Линкольн Чайлд - Старые кости

В половине четвертого прекрасный день начал понемногу клониться к вечеру. Солнце низко опустилось над заснеженными горами и заливало их светом. Нора тщательно фотографировала квадрат, в котором работала, и вдруг к ней подошел Клайв:

– Есть минутка? Хочу вам кое-что показать.

Его голос звучал ровно, однако выражение лица Клайва показалось Норе необычным: таким она его раньше не видела.

– Конечно.

Нора повесила камеру на шею и последовала за Клайвом к дальней части места раскопок. Они удалились от остальных и приблизились к квадратам в стороне от основного лагеря. Здесь по земле уже пролегли тени от сосен. Вечерний ветер пролетел по лугу, колыхая свежую траву и неся с собой аромат цветов.

Клайв, как и обещал, остановился на глубине десяти дюймов и ничего во вверенном ему квадрате Е10 не обнаружил. Этот факт он зафиксировал и задокументировал по всем правилам, как объясняла Нора. Но потом Клайв перешел на соседний квадрат, Е9. На него он сейчас и указывал.

Нора опустилась на корточки и присмотрелась повнимательнее. Клайв осторожно снял травяной покров в одной части квадрата и раскопал не больше двух дюймов. Из земли торчало нечто сморщенное и грубое. Сначала Нора подумала, что это седло или звериная шкура, но, присмотревшись, сообразила – перед ней гниющие остатки старого сапога. Приглядевшись еще внимательнее, Нора заметила торчавшие изнутри кости пальцев ноги.

– Нашел возле самой поверхности, – объяснял Клайв. – Только траву срезал – и сразу наткнулся. Несколько раз махнул метелкой, и готово дело.

Нора осмотрела находку с разных сторон.

– Возможно, это захоронение, – произнесла она. – А может быть, тело просто оставили на том же месте, на котором этот человек… умер. Кожаные сапоги переселенцы точно не стали бы есть: даже оголодавшие люди понимали, что это их единственная защита от мороза и снега. В такой ситуации употреблять в пищу обувную кожу – безумие.

– Логично. Только я вас не за этим позвал, а вот зачем.

Клайв опустился на колени рядом с Норой, взял кисточку и повернулся к холмику разворошенной земли возле старинного ботинка.

Он один раз махнул кисточкой – и вот в пыли показался рассыпающийся кожаный мешочек, перевязанный шнурком. Второй взмах кисточки обнажил место, где мешочек сгнил и потерял целостность. Внутри поблескивало золото.

Минуту Нора молча смотрела на монеты. Потом повернулась к Клайву.

– Как только заметил, что там, сразу забросал землей, – пояснил тот. – Решил, вы должны увидеть это первой.

Нора оглянулась через плечо. Салазар и Джейсон работали в дальнем конце Потерянного лагеря, кропотливо разбирая кучу костей. Она снова поглядела на Клайва. Обычно предметы снова закрывают слоем земли, только если раскопки окончены, но в этом случае Нора одобрительно кивнула.

– Теперь надо разобраться, что именно вы отыскали, – сказала она. – Достанем вашу находку и положим под замок.

Нора продолжила работу Клайва и сама раскопала остальную часть квадрата. Как и говорил Бентон, почва здесь действительно оказалась мягкой и податливой. Через полчаса Нора обнаружила лодыжки, ступни и рассыпавшиеся кожаные сапоги, принадлежавшие двум взрослым мужчинам, лежавшим бок о бок. Эти останки находились в стороне от лагеря. Ни на костях стоп, ни на берцовых, ни на малоберцовых костях никаких следов расчленения или каннибализма. В сапогах у обоих мужчин спрятано по кошельку монет. Сфотографировав находки и отметив их местоположение, Нора взяла два кошелька и положила на небольшой кусок брезента.

– Эй!

Нора поспешно обернулась. Салазар махал ей из своего квадрата.

– Мы ведь не обедали. Можно мы тут все приведем в порядок и закончим на сегодня?

Нора встретилась взглядом с Клайвом. Тот пожал плечами.

– Брюс, Джейсон! В своих квадратах вы все проверили?

– Да!

– Сохранили данные и координаты?

– А как же!

– Тогда убирайте оборудование и можете идти в лагерь. Мы с Клайвом закроем раскопки на ночь. И выключите локальную сеть – я сегодня больше ничего загружать не буду.

– Хорошо.

– Передайте Мэгги, чтобы оставила нам чего-нибудь поесть. Мы скоро.

Оба ассистента сняли маски, сетки для волос и перчатки и принялись складывать инструменты. Нора с Клайвом вернулись к распадающимся кожаным кошелькам. Вооружившись тонким пинцетом и лупой, Нора осторожно попыталась открыть один. Кошелек тут же рассыпался. Взглядам Норы и Клайва предстали пять золотых монет.

Рукой в перчатке Клайв взял одну из них за края, повернул. Даже покрытая пылью и землей, она сверкала на солнце.

– Десять долларов. Золотой орел, – произнес Клайв. Пригляделся повнимательнее. – Непохоже, чтобы была в обращении, если не считать заметных мешковых царапин [11] Мешковые царапины – следы на монете после хранения и перевозки в мешке. . Отчеканена в тысяча восемьсот сорок шестом году на монетном дворе в Филадельфии.

– Значит, перед нами деньги из клада Волфингера? – спросила Нора.

Взяв у нее пинцет, Клайв открыл другой мешочек – вернее, то, что от него осталось. Внутри каждого лежало по пять десятидолларовых золотых монет, и все в почти одинаковом состоянии.

– Год совпадает, – протянул Клайв. – Монетный двор тоже. Только сумма маловата: вместо тысячи долларов всего десять.

– Вот уж не ожидала от вас такого пессимизма.

Клайв улыбнулся:

– Как можно быть пессимистом, когда тебе подмигивают вот эти золотые красотки? Не знаю, как вы, а я считаю, что сегодня мы окончательно убедились в существовании клада. Дело только за тем, чтобы найти остальное.

– Если деньги здесь.

– Где им еще быть? – произнес Клайв. – Ну сами посудите. Этих двоих уже подозревали в преступном умысле. Остальные путешественники их бойкотировали: даже не пустили в лагерь. Пришлось им разбить свою отдельную стоянку здесь. И золото они тоже спрятали где-то поблизости. Согласитесь, что я прав.

Нора не любила слишком углубляться в предположения, но в рассуждениях Клайва придраться не к чему.

– Соглашусь.

Нора взяла метелку и совок и принялась за работу. Действовала она быстро, но профессионально. Не теряла ни секунды, но при этом ничего не пропускала. За час она раскопала оба скелета до грудных клеток. К тому же обнаружила гнилые доски – видимо, остатки маленькой примитивной хижины, построенной из разобранного фургона.

Нора опустилась на корточки. Клайв сфотографировал на ее камеру и части скелетов, и доски.

– Что скажете? – спросила Нора.

– Не мне судить. Археолог из нас двоих вы.

– А историк – вы. Ну хорошо. Перед нами останки двух человек лет тридцати. Пока не раскопаем черепа, пол наверняка определить нельзя, но, похоже, оба мужчины. Признаков насилия не заметно. Каннибализма – тоже. Судя по тому, что они здесь вместе, в стороне от основного лагеря, а у них в сапогах спрятаны кошельки с золотом – а именно с «золотыми орлами» тысяча восемьсот сорок шестого года номиналом в десять долларов, – можно почти со стопроцентной уверенностью заключить, что это Рейнгардт и Шпитцер.