Риа Фрай - Не ее дочь [litres]

– О чем задумалась, Уолкер?

Мы были вместе всего семь месяцев, но я уже знала, что это то самое. Как люди знают, почему им больше нравится шоколад, чем малина, или демократы, а не республиканцы. Он тот самый. Я посмотрела на него и улыбнулась. Он был таким привлекательным, даже слишком. Я не могла удержаться, чтобы мысли не перетекли к сексу. Когда мы только начали встречаться (мы познакомились, когда я забрела в его мебельный магазин), я как-то в панике позвонила Лайзе и сказала, что мы постоянно занимаемся любовью.

– И что?

– Ну, даже не знаю. Разве это нормально? Так же не может постоянно продолжаться? У меня… мозги плавятся.

– Да брось. Поженитесь, нарожаете детишек, и ты вообще забудешь, что такое секс.

– Но вы с Томом по-прежнему занимаетесь сексом.

– Редко. Потому что, если предстоит выбирать между сном и сексом, мы оба выбираем сон. Никакого кипения мозгов.

– Да ладно. Нет ничего лучше секса.

– Не считая возможности выспаться.

Я не могла представить, что предпочту спать рядом с Итаном вместо того, чтобы спать с Итаном.

– Шарлотта, прекрати немедленно, или я заберу у тебя поезд. Ты меня поняла? – Ее голос звучал приглушенно. – Извини. Маленькие террористы за работой. Вы предохраняетесь?

– Ты о презервативах?

– Именно о них, мисс Простушка. Ты ведь ничего не знаешь о контроле деторождения.

– Да… Почти всегда.

– Не сомневаюсь, что месяца через три ты залетишь.

– Не залечу. Мы пока не готовы к детям. Мы даже не помолвлены!

Лайза фыркнула.

– Никто не готов к детям, пока не забеременеет. Тогда уже не остается выбора.

– Мы будем осторожны. Обещаю.

– Угу. – Лайза чем-то зашуршала. Хлопнула дверь. – Так вот. Временное чувство единения. В этом все дело. Это так ново. Так будоражит. И ты думаешь, что так будет всегда, но нет. Однажды ты посмотришь на него, и сердце не екнет. И когда он будет лежать на тебе, ты будешь думать о предстоящей стирке. И довольно скоро навалится столько бытовых дел, что секс перестанет быть таким уж необходимым, как многие считают. Брак – это нечто гораздо большее, чем секс. Если у Тома завтра не встанет, я это переживу, потому что он многое значит для меня и в другом плане.

– Как мило.

– Нет, я просто говорю, что можно прожить и без постоянного секса. Но без сна обойтись невозможно.

Я надеялась, что никогда с ней не соглашусь – мне хотелось секса, романтики и счастья. Я была уверена, что у нас с Итаном все будет по-другому. У нас будут воспитанные дети, мы объедем весь мир, каждую ночь будем спать по восемь с половиной часов, заниматься сексом пять раз в неделю и вести бизнес. Мы не станем усталыми, вечно пререкающимися, скучающими родителями, которые обсуждают только быт и раздражаются, когда кто-нибудь пукнет, простудится или забудет вынести мусор.

– Эй, ты как? Еще со мной? – взглянул на меня Итан.

Я засмеялась.

– Прости. – Я открыла термос и глотнула кофе. – Просто замечталась.

– О чем?

Я повела бровями.

– Ни за что не скажу.

– О каких-нибудь извращениях?

Он сжал мою коленку, и по телу пробежала приятная дрожь.

– Нет. Вообще-то я думала о нашем будущем.

– И мы там голые?

Итан въехал в яму, термос дернулся, и кофе пролился на меня.

– Черт, горячо! – Я подняла термос и отряхнула колени, а потом закрутила крышку и огляделась в поисках полотенца, чтобы вытереться.

– Возьми руль.

– Что? У меня ожог бедер третьей степени!

Итан закатил глаза.

– Возьми руль, актриса.

Пока я держала одной рукой термос, а другой рулила, Итан стянул с себя футболку и бросил ее мне. Она накрыла мое лицо, а потом съехала на вымокшие в кофе колени.

– Я не буду вытираться твоей футболкой. В чем ты поплывешь на каноэ?

– У меня есть другая. В сумке. Давай, вытирайся.

Прежде чем опустить футболку на колени, я ее понюхала, и Итан застонал.

– Твоя страсть ко мне настолько очевидна, что выглядит жалко.

– Я пылаю страстью ко всем своим ухажерам.

Мы часто так подшучивали, заявляя, что якобы не так важны друг для друга, хотя на самом деле эти отношения составляли всю нашу вселенную. Я промокнула кофе и разложила красную футболку на коленях.

– Так что ты там говорила? Насчет будущего голышом?

Я шлепнула его по руке.

– Не о будущем голышом. А просто о будущем.

– И что ты в нем увидела?

Я уставилась на проплывающие мимо ряды деревьев и пустынное шоссе впереди, представляя тепло наших тел, подпрыгивающих на заднем сиденье…

– Я увидела… только нас. Вместе. Счастливыми. А что видишь ты?

Он улыбнулся, и на груди напряглись мышцы.

– Я вижу то же самое. Только в моей версии ты определенно голая.

Я закатила глаза.

– Ох уж эти мужчины. Все одинаковые.

– Что?!

– В смысле, думают только об одном.

– Ты же знаешь, что я не такой. Мне нужны и твоя душа, и тело.

– Да-да.

Я задумчиво отхлебнула еще кофе из термоса. По телу разлилось тепло, до самых кончиков пальцев. Я ехала рядом с любовью всей моей жизни, впереди нас ждали веселые выходные. Лучше и быть не могло. Да, не могло.

До Кэннон-Бич мы доехали быстро, под музыку и легкую болтовню. Мы отвязали каноэ и опустили его на камни и песок. Похоже, не только нам пришла в голову идея провести время именно так – пляж усеивали мужчины, женщины, дети и собаки. Мы улыбались незнакомцам, пристраивая каноэ среди других, и следующие несколько часов налегали на весла, гребя к скалистым утесам, чтобы понаблюдать, как птицы ныряют в воду и выхватывают рыбу острыми когтями. При каждом гребке на груди и плечах Итана играли мускулы. Когда у меня на лбу выступил пот, Итан настоял, чтобы я отдохнула и съела сэндвич, а сам продолжал грести.

Мы решили остановиться в кемпинге недалеко от пляжа. Итан взял маленькую палатку и спальники. Я наскоро почистила зубы и помогла ему установить палатку и развести костер. Мне нравились походы. Всегда напоминали о том замечательном времени, когда мы с отцом с хохотом пытались установить нашу дешевую и неуклюжую палатку.

Мы устроились в спальниках под открытым небом, смотрели на звезды и разговаривали о жизни. Я знала, что Итан получил совершенно другое воспитание. У него была крепкая семья, многое от него ожидающая. Я еще не встречалась с его родителями – Итан не приводил домой девушек, но через две недели мы договорились вместе поужинать, и я с нетерпением ждала встречи с людьми, которые его вырастили.

Когда температура упала, мы затащили спальники в палатку и прижались друг к другу. Итан моментально заснул и подрагивал рядом, а я слушала звуки природы и ощущала твердую землю под позвоночником.

На следующее утро мы проснулись спозаранку и поехали обратно, сделав остановку у Итана, чтобы принять душ и нормально позавтракать. Он жил в центре, неподалеку от наших любимых забегаловок. Я приняла душ первой, потому что вдвоем мы не поместились бы в узкую кабинку. Одеваясь, я опустошила его рюкзак и стала перебирать сувениры из поездки. Посмеялась над лишними инструментами и одеждой, которые он взял, – Итан, как всегда, переусердствовал со сборами. Он взял две пары носков и еще одни для меня. Я засмеялась, вытащив их из рюкзака, и аккуратно сложила, чтобы позже убрать, но один был наполнен чем-то жестким. Я сунула руку внутрь и выудила нечто твердое и бархатистое. Я тут же отдернула руку и нервно огляделась.