М. Л Рио - Если бы мы были злодеями

Когда на берегу озера зажглись мерцающие оранжевые лампочки, пляж ожил криками, смехом и аплодисментами. Я согнулся пополам в прохладной лесной тьме, уперев руки в колени и тяжело дыша. Я чувствовал себя так, будто обогнал оползень. А где остальные шестеро? Я хотел найти их, разделить с ними успех и упиваться общим триумфом.

Но интимного празднования не планировалось. Ночь на Хеллоуин требовала вакханальной вечеринки, и та не заставила долго себя ждать. Когда ушла большая часть преподавателей, а также робкие первокурсники и второкурсники, на пляже – будто вызванные сюда остаточной магией – появились бочонки с пивом. Из динамиков, которые так устрашающе усиливали голос Ричарда, загремела музыка. Александр первым вынырнул из воды, пошатываясь, как воскресший утопленник. Поклонники и друзья с других отделений – первых было много, вторых мало – окружили его, и парень начал драматически жаловаться на то, что провел в воде, наверное, целый час. Я еще немного выждал в безопасной тени деревьев, прекрасно понимая, что я весь в крови и, конечно, привлеку к себе внимание. Только заметив Филиппу, я рискнул вернуться на пляж.

Когда я появился на берегу, студенты начали выкрикивать поздравления. Зрители тянулись похлопать меня по спине и растрепать мои волосы, прежде чем осознали, насколько я липкий. К тому моменту, как я добрался до Филиппы, мне успели вручить два пластиковых стаканчика с пенящимся пивом.

– Вот, – сказал я, отдавая ей один. – Счастливого Хеллоуина.

Ее взгляд метнулся от моего окровавленного лица к грязным босым ступням и обратно.

– Хороший костюм, – сказала она.

Я дернул ее за тонкий рукав влажного и практически прозрачного платья.

– У тебя тоже.

Она закатила глаза.

– Как думаешь, они попробуют обнажить нас полностью в этом году?

– Впереди еще рождественский маскарад.

– О боже, прикуси язык.

– А где остальные?

– Мередит ищет Ричарда. Понятия не имею, где Джеймс и Рен.

Александр извинился перед зрителями и встал между нами, обхватив нас обоих за плечи.

– Все прошло прекрасно, как и следовало ожидать, – заявил он. – А это что еще? – добавил Александр. – Оливер, какой ты грязный!

– Я – Банко, – ответил я: во время моих реплик он оставался под каноэ.

Александр с отвращением посмотрел на мои скользкие кровавые покровы.

– Должно быть, у Гвендолин чутье на жуть. От тебя несет сырым мясом.

– А от тебя – застоявшейся водой.

– Туше! – Он ухмыльнулся и ткнул меня локтем под ребра. – Начнем вечеринку, как надо?

– И как ты предлагаешь сделать это? – спросила Филиппа.

– Напиться, пошуметь, покувыркаться. – Он вскинул бровь. – Если у тебя нет идеи получше.

Она неохотно ухмыльнулась.

– Веди нас.

Хэллоуин, казалось, пробудил что-то первобытное в студентах. Все правила, которые я помнил с первых лет учебы в Деллехере, были мгновенно позабыты. Четверокурсник любого отделения здесь сродни знаменитости. Особенно это касалось будущих актеров: ведь нас было меньше всех на курсе. Кстати, самой многочисленной группой были инструменталисты – двадцать восемь человек (как видите, все группы Деллехера кратны семи).

А сейчас парни и девицы, которых я едва знал, осыпали комплиментами меня и остальных участников представления, спрашивали, как долго мы репетировали, и выказывали искреннее удивление, когда мы отвечали, что привычных прогонов вовсе не было.

Через час попойки и случайных затяжек косячком или сигаретой зрители опять начали душить меня в объятиях. Я с некоторой поспешностью оглядел толпу в поисках моих товарищей – трагиков четвертого курса. Меня оттеснили от Александра и Филиппы, но я не помнил когда и как. Я стряхнул с себя отчаянно кокетливую второкурсницу, к которой у меня не было никакого интереса, сказав, что мне нужно еще выпить, нашел стакан и побрел к краю освещенного пространства. Я вздохнул немного свободнее, довольный тем, что просто наблюдаю за этим развратом, не участвуя в нем. Я неторопливо потягивал пиво, пока не почувствовал чью-то руку на своем предплечье.

– Привет.

– Мередит. – Она отошла от группы третьекурсников, студентов-художников, которые, вероятно, умоляли ее попозировать на занятиях, и последовала за мной на периферию вечеринки.

Она до сих пор была в ведьмовском наряде, правда, платье уже почти высохло. Я к тому моменту немного захмелел и не мог не разглядывать ее тело сквозь тонкую ткань.

– Устал выслушивать, какой ты потрясающий? – спросила она.

– В основном они хотят потрогать кровь.

Она улыбнулась и провела пальцами по моей руке, продвигаясь от локтя к плечу.

– Чокнутые мелкие ублюдки, да? – Она определенно сильно набралась, но справлялась с опьянением лучше остальных. – С другой стороны, может, им нужен предлог, чтобы прикоснуться к тебе. – Она прикусила кончик пальца и посмотрела на меня с вызывающим любопытством.

Ее густые черные ресницы напоминали опахала из страусовых перьев. Это выглядело невыносимо сексуально и почему-то раздражало меня.

– Знаешь… а голая, окровавленная грудь, она тебе идет.

– А тебе идет простыня, накинутая на голое тело, – не подумав, ляпнул я – лишь отчасти – саркастично.

Я мысленно представил, как Ричард бьет меня прямо в челюсть, и добавил:

– А где твой парень? Я не видел его.

– Он хандрит, мешая мне и остальным веселиться, – вздохнула она.

Я проследил за ее взглядом: Ричард в одиночестве сидел на скамье, потягивая пиво и наблюдая за гуляками так, будто их веселье глубоко его оскорбляло.

– Что с ним?

– Кому какое дело? С ним вечно что-то не так. – Она взяла меня за руку и промурлыкала: – Пойдем, Оливер, тебя ищет Джеймс.

Я высвободился, но послушно поплелся за ней, одним глотком осушив весь стакан. При этом я чувствовал, что Ричард пристально смотрит на меня.

Кто-то снова развел костер, и теперь он пылал, а Джеймс и Рен стояли рядом, разговаривая друг с другом и игнорируя окружающих.

Когда мы приблизились к ним, Джеймс предложил Рен куртку, и она накинула ее на плечи, а потом посмотрела на свои ноги и рассмеялась. Подол доходил ей почти до коленок.

– Как, черт подери, вы четверо поместились под каноэ? – спросил ее Джеймс.

– Вполне себе уютно, – ответила она с застенчивой улыбкой. – Я пять раз чуть не поцеловала Александра.

– Прекрасно. Дай ей еще выпить, и она каждому расскажет, как хотела тебя.

Рен повернулась к нам и уставилась во все глаза, вцепившись обеими руками в воротник куртки Джеймса.

– Оливер!.. Ты выглядишь ужасно.

– Я бы хотел помыться, но вода очень холодная. – Я.

– Это не так уж страшно, если зайти по пояс.

– Говорит девушка, стоящая у огня в чужой куртке. – Я.