М. Л Рио - Если бы мы были злодеями

Голоса и музыка в здании нарастали, захваченные напором и силой проносящейся снаружи бури. На кухне Рен и Колин болтали с третьекурсниками, которые играли в «Короле Лире». Филиппа и Александр куда-то пропали, Мередит тоже исчезла. Я обогнул нескольких первокурсников, которые без особого энтузиазма обсуждали планы на лето, и направился к лестничному колодцу Башни.

Рен говорила про «Столичную», но не уточнила, где она припрятана. Точно не в комнате Александра, которую объявили чистой зоной. Библиотека казалась наиболее вероятным вариантом. Я нырнул туда и удивленно замер.

– Джеймс!

Он стоял на столе спиной ко мне, сунув руки в карманы. Окно было распахнуто настежь, и беспорядочный ветер врывался в комнату, теребя полы его рубашки, которую он даже не потрудился застегнуть. Открытая бутылка водки стояла у его ног, но стакана я не увидел.

– Что ты делаешь? – спросил я.

Все свечи – их мы обычно не зажигали, учитывая огромное количество легковоспламеняющихся книг, – горели, мерцая от капризов ветра, бросая тени, которые гонялись друг за другом по полу и потолку библиотеки. Похоже, у Джеймса намечалось что-то вроде спиритического séance [93] Сеанс ( франц .). .

Он уставился на меня через плечо.

– Знаешь, если стать вот здесь, можно увидеть лодочный сарай.

– Круто, – сказал я. – Ты не спустишься? Ты заставляешь меня нервничать.

Он повернулся и спрыгнул с края стола, все еще держа руки в карманах. Приземлился с невероятной легкостью для того, кто совсем недавно выпил пинту водки, затем пересек комнату, пока не оказался прямо передо мной. Он не умылся после спектакля: вдоль нижних век были размазаны светлая пудра и карандаш, и казалось, что его глаза глядят из глубин черепа.

– Слово, брат, – произнес он с кривой усмешкой.

– Конечно, – ответил я. – Может, сначала закроем окно?

– « Ворота на запор! Права Регана!

Какая ночь! Уйдемте от грозы » [94] Вильям Шекспир. «Король Лир» (Пер. А. Дружинина) (Здесь и далее цитаты из этой пьесы). .

Я нахмурился и, направившись к окну, захлопнул его.

– Ты ведешь себя странно.

– « Все мы, видно, одуреем, покуда длится эта холодная ночь! »

– Прекрати. Я тебя не понимаю.

Он вздохнул и добавил:

– « …они грозятся высечь меня за правду, ты – за ложь, а иногда меня бьют за то, что я не говорю ни слова ».

– Что с тобой такое?

– « Я болен… »

– Скорее пьян.

– « А вот и он! – настойчиво проговорил Джеймс. – Как развязка в старой комедии ».

Джеймс снова взобрался на стол и сел, свесив ноги.

– « Да-да, эти затмения пророчат нам раздоры – какая нелепость! »

Я никогда не видел его настолько пьяным. Не зная, что делать, я решил пока ему подыграть.

– « Как поживаешь, брат Эдмунд. О чем ты так задумался? »

– « У меня в голове разные предсказания насчет последних знамений , – сказал он и, помолчав, добавил: – … мор, голод, разрыв старинной дружбы, раздор в государстве… всего не перечтешь ».

– « А ты занимаешься этими вещами? »

Он вскинул брови в ответ и перескочил на несколько строк вперед.

– « Если вздумаешь идти куда-нибудь, не ходи без оружия ».

– « Как не ходить без оружия? »

– « Брат, я не посоветую тебе худого: не ходи без оружия. Пусть считаюсь я плутом… »

Я ждал «если», которое должно было последовать – но нет, он снова перепрыгнул вперед.

– « Я только намекнул тебе о том, что слышал и видел. Ты сам не знаешь, в какой мы опасности. Прошу тебя: иди отсюда ».

Он соскочил со стола и побежал к окну, распахнув его.

– « Сюда спешит он и приедет к ночи ».

Джеймс вцепился в подоконник побелевшими пальцами, высунувшись наружу, насколько было возможно, его взгляд метался по обнаженным до костей ветвям деревьев.

– « В темноте

Стоял он, обнаживши острый меч,

И страшные шептал он заклинанья,

На помощь призывая месяц бледный ».

Я опустил руку ему на плечо, испугавшись, что он может выпасть из окна, если еще чуть перегнется через подоконник, и сказал:

– « Где ж он теперь? »

Кого он имел в виду? Ричарда? Он не просто играл, я мог ручаться в этом, судя по тому, как он дышал, как смотрел не моргая.

Джеймс провел рукой по щеке:

– « Я ранен! »

Он встряхнул другой ладонью и ткнул ее мне в лицо. Я отбросил ее, мое терпение почти лопнуло.

– « Где бездельник?

Эдмунд, где он»? – спросил я.

Он безумно улыбнулся мне и эхом повторил:

– «Эдмунд, где он?» Шекспир никогда не ставил запятых, они принадлежат редакторам, это их вина. «Эдмунд, где он? Эдмунд, где он?»

Он помолчал.

– « Он здесь. Не трогайте его; в рассудке

Он повредился », – сказал он.

– Ты меня пугаешь, – признался я. – Кончай с этим.

Он покачал головой, ухмылка становилась все слабее, пока не исчезла.

– « …иди туда, сделай милость », – продекламировал он.

– Джеймс, прекрати! Просто поговори со мной.

Он оттолкнул меня.

– « Прошу тебя: иди отсюда. … Положись на меня… »

Он протиснулся мимо меня и бросился к двери. Я побежал за ним, поймал за руку и резко развернул к себе.

– Джеймс! Стой!

– « Стой! Стой! … Враг показался! »

К этому моменту он кричал, дико жестикулируя. Свободной рукой он с силой ударил себя по голой груди, оставив на коже красную отметину. Я пытался удержать Джеймса, вцепившись в его запястье.

– « Колесо свой полный круг

Свершило – и повержен я » [95].

– Джеймс! – Я дернул его за руку. – О чем ты говоришь? Что не так?

– « Все… и много

Еще другого в жизнь мою я сделал,

Оно прошло, и жизнь прошла ». – Он вырвался и торопливо разгладил рубашку, будто хотел стереть что-то с ладоней.

– « Пусть эта кровь заставит их поверить,

Как храбро бились мы ».

– Ты пьян, – продолжал я. – Ты несешь околесицу. Успокойся, и мы…

Он мрачно покачал головой.

– « Я видел пьяниц,

Царапавших себя сильней для смеха ». – Он шагнул к двери.

– Джеймс! – Я кинулся за ним, но он двигался быстрее.

Вытянув руку, он сбил пару свечей с ближайшей полки.

Я выругался и отпрыгнул в сторону.

– « Скорей огня! … Прощай же! » [96]– вскричал он, вылетел в коридор и исчез.

Я снова выругался и потушил упавшие свечи. Угол фолианта на нижней полке загорелся. Я вырвал его из-под других книг и затушил пламя уголком ковра. Затем сел на корточки и вытер рукой лоб: он был залит потом, несмотря на холодный мартовский ветер.

– Что за фигня, что за фигня? – бормотал я, поднимаясь на ноги.

Я пересек комнату и закрыл окно, запер его, потом обернулся и посмотрел на бутылку водки на столе. Опустела на две трети. Мередит, и Филиппа, и Рен, конечно, что-то пили, но в основном они не набирались до бесчувствия. И Джеймс не относился к любителям крепкого алкоголя. На вечеринке в честь «Цезаря» ему стало дурно, но… но это? Он никогда не баловался водкой в таких количествах.