Джонатан Келлерман - Плоть и кровь

– Пистолет и компьютер, – сказал я, когда мы уходили из дома Мишель. Озлобленные подростки не повеселели за это время, однако теперь Майло смотрел на них до тех пор, пока они не отвернулись. – Мишель верно заметила: пистолет – далеко не предмет первой необходимости для студентки университета.

– Лорен сообщила приятельнице, что вышла из игры, но на самом деле играть продолжала. Никто – ни мать, ни Энди, ни Мишель – не заметил, чтобы Лорен была напугана. Так что, возможно, пистолет требовался для защиты информации, находящейся в компьютере.

– Да, каких-нибудь секретных данных. И еще одно: несмотря на ум и пистолет, кто-то сумел связать Лорен, а потом и застрелить. Может, ее застали врасплох, потому что она знала убийцу и не думала, что он способен причинить ей боль. Кто-то, кому она доверяла. Богатый постоянный клиент, который многие годы был очень щедр с ней. Не из-за шантажа, просто платил за услуги. А потом клиент решил закончить отношения, понял, что существует вероятность шантажа, и предпринял превентивные меры.

Мы подошли к машине. Майло сел за руль и уставился на приборную панель.

– Из всего, что мы знаем, – продолжал я, – можно предположить, что ее убили ее же собственным оружием. Мишель сказала: "Маленький серебристый пистолет". Сейчас полно магазинов, где продают маленькие девятимиллиметровые пистолеты. Ее убил тот, кому она доверяла настолько, что подпустила к своей сумочке.

Майло все еще молчал.

– Возможно, я придаю этому слишком большое значение, – сказал я, – но мы оба видим, когда люди врут. Глаза всегда выдают. Мишель начала мигать и волноваться, едва речь зашла о профессорах.

– Да, я заметил. Когда она говорила, что Лорен нравилось общаться с интеллектуалами. Может, подруга и рассказала ей о каком-нибудь замечательном парне с докторской степенью. Только зачем ей скрывать?

– Вероятно, надеется нагреть на этом руки.

– Шантажировать убийцу? Не слишком разумно.

– Мишель – далеко не образец проницательного ума. Кроме того, для нее смерть Лорен означает, что источник денег иссяк и помощи ждать не от кого.

Майло посмотрел на здание персикового цвета.

– А может, она просто привыкла держать язык за зубами. У проституток это входит в привычку... Я попытаюсь выудить из нее что-нибудь через пару дней. Вдруг узнаю имя богатого интеллектуала?

– У меня не выходит из головы биография Бена Даггера: то, как легко он стал владельцем собственной компании с офисами в Ньюпорте и Брентвуде, означает большие деньги. И пробелы в биографии довольно любопытны.

– Ну-ну, а "вольво" и потрепанный пиджак тоже указывают на сотни тысяч долларов на банковском счете?

– А вдруг он разборчив в тратах? Нельзя забывать, Лорен все-таки записала его номер. И комментарий Моник Линдкист, что Даггер не говорит о сексе, не дает мне покоя. Он ехал в лифте в прекрасном расположении духа. Напевал. Шел вприпрыжку, с удовольствием пообедал в парке. Так что он либо не знает о смерти Лорен, либо знает – и плевать хотел. Может, это и не дело первостепенной важности, но я бы присмотрелся к нему повнимательнее.

– Не дело первостепенной важности, говоришь? В любом случае сейчас мне заняться больше нечем. Давай-ка посмотрим, что наш компьютер скажет об этом интеллектуале.

Бенджамин Даггер не фигурировал в полицейских архивах. Компьютер выдал только его домашний адрес.

Пляж. Снежно-белая высотка на Оушен-авеню в Санта-Монике. Один из основательных домов, построенных в пятидесятые годы. Их предпочитали пенсионеры, пока кто-то не догадался, что открывающийся из окна вид на океан и свежий воздух в общем-то неплохие вещи. Сейчас квартиры здесь стоят от полумиллиона и выше.

Девяностые привнесли свои изменения: свежая краска на фасадах, современные окна, с тропических пляжей привезли и посадили пальмы, в подъездах установили домофоны и посадили консьержей.

Мы стояли перед дверью дома Даггера. Майло уже три раза безрезультатно нажимал кнопку домофона. Он посмотрел сквозь стекло в двери.

– Сидит там и треплется по телефону. Делает вид, что нас не слышит и не видит. Небось флиртует с кем-нибудь.

Майло чертыхнулся.

Мы попали в пробку, когда ехали от парка Эко до Санта-Моники, так что к Даггеру добрались только к пяти часам пополудни. Оушен-авеню была заполнена ресторанами: от ультрамодных и соответственно ультрадорогих до дешевых закусочных. С другой стороны улицы – обласканный соленым ветром дощатый забор и жизнерадостно белая арка – вход на пирс Санта-Моники, который с недавнего времени снова стал использоваться по назначению. Спускались сумерки, и на улицах начали включать иллюминацию. Пожилые азиаты ходили по причалу с корабельными снастями, а молодые парочки прогуливались, держась за руки. В сером полумраке океан походил на расплавленное серебро.

Чуть дальше, вверх по побережью, находился пляж Малибу, куда предположительно Лорен сбегала отдохнуть и восстановить силы. И откуда она звонила по таксофону.

– Ну, скоро там? – раздраженно пробурчал Майло. Он опять надавил на кнопку звонка и сжал кулаки. – Этот урод вообще спиной повернулся.

Детектив пнул дверь ногой и забарабанил кулаком по стеклу.

– Наконец-то нас заметили.

Дверь открылась, и показался консьерж в зеленой ливрее и фуражке такого же цвета. Ему было около шестидесяти лет, ростом ниже меня на целую голову. Маленькое, словно восковое лицо с насупленными бровями и взгляд искоса, как у ребенка, лишенного сладостей. Он осмотрел стекло и погрозил пальцем:

– Послушайте, вы могли бы его разбить...

Майло двинулся так стремительно, что на мгновение я подумал: он сомнет маленького консьержа своим напором. Тот быстренько попятился. Зеленая ливрея стража дверей была идеально отутюжена, пуговицы начищены до блеска. На груди, на позолоченном пластиковом бейдже, выведено: "Джеральд".

– Полиция, – рявкнул Майло и сунул значок под нос Джеральду.

– Что вам нужно?

– Это наше дело.

Майло обошел консьержа, распахнул дверь и вошел в холл. Джеральд засеменил за ним. Я был замыкающим.

Прохладный зал наполняли чистый океанский воздух и плавные переливы гавайской гитары. Там было довольно темно, несмотря на зеркальные стены. Наши шаги приглушал плюшевый ковер. Мягкая мебель из голубой кожи преграждала дорогу к стойке консьержа. Мы обогнули ее и направились к лифтам. Джеральд старался не отставать.

– Подождите минутку...

– Мы достаточно ждали.

– Я ведь говорил по телефону, сэр.

Мы подошли к списку жильцов. "Б. Даггер, номер 1053". Последний этаж, пентхаус. Снова запахло деньгами в этом деле.

Джеральд продолжал лепетать:

– У нас дом с повышенными требованиями безопасности.