Линкольн Чайлд - Старые кости

Морвуд частенько разговаривал, как герой вестерна. А может, это просто цинизм, вызванный разочарованием: его ведь перевели в эту дыру из самого Чикаго. Для Корри многое в поведении шефа оставалось загадкой.

– Да, можно и так сказать.

Он подался вперед:

– Могу дать вам два ответа, Свонсон. Первый: вы зеленый новобранец, только-только из академии. Никого не волнует, на что вы надеетесь и что вам кажется, – ни меня, ни кого-либо другого в этом офисе. Это официальный ответ, стандартный для подобных случаев.

При этих словах в тихом голосе Морвуда прозвучали стальные нотки. Свонсон напряглась.

– А могу ответить, что я вас прекрасно понимаю. – Морвуд уперся локтями в стол и сложил пальцы домиком. Его тон едва уловимо смягчился. – Когда-то и сам был таким. После трех месяцев усидеть на месте особенно трудно. Вообще-то, новобранцев мы в такие подробности не посвящаем, но у штатного психолога в Куантико даже есть термин для этого явления.

Свонсон по-прежнему сидела, вытянувшись в струнку. Знать бы, к чему ведет Морвуд.

– Агент ФБР – это вам не врач и даже не полицейский. Нет универсального пути, чтобы приобрести нужный опыт. Разных специальностей у нас много: есть те, кто занимается юриспруденцией или программированием. Этим агентам даже не выдают оружия. Всю карьеру они просиживают за столом. Кстати, место работы тоже имеет значение. Так получилось, что вас направили в Альбукерке. Многие преступления в этих местах связаны с наркоторговлей, и ими в основном занимается Управление по борьбе с наркотиками. – Морвуд еще ниже склонился над столом. – Но скажу вам одну вещь, Свонсон. Вернее, две вещи. Во-первых, я ваш наставник. А это значит, я вам и судья, и ангел-хранитель. Вы оцениваете глухие дела, а я оцениваю вас: каковы ваши сильные стороны, в какой сфере от вас будет больше пользы и над какими слабыми местами надо поработать.

Свонсон постаралась не выказывать удивления. Она даже не думала – и уж точно не замечала! – что Морвуд так тщательно оценивает ее работу и уделяет ее скромной персоне настолько пристальное внимание.

– Во-вторых – уж поверьте на слово, – ваше время придет. Возможно, когда вы меньше всего будете ожидать. Может быть, это даже будет не официальное поручение. Вдруг что-то случится, пока вы устанавливаете эти идиотские полярные камеры? Или когда вечером едете домой? Что угодно может привести вас к расследованию «вашего» дела – того самого, которое дожидается именно вас. Даже самое скучное, дурацкое дело может обернуться чем-то бо́льшим. В любом случае гарантирую: эти ваши отчеты о глухих делах когда-нибудь сослужат вам добрую службу.

Морвуд отпил кофе. Несколько секунд прошло в молчании, и Корри поняла: разговор закончен. Ей дают понять, что пора уходить.

Свонсон встала:

– Спасибо, что уделили время, сэр.

– Не стоит благодарности.

Морвуд взял телефон и стал набирать номер.

Корри задумчиво побрела обратно на рабочее место. Подойдя к своему боксу, нахмурилась. На столе лежал большой темно-желтый конверт. Когда Свонсон уходила, его здесь не было. Она взяла конверт, разорвала. Внутри лежала толстая папка с обтрепанными краями. Внутри – фотографии и отчеты.

Ясно – глухое дело номер шесть.

Корри со вздохом села и взяла папку. Моргая несколько чаще обычного, отложила в сторону. Надо еще закончить работу над отчетом об ограблениях на I-25. Преступник до сих пор на свободе, и его разыскивает Федеральное бюро расследований.

22 апреля

Человек, известный как Кирпичная Башка, за деньги какой только странной фигни не делал, но это задание било все рекорды. Казалось бы, гробокопательство уже лет двести как вышло из моды. Но вот он на кладбище, разрывает могилу под полной луной. Впрочем, за пять штук и не на такое согласишься. Все лучше, чем оксикодон продавать, – и быстрее, и риска меньше.

В Нью-Мексико судьба его уже заносила, но в этой части штата Кирпичная Башка еще не бывал. Он и не думал, что в здешних краях бывает так зелено. Тут еще и горы есть. Ни дать ни взять Колорадо. Погост в добрых двадцати милях к востоку от Санта-Фе, на лесистом холме. Забор из кованого железа, ограда – все как полагается. У входа какая-то табличка, но Кирпичная Башка, конечно, читать не стал. Чего ему бояться посреди ночи? Туристы точно не заявятся, а больше тут делать нечего – разве что деревья рубить. Внизу в долине сверкала огнями Глориета. Между холмами лентой вилась автострада I-25. По ней с черепашьей скоростью ползли яркие точки фар. Ночью на холме холодновато, но Кирпичную Башку это обстоятельство даже порадовало: пока копал – запарился. Ближе к утру обещали дождь, но пока между облаками много просветов. Полная луна светит ярко, можно обойтись без фонаря.

При такой работе никогда не знаешь, откуда свалится новое дельце. Есть у Кирпичной Башки один знакомый парень, а тот знает еще одного парня – и вот пожалуйста! Кирпичной Башке уже скидывают точные координаты места назначения. Как и на всем кладбище, могильной плиты тут нет: только в землю воткнут низкий каменный памятник с каким-то старинным металлическим медальоном. Смотрится внушительно – прямо как печать клуба «Ротари».

Кирпичная Башка ненадолго прервался. Глянул на часы: одиннадцать пятьдесят. Он трудился уже почти час. Полработы сделано. Кирпичная Башка перевел дух, подавил желание закурить. Потом снова взялся за лопату и воткнул ее в сухую песчаную почву. Копнул, бросил землю на брезент – и повторяй по новой. Плевое дело, главное – в ритм войти. Почти как в киртлендском спортзале качаться. В голове крутилась песня «Brick House». Такт как раз подходящий – для работы то, что надо.

Заказчиков Кирпичная Башка, ясное дело, не видел. Просто поступил звонок. Велели ехать на парковку и забрать там конверт с двумя штуками и инструкциями. Еще три штуки обещали по результату. В инструкции не только указали точную дату и время, но и приложили подробную карту, да еще вдобавок список нужного инвентаря: брезент, чтобы кидать на него землю, лопата, кирка, перчатки, короткая лестница и специальные крюки, чтобы поднять крышку гроба. Могилу грабить не велено. Надо просто обеспечить возможность осмотреть останки. Кому-то понадобилось установить личность покойника. Два человека, которые, собственно, будут ее устанавливать, приедут в половине второго ночи, а когда разберутся со всем, с чем надо, гроб закроют и Кирпичная Башка получит оставшиеся три тысячи долларов. Те двое уедут, а зарывать могилу придется Кирпичной Башке. Видно, эти ребята боятся ручки замарать. Кирпичная Башка подозревал, что тут какая-то возня с наследством или кто-то собрался выдать себя за другого. Но интересоваться чужими делами и задавать вопросы при его работе себе дороже. Тем более что в записке строгое предупреждение: если Кирпичная Башка улизнет с двумя штуками, пусть ждет гостей, а после их ухода он будет разговаривать очень-очень тоненьким голоском.