда, по-вашему, я могу пойти? И почему до сих пор вы не задали самый очевидный вопрос?

Судя по лицу Прийи, ей в высшей степени не по себе.

— Я не знаю, что вы…

— Не держите меня за дурака, Прийя. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Что вам подсказывает ваш инстинкт? По-вашему, это сделала она ?

— Кто?

— Анна! Они никогда не любили друг друга. Иначе имя моей бывшей жены не было бы написано кровью на стене. Она первая оказывалась на месте каждого преступления. Я знаю, что вы ее уже подозревали. Может быть, я бы смог это предотвратить, если бы только…

Прийя смотрит на меня с жалостью, смешанной с недоверием, отчего черты ее лица меняются.

— Давайте выкладываете все, что вы думаете, — произношу я, когда она по-прежнему молчит.

— Ладно, вы сами сказали, что дверь ванной была заперта изнутри, когда вы пришли…

У меня нет сил терпеть ее паузы.

— Да, — огрызаюсь я.

— И ключ от двери был найден с той стороны ванной…

— Вы предполагаете, что это самоубийство? — перебиваю я. Она смотрит на меня, и неловкое молчание говорит само за себя. — Если моя сестра совершила самоубийство, чем она резала себе запястья? Вы видите здесь нож или бритву?

Прийя через плечо бросает взгляд на место преступления. Я не в состоянии следить за ее взглядом и опять пытаюсь объяснить, как представляю себе ситуацию.

— Ее язык обвязан браслетом дружбы, как и у двух остальных жертв. Мы не сообщали эту информацию ни прессе, ни общественности. Тот, кто убил остальных, убил и Зои, или вы считаете, что она сама зашила себе глаз?

— Я ничего не считаю, сэр. Но с ней мог быть кто-то еще, и все пошло не так. Я просто собираю улики, как вы меня учили.

У нее звонит телефон, и мне кажется, она благодарна, что ее прервали, пока не видит, кто звонит.

— Это заместитель начальника полиции, — произносит она.

— Хорошо, ответьте.

Она отвечает, и я наблюдаю за тем, как он говорит, а она слушает. Мне кажется, что я целую вечность жду окончания разговора, хотя на самом деле он длится всего пару минут.