Дэвид Балдаччи - Минута до полуночи

– Я бы так и поступила, если бы знала, где его найти. С тех пор прошло почти тридцать лет.

– Да уж, загадка.

Он замолчал, и они несколько мгновений смотрели друг на друга.

– Знаете, вы очень похожи на вашу мать, – неожиданно сказал Лайнберри.

– Я принимаю ваши слова за комплимент.

– Вы правильно меня поняли.

Неловкость прошла.

– Вы не против поужинать со мной сегодня вечером? – предложил он. – В Атланте.

– Ехать туда целый час. Не слишком ли долгая поездка, чтобы просто поесть?

– Сегодня отличный день, а вечером обещают чистое небо. К тому же я давно не ездил на «Астоне Мартине». Мы можем стартовать в шесть и вернуться к одиннадцати или полуночи. Я могу за вами заехать.

Она обдумала его предложение.

– Хорошо. Но я приеду сюда. Это будет по дороге. И для полной ясности должна вас предупредить, что у меня есть для вас новые вопросы.

– А я надеюсь, что у меня найдутся более достойные ответы, чем сейчас.

Пайн ушла. На пути к внедорожнику она прошла мимо Джерри; второй охранник повернулся и внимательно на нее посмотрел.

– Мистер Дэнверс, рада снова вас видеть.

Джерри сразу ощетинился.

– Ясно.

Пайн посмотрела на второго охранника.

– А вас зовут Тайлер, верно?

Он улыбнулся и протянул ей руку.

– Тайлер Страуб, рад с вами познакомиться, агент Пайн.

Пайн пожала ему руку.

– Приятно видеть, что один из вас хорошо воспитан.

– Вы уезжаете?

– Да, сейчас. Но вечером вернусь. Я отправляюсь на ужин с вашим боссом в Атланту.

Он окинул ее взглядом.

– Надеюсь, у вас есть другая одежда. Мистер Лайнберри посещает только лучшие заведения.

– Послушай, Джер, – нахмурившись, сказал Страуб. – Давай сбавим обороты. Нет никакой причины так себя вести. Она классная. И дружит с боссом. Так что прекрати раскачивать лодку.

Пайн посмотрела на Страуба.

– Хороший совет, – сказала она. – Я никому здесь не враг.

Страуб задумчиво кивнул.

– Мистер Лайнберри очень высокого о вас мнения.

– Ну, это комплимент.

– Только не забудьте переодеться, – заявил Дэнверс. – Мистер Лайнберри обязательно это сделает.

– Не беспокойтесь, Джерри, сегодня вечером вы будете совершенно очарованы.

Он посмотрел на нее так, словно не верил, что это возможно.

– Кстати, улыбка еще никому не вредила, – добавила она, направляясь к своему внедорожнику.

Когда агент шла к машине, она услышала, как Дэнверс поносит Страуба за то, что тот ее поддержал.

Да, в доме Джека Лайнберри невероятно интересная жизнь, подумалось ей.

На обратном пути в Андерсонвилль Пайн позвонила Максу Уоллису.

– Мне нужна информация на Барри Винсента, который жил здесь в восьмидесятых. Возможно, вы сумеете мне помочь.

– Хорошо, – ответил Уоллис. – Но какое он имеет отношение к нашим убийствам?

– Никакого. Это связано с исчезновением моей сестры. Я… надеюсь, вы окажете мне услугу.

– Ну, если учесть, что вы мне помогаете, у меня нет возможности отказаться.

– Я это очень ценю, Макс.

– Заметано. А что вы хотите о нем узнать?

– Все, что вам удастся накопать, в том числе хотелось бы взглянуть на фотографию.

– Я посмотрю, что можно сделать. Надеюсь, я сумею отыскать что-нибудь полезное.

– Было бы замечательно.

– И еще одно. Мне позвонил Ларедо и сказал, что вы считаете, будто Сай Таннер ни при чем?

– Послушайте, это всего лишь мое мнение, Макс, а шоу ваше. Если вы хотите выписать ордер на обыск и арестовать Таннера, я не могу вам помешать.

– Но вы считаете, что это будет неправильным ходом?

– Да, прямо сейчас лучше этого не делать. Однако ситуация может измениться.

– Ладно. Каковы ваши планы на сегодня?

– Я намерена поужинать в Атланте с Джеком Лайнберри. Мы на его «Астоне Мартине» поедем в какое-то роскошное место.

– Что ж, вы начинаете жить как богачи, – пошутил Уоллис.

– Но если не считать хорошей машины и еды, я хочу больше узнать про ту ночь в восемьдесят девятом.

– Вы думаете, он что-то от вас скрывает?

– Я думаю, весь город что-то от меня скрывает. И начинаю от этого уставать.

Вечером Блюм сидела в номере Пайн, когда ее босс собиралась на ужин.

– Думаю, черное платье, которое ты надевала вчера, вполне подойдет.

– Выбора у меня все равно нет, я больше ничего подходящего с собой не взяла. Но должна сказать, что туфли на высоких каблуках сильно переоценивают.

– С таким ростом, как у тебя, они ни к чему.

– Мне нравится смотреть на мужчин сверху вниз, – с улыбкой сказала Пайн, надевая платье. Когда Блюм вопросительно приподняла брови, она добавила: – Я пошутила.

Она посмотрела на себя в висевшее на стене зеркало.

– Лайнберри уже видел меня в этом платье, но мне все равно.

– Когда?

– Во время обеда с Лорен Грэм в Америкусе. Мы встретили его там, и он присоединился к нам, чтобы выпить.

– И ты все еще была в этом платье, когда встречалась с Эдди Ларедо тем же вечером?

– А откуда ты знаешь?

– Я слышала, как вы вернулись. – Затем Блюм добавила с некоторым сомнением: – Но я не знаю, в какой номер ты направилась в конце концов.

– Каждый пошел в свой номер, где мы и оставались до самого утра, – твердо сказала Пайн.

Хотя все могло закончиться иначе, если бы она выпила еще пару бокалов и не была занята расследованием серьезных преступлений.

– Ни секунды не сомневалась.

Пайн на нее посмотрела.

– На полиграфе ты бы провалилась, утверждая это.

Блюм улыбнулась.

– У меня есть еще одна шаль, кроме той, которую я тебе давала. И с ней твой наряд будет выглядеть по-новому в глазах мистера Лайнберри, – сказала она.

– Я не пытаюсь продать себя этому мужчине, Кэрол.

– Верно, но тебе нужна от него информация. И в границах хорошего тона ты должна использовать все инструменты своего арсенала.

Пайн искоса на нее посмотрела.

– Почему мне показалось, что ты хотела использовать термин «женская хитрость»?

– Не думаю, что тут он уместен. И нет ничего дурного в том, чтобы использовать все свои преимущества.

Блюм посмотрела на мочки ушей Пайн.

– А у тебя есть другие сережки, кроме этих гвоздиков с бриллиантами? – спросила она. – Сережки с бирюзой отлично смотрелись бы с шалью, которую я собираюсь тебе дать.

– Нет, – покачала головой Пайн. – Я проколола уши, когда мне исполнилось четырнадцать, заметно позже всех моих подруг. Наверное, меня не особенно привлекали сережки. У меня есть только эти.

Блюм встала и вышла, а через минуту вернулась с парой серег-колец с бирюзой.

– Они будут выглядеть на тебе отлично и подчеркнут твою длинную шею, – сказала она.

Пайн поблагодарила ее, а когда попыталась надеть сережки, Блюм пришлось ей помочь.

– Моя… моя мама никогда ничего такого для меня не делала.