Джон Кейз - Восьмой день

Если только этот телефон не начинили чем-то особенным, что казалось весьма вероятным. Зебек намекнул, что для него нигде нет преград. Телефон мог быть оборудован, например, «усиленной 911». Эта система обеспечивает независимую непрерывную подачу специальных сигналов, позволяющих установить местонахождение телефона с точностью до пятнадцати метров.

К чертям собачьим, подумал Дэнни и по пути на автобусную станцию уронил мобильный телефон в мусорную урну. Через час он был во Флоренции, а еще через двадцать минут уже ехал в Рим. В салоне работал видеомагнитофон. Показывали старый диснеевский фильм «Удивительное путешествие». Дэнни хмуро наблюдал за приключениями двух дворняг и их суетливого маленького друга, кота. Разумеется, все персонажи говорили по-итальянски.

Он знал этот фильм наизусть еще с детского сада, однако очень скоро сказка его захватила. Видимо, потому что он сам сейчас, как эти симпатичные существа, отчаянно пытался добраться домой, или ему просто нравились мультфильмы для пятилетних. За это его неоднократно порицал Айан, которого раздражала всеядность Дэнни. «Одно дело — быть открытым, — однажды заметил он, — а другое — мусорным контейнером с открытой крышкой». Дэнни любил играть в баскетбольных дворовых командах, слушал какие-то дурацкие рок-группы и считал, что «Веселый кот» [54]интереснее Энди Уорхолла. А вот Кейли это в Дэнни нравилось. Она даже находила очаровательным, что он в одну субботу затаив дыхание слушал Верди в «Центре Кеннеди», а в другую получал не меньшее удовольствие на вечеринках «Выживание» [55].

Кейли… Подумав о подруге, Дэнни сразу вспомнил и Паулину, а вместе с ней и дерьмо, в которое вляпался. Это было настолько мучительно, что он непроизвольно издал негромкий стон. Сидящая рядом женщина, не отрывая взгляд от экрана, кивнула с улыбкой:

— Si, e cosi triste [56].

Глаза у нее были влажные от слез. Дэнни с ужасом обнаружил, что и его собственные тоже.

Сгустились сумерки. Ему надоело пялиться на свое отражение в окне, и он завел разговор с Богом. Что-то вроде молитвы. Просил помочь выбраться из сложившейся ситуации, обещал жениться, хранить жене верность и вообще вести праведный образ жизни. Ведь Дэнни католик, что само по себе кое-что значит. Вот если бы удалось спасти Инцаги… тогда, наверное, можно на что-либо рассчитывать. Все-таки священник.

Из темноты выплыло лицо Зебека. Вздымая трость, богач сверлил его взглядом. «Дэниел, прежде чем меня дурить, тебе следовало бы хорошенько поразмышлять. Зря ты этого не сделал». Замурованный в своем подвале Кристиан Терио и замученный в пустыне Джейсон Пател — эти жертвы наверняка на совести Зебека. Так же как и дом Терио, от которого остался лишь пепел.

«Злодей сказал моим голосом по телефону, что приедет в Рим к девяти или десяти часам, — вспомнил Дэнни. — То есть я опаздываю минимум на час. Он, естественно, понимает, что я попытаюсь предупредить священника, и постарается принять меры, но все равно сначала надо идти туда. А если Зебек именно на это рассчитывает? Дождаться меня и убить одним выстрелом двух зайцев. Ничего не получится. Я там устрою такой переполох, мало не покажется. Включу пожарную сигнализацию, вызову копов… в любом случае застать священника врасплох им не удастся. Буду действовать как Шедоу».

В этот момент Шедоу — так звали пса — уже почти сдался. Только друзья выбрались из одной передряги, едва не угодив под колеса поезда, как сразу попали в другую. Ступили на гнилые доски и провалились в глубокую яму. Кот и молодой пес сумели выбраться, карабкаясь по скользким стенам, а Шедоу не удалось. Старого пса эти приключения доконали. «Прыгай, Шедоу! Прыгай!» — умолял кот Сэсси.

— Просто не верится, — усмехнулся Дэнни. — За мной охотятся убийцы, а я переживаю за мультяшную псину, которая провалилась в какую-то яму.

«Continuare senza de mi» [57], — приказал друзьям Шедоу густым усталым баритоном. Дэнни, конечно, знал, что создатели фильма не допустят, чтобы этот миляга испустил дух в какой-то грязной яме, однако облегченно вздохнул, когда в финале фильма Шедоу наконец встретился со своим молодым хозяином-другом. Автобус тем временем остановился у здания римского автовокзала.

— Ессо! [58]— объявил кондуктор.

Двери с пыхтением распахнулись, и выходящих пассажиров обдало теплым, почти горячим, несмотря на вечернюю пору, римским воздухом. Дэнни пришлось буквально протискиваться сквозь толпу провожающих, приехавших и уезжающих. Мимо деловито сновали носильщики. Из громкоговорителей раздавалось непонятное бормотание.

Он прошел через здание автовокзала на улицу, где обнаружил, что взять такси здесь не так-то просто. Стоянка не обозначена, и люди ловили машины где придется. Разумеется, никакого намека на очередь не существовало. Простояв без толку минут десять, Дэнни сделал рывок, опередив хорошо одетую женщину в красном, и, не обращая внимания на ее шумные протесты, скользнул на заднее сиденье, сунув водителю визитную карточку Инцаги с адресом. Тот бросил взгляд на карточку, опустил стекло и недовольно посмотрел на женщину в красном, которая имела нахальство ударить кулаком по крылу автомобиля.

— Andiamo! [59]— строго произнес он и отъехал от тротуара.

Насколько мог судить Дэнни, в центре Рима не было ни широких транспортных магистралей, ни развязок. Прошло минут двадцать. Таксист постоянно сворачивал то направо, то налево. По ветровому стеклу забарабанили капли дождя. Мостовая заблестела, отражая неоновые огни, как в фильмах Майкла Манна [60]или на литографиях Хиросиге [61].

Народу на улицах было полно, несмотря на дождь и поздний час. Кафе и бары заполнены под завязку, у тележек с мороженым очереди, на переходах небольшие толпы, ожидающие зеленого света. Впрочем, терпение проявляли далеко не все. Таксисту пришлось хлопнуть пару раз по клаксону, чтобы убрать с пути недисциплинированных пешеходов, но этот жест был почти символическим. Видимо, в Риме звуковые сигналы запрещены, решил Дэнни, иначе итальянцы давили бы на клаксоны постоянно. Опять же, насколько он мог судить, застенчивыми или робкими местные жители не являлись.

На одном из перекрестков молодая пара буквально выпрыгнула из-под машины, заливаясь хохотом. Парень обнимал девушку за плечи. Дэнни увидел у нее в руке конусообразный стаканчик с мороженым. Она дала откусить парню, и тот зажмурился от восторга. Что-то в этой девушке напомнило ему Кейли.

«Боже, как я очутился в Риме? Как мне добраться домой, в Вашингтон, где осталось все, что я люблю? О чем я думал, отправляясь сюда?»

— Merda [62], — неожиданно пробормотал таксист, побарабанив пальцем по приборному щитку. Затем повернулся к Дэнни и что-то спросил.