Эдвин Хилл - Слабое утешение

– Мне кое-куда надо, – сказал Сэм Фелиции.

– Мы же выпить собирались.

– Правда?

– Да.

– Ну, сейчас не могу. Давай завтра?

Фелиция сердито посмотрела на него.

– Ты все-таки из этих, – сказала она. – Только о себе и думаешь.

– В смысле?

– Ладно, забей. Завтра мне позвони. Если и правда хочешь.

Фелиция закинула сумку на плечо и пошла дальше по улице. Сэм ждал, что она обернется и с улыбкой помашет рукой, чтобы дать ему понять, что не обиделась. Однако этого не произошло – Фелиция вразвалочку скрылась за углом, и Сэм привалился к фонарному столбу. Мужчина в сером пальто бросил на землю окурок и представился:

– Оливер. – У него был приятный британский акцент.

– Виктор, – назвался Сэм.

Отвлечься будет неплохо. Забыть о Твиг, Вэнди, Фелиции и Джейми. Об Эстер.

– Я остановился в отеле Back Bay, – сообщил Оливер.

– А мне, похоже, везет, – улыбнулся Сэм.

Найти Эстер оказалось несложно: Гейб на зипкаре [25] Услуга краткосрочной аренды автомобилей с почасовой оплатой. подкараулил ее у дома и поехал следом до книжного магазина на Портер-сквер. Достал из сумки старый экземпляр «Моби Дика». В представлении Гейба «Моби Дик» – из таких книг, которые студенты колледжей читают и перечитывают целыми семестрами, а Эстер наверняка все о ней знает, она же библиотекарь и все такое. В магазине Гейб устроился за стойкой кафе, откуда открывался отличный вид на торговый зал. Сердце забилось сильнее, когда Эстер вышла из-за стеллажа в секции художественной литературы. Сегодня на ней был зеленовато-желтый кардиган, а волосы она собрала в пучок, как у старой девы. Пальто сняла и несла, перекинув через руку. У ее ног семенила собака, которую чуть ли не каждый посетитель нагибался почесать за ухом. Гейб вообразил, как подходит к Эстер, снимает с нее квадратные очки, смотрит, как ее волосы рассыпаются по плечам. Как он дарит ей букет пурпурных ирисов, а она хочет его так же сильно, как он ее.

Свернув за угол, Эстер исчезла в следующем ряду. Гейб оставил книгу на столике и поспешил следом. Он свернул в параллельный проход и стал подглядывать за Эстер через ряды книг на полках. Она листала графический роман с зомбарями на обложке. Гейб вздохнул. Осмотрел яркие корешки книг, стоящих между ними, и нашел щель, в которую увидел руки Эстер, крохотные ручки с обкусанными ногтями. Ее указательный палец замер, она прислонилась плечом к полке, продолжая читать. Собака, лежавшая у ее ног, приподняла мордочку, принюхалась и снова со вздохом опустила голову на лапы.

Надо предупредить ее, чтобы держалась подальше от Сэма и от него, но что она скажет на это? Какие вопросы начнет задавать, что подумает о Гейбе, узнав все его секреты? Скажет ли снова, что он не такой странный, каким себя считает? Разрешит ли выгуливать свою собаку? С собакой он перестанет быть невидимым, особенно с бассет-хаундом вроде этого, длинноухим и сонным. Гейба станут останавливать на улице и спрашивать, как зовут собаку. Вафля, будет отвечать он, и люди, по крайней мере, запомнят, его как папочку Вафли или мужа Эстер.

С полки выпала книга, прямо ему под ноги. Потом еще одна, третья…

– Гейб?

Этот хриплый голос он узнал бы где угодно.

Гейб опустился на корточки и заглянул в щель между книгами. Надо бы сказать что-нибудь милое, как в фильмах, где подшучивания через книжные полки – это форма флирта, а не преследования. Вместо этого он улыбнулся.

– Хотите шпионить за мной, – сказала Эстер, – наденьте хотя бы кепку и солнечные очки. Я еще в кафе вас заметила. Если собираетесь просто пялиться – я пойду, но если хотите подружиться, то так и надо сказать. Предлагаю выпить кофе.

– Кофе? – переспросил он, воображая, как это слово повисает у него над головой в пузыре из комиксов, окруженном пульсирующими сердечками.

– Ну да, кофе, – повторила Эстер, отступая на шаг. – Встретимся в кафе, но сначала поставьте книги на место.

Гейб сделал, как она велела, и догнал ее в очереди.

– Только по-быстрому, – предупредила Эстер. – Я присматриваю за ребенком. Пока время есть, его не ценишь, да? Сама не знаю, чем занималась во времена ДК. В смысле «До Кейт». А деньги!.. Чувство такое, что я купалась в них, тратила бог знает на что. Кейт – моя племяшка. Натурально принцесса, не ест горох. Неудивительно. Мило, хоть и раздражает. Если честно, я и сама горох терпеть ненавижу.

– С какой стати она стала вашей проблемой? – спросил Гейб.

Эстер отмахнулась:

– Я бы не сказала, что она проблема. Но я зарабатываю ангельские крылышки. – Подошла их очередь. – Угощаю, – сказала Эстер. – Что будете?

– Кофе.

– Мисс, к нам с собаками нельзя, – предупредила девушка за стойкой.

– Мы берем навынос, – успокоила ее Эстер.

У кофейной станции она вскрыла сразу несколько пакетиков с сахаром.

– Я пью очень сладкий, – пояснила она. – В смысле, реально очень сладкий. Будете брать для меня кофе, кладите сразу с горкой, а потом еще немножко. Морган все пугает меня диабетом.

– Кто такой Морган? – спросил Гейб.

Эстер хотела уже было ответить, но вместо этого показала Гейбу молочник.

Он кивнул.

– И сахар.

– Мне надо знать, какой кофе вы любите, – сказала Эстер. – Раз уж мы собираемся дружить.

– А мы собираемся? – спросил Гейб.

– Там видно будет.

Повисла пауза, нарушила которую Эстер. Она мотнула головой в сторону двери:

– Снаружи холодно, и, кажется, скоро снег пойдет, но эта женщина за стойкой по-прежнему косится на Вафлю.

Она вывела его наружу, к черным столикам кафешки. Тяжелое небо нависло над ними, как крыша крепости из серых одеял. Гейб вздохнул и почувствовал, что он дышит одним с Эстер воздухом.

– Обожаю пить кофе на холоде, – сказала она, застегивая пальто и подманивая Вафлю к себе на колени. – Есть в этом что-то умиротворяющее. И личное. Как будто весь мир принадлежит тебе.

Гейб через брюки ощутил холод металлического стула. Парковка перед ними была забита битком, но Эстер была права: столик и правда как будто стал отдельным миром. Их миром.

– У вас для гренок все есть? – спросила Эстер. – Хлеб, молоко, яйца? Обычно этим люди закупаются перед бурей. А я… Лично я затариваюсь виски. Хотя, если честно, мне хорошая буря нравится. Особенно перед праздниками, как эта. Снег в Рождество – это здорово. Завтра мы с Кейт идем кататься на санках. Я буду постоянно бояться, что она расшибет себе голову, но все равно дам порезвиться. Учусь потихоньку.

– Чему?

– О, не быть дурой, наверное.

Для него она точно дурой не будет, никогда.

– Когда Кейт стала жить у меня, я не особенно обрадовалась. Зато сейчас… скажем так, привыкаю. – Она сделала большой глоток кофе, обхватив стаканчик затянутыми в перчатки без пальцев ладонями. – Послушайте, – сказала она, – мне жаль. Я всю неделю лезла в ваши дела и, готова поспорить, разворошила неприятные воспоминания.