Джон Кейз - Мистерия убийства

— Именно. И его снова запихнули бы в психушку. В нашу психушку на сей раз. И что сказали бы на это мистер и миссис Рамирес? Были бы они довольны подобным исходом? Конечно, нет. Парень сожрал их ребёнка. И прежде чем разделать его на куски, раз двадцать проткнул ножом. Они — я хочу сказать, медики — как бы… собрали то, что осталось от тела. Сложили все части вместе. Судя по всему, мальчонку протыкали длинным острым лезвием, прокалывали насквозь через грудь и спину и с одного бока в другой. Я хочу сказать, что из мальчика сделали подушку для иголок, если можно так выразиться. И предстань Вермильон перед судом, маме и папе пришлось бы выслушивать весь этот кошмар! — Моррис даже фыркнул от возмущения.

Он замолк, и из трубки до меня донёсся тяжёлый вздох.

— Меня обвиняли в том, что я, если бы захотел, мог остановить парня. Но он же был в наручниках! Он дотянулся до ампулы ртом. Когда вы кого-то впопыхах обыскиваете, то не смотрите под воротник рубашки.

— Может, в участке яд бы нашли?

— Это точно. Здесь мы все могли найти, поскольку при регистрации переодеваем задержанных в казённые комбинезоны. Итак, что вы хотели у меня спросить?

— Меня интересует причина смерти.

— Технически — острая сердечная недостаточность.

— Нет. Я имею в виду близнецов Рамирес.

— Ничего неожиданного. Тот, которого нашли в холодильнике, умер от потери крови. Все эти колотые раны, вы понимаете… Для этого даже есть особый термин.

— Обескровливание.

— Точно.

— А второй мальчик? Тот, который висел в колодце?

— Мы решили, что его поместили туда для лучшей сохранности. Так иногда поступают с мясными тушами. В колодце было прохладно, а в холодильнике Вермильона не осталось места.

— Мальчик был мёртв?

— Мертвее не бывает. Был мёртв уже пару дней. Не думаю, что он умер в страданиях. Его просто застрелили. Выстрел в голову. Один выстрел из револьвера тридцать восьмого калибра.

Совсем как сестры Габлер.

Одна расчленена, другая убита выстрелом в голову.

— А вы интересовались информатором? Тем, кто направил вас в хижину Вермильона?

— Да, конечно. Мы пытались выяснить. Но Вермильон только что вышел из психушки и путешествовал, если можно так выразиться, по чужой территории. Ни друзей, ни знакомых, которых можно было бы допросить. Мы решили, что звонил какой-нибудь бродяга. Его попутчик.

— Пожалуй, вы правы.

Я поблагодарил Морриса, который, в свою очередь, пригласил меня звонить «в любое время».

Но детектив был не прав. Более того, он глубоко заблуждался.

Тот, кто убил близнецов Рамирес, убил и сестёр Габлер, и это был вовсе не Чарли Вермильон. Это не мог быть Вермильон, поскольку ко времени смерти сестричек он уже умер.

Таким образом, убийца близнецов Рамирес был тем самым монстром, который похитил мальчиков Сандлинг и увёл моих ребятишек.

Я хорошо понимал, что не могу просто так заявиться в «Судебно-медицинское учреждение Серного порта». Если ввалиться туда и с ходу начать задавать вопросы о «каннибале» по имени Чарли Вермильон, мне сразу укажут на дверь.

Тот факт, что выпущенный из лечебницы психически нездоровый преступник самым зверским образом убил двоих детей, не мог остаться без последствий, даже если руководство лечебного учреждения действовало строго по правилам. И, как я узнал из статьи в «Пикайун таймс», головы действительно полетели. Но глава заведения по имени Пейтон Андертон ухитрился усидеть в своём кресле. Родители убитых мальчиков вчинили гражданский иск на десять миллионов долларов, и пока дело ходило по судебным инстанциям, все участники процесса держали рот на замке. Отказывались беседовать с кем-либо на эту тему.

Я долго колесил по парку Рок-Крик и наконец решился позвонить Андертону, сказать, что работаю в телевизионной программе «Обратный отсчёт» и сейчас готовлю сюжет, который он с удовольствием посмотрит по телевизору. Это будет сюжет о том… о том, как трудна и опасна его работа. О том, что судебно-медицинские учреждения (не только в Луизиане) нуждаются в дополнительном финансировании для улучшения своей инфраструктуры и привлечения наиболее квалифицированных работников.

«Эта легенда, — думал я, — возможно, позволит мне переступить через порог. Если… если он не вспомнит, в какой связи слышал моё имя».

Итак, я позвонил, и моё внимание ему, конечно, польстило.

— Никаких съёмок, естественно, — устало произнёс он.

— Конечно, нет, — успокоил его я. — Для начала, думаю, полезно определить тематику разговора. Установить, так сказать, взаимно приемлемый уровень нашей беседы. Пока это будет конфиденциальный разговор, а затем… если мы придём к согласию… Договорились? А если и не придём, то никто ничего не теряет.

— Но я сразу должен вас предупредить — когда дело дойдёт до съёмок, я хорошенько подумаю.

Я заверил, что он может все отменить, и не упустил случая ещё раз польстить:

— У вас прекрасный тембр голоса. Но до съёмок ещё очень, очень далеко.

— Вот и хорошо, а я пока провентилирую вопрос с вышестоящими органами.

Я ничего не ответил, слушая шелест бумаги на противоположном конце провода.

— Похоже, у меня появится окно в четверг во второй половине дня. Вы не могли бы прибыть сюда, ну, скажем, часика в три?

— Смогу.

— Хорошо. Я дам распоряжение привратнику.

Аэропорт Луи Армстронга, Новый Орлеан. Подобно всем другим городам Соединённых Штатов, Новый Орлеан сумел успешно погрузиться в коммерцию, о чём свидетельствовали изображения джазовых музыкантов, символов вуду и иллюстраций к празднику «Марди-Гра» на футболках, платках и различной сувенирной дребедени. Изобилие сувениров, связанных с культом вуду, и особенно монет, говорило о том, что я на верном пути. Если мне удастся заставить Пейтона Андертона рассказать о Вермильоне…

Дружелюбная дама за стойкой фирмы «Аламо» поинтересовалась, куда я направляюсь, и спросила, не нужны ли мне дорожные карты.

— В Серный порт, — ответил я.

— Куда-куда?

— Это в округе Плакемайнз.

— Плакемин, — поправила она меня.

Она вернула мне водительские права и кредитку, достала из-под конторки карту и зелёным фломастером отметила на ней мой путь.

— Поезжайте по дороге И-десять, а как только переедете реку, сверните на Двадцать третью. Когда доберётесь до Бель-Шасса, поворачивайте на юг. Шоссе всё время идёт вдоль реки. — Женщина свернула карту, передала её мне и с улыбкой спросила: — Скажите, если можно, зачем вы туда едете? В вашем распоряжении прекрасный город, Страна каджунов и всё такое, а вас несёт в Плакемин. Почему? Похоже, вы прибыли к нам по делам, а не для развлечений, — закончила она, кокетливо склонив голову набок.