Александр Райн - Тюрьма мертвых [litres]

– Х-х-де йай, – выдавил я из себя пару слов, но получилось какое-то неразборчивое бульканье.

Тогда я попытался подняться, но это и вовсе оказалось мне не по силам.

– В машине «Скорой помощи», все хорошо, вам нужно отдохнуть, – спокойным голосом ответила мужеподобная женщина и, гладя по моим волосам, что-то вколола мне.

Я будто начал погружаться в воду. Сначала утонуло тело, его подхватило теплое течение и понесло, затем погрузился с головой, и все звуки и цвета снова начало размывать. Уснув без сновидений, я выпал из мира на неопределенное время, а когда открыл глаза, то обнаружил, что вокруг меня никого, кроме четырех бледно-бежевых стен, а сам я по-прежнему лежу под слоем теплой ткани.

«Господи, как же здесь тепло!» Эти мысли явились ко мне первыми после пробуждения, и я был с ними полностью согласен.

Вторые мысли, как ни странно, почему-то звучали в голове менее позитивно: «Неужели я все еще жив?» Боясь обнадежить самого себя, я посмотрел по сторонам и, убедившись, что по полу не растекается призрачный туман, а в углу не стоит белобрысый мальчонка и не зовет меня за собой, глубоко вдохнул и выдохнул с полным облегчением.

Судя по старой кровати на пружинах, порванному линолеуму и тошнотворному запаху различных мазей, определенно можно сделать вывод, что это – больничная палата.

«Не дом родной, конечно, но и не тюремная камера», – подумал я и, не имея желания придираться к условиям, потянулся под теплым одеялом.

Нужно срочно найти телефон и позвонить Алине.

Встав с койки, я поискал ногами тапочки, но, ничего не обнаружив, побрел босиком в сторону двери. Из щели снизу виднелась полоска белого света. Я дернул за ручку и попытался толкнуть дверь от себя, но ничего не вышло.

«Должно быть, открывается вовнутрь», – подумал я и, потянув на себя, с досадой подытожил, что дверь категорически заперта.

Постучав по непрозрачному стеклу, я прикрикнул:

– Эй, есть кто живой? – Эта фраза мне самому не понравилась, учитывая последние события. – Эй, я тут проснулся, можно мне выйти?! – немного раздраженно кричал я в тонкую щель между стеной и дверью.

Костяшки пальцев стучали все сильней и сильней, так что в какой-то момент я испугался, что выбью стекло.

Через минуту в замочной скважине зашуршал ключ, и дверь открылась.

В проходе появился мужчина. Он уверенно шагнул внутрь, а вместе с ним зашел запах медикаментов и спирта. Одет он был в стандартный белый врачебный халат и марлевую повязку на пол-лица.

– Сядьте на кровать, пожалуйста, – молвил врач, и я приземлился на край кушетки.

В руках он держал папку, из которой деловито достал лист и, прочитав его, что-то бормотал на своем «врачебном».

– Ну что ж, у вас все в порядке, никаких серьезных последствий или патологий, можем выписывать.

– Сейчас?

Доктор взмахнул рукой, чтобы засучить рукав, и, взглянув на наручные часы, ответил:

– Нет, сегодня нужно сделать еще несколько процедур и сдать анализы.

После этих слов врач встал и, засунув лист обратно в папку, побрел в сторону выхода.

– Это обязательно? Мне просто нужно домой.

– Это – ваше здоровье, не мое. Но если сейчас что-то не проверить, потом уже может быть поздно.

– Мне нужно срочно позвонить, меня ищут!

– Позвоните после того, как у вас возьмут анализы. Нам в любом случае нужен ваш паспорт и страховой полис.

– Где телефон? – нетерпеливо продолжал я.

– В коридоре, но сначала анализы. – Врач поставил в разговоре точку и вышел за дверь, оставив в комнате лишь свой запах.

В замке снова зашуршал ключ.

«То есть здоровье мое, а выходить отсюда мне или нет – решаете вы».

Я снова ощутил себя узником, хоть и условия были совершенно иные. На самом деле чувствовал я себя замечательно, несмотря на то, что совсем недавно пережил много всего, мало ел, нервничал и вдобавок чуть не умер от переохлаждения.

Я прилег на кушетку, жесткую, но все равно куда более комфортную, чем тюремные нары. Закрыв глаза, я представил нашу встречу с Алиной, как она бросается мне на шею, как ее слезы размазываются между наших щек. Она сжимает меня в объятиях, давит до тех пор, пока воздух не перестает поступать в легкие, а мне все равно, я так соскучился, что готов задохнуться в них.

Возбуждение от предстоящей встречи заставило сердце качать кровь, как мотор новенького Porsche. О том, чтобы уснуть, не было и речи. Я встал с кровати и, решив занять себя хоть чем-то, подошел к больничной тумбе, одиноко стоявшей возле умывальника в углу. Прозрачный кувшин, наполовину наполненный водой, мятые салфетки, пожелтевшая от времени и плохой воды кружка и газета с кроссвордами. Вот и все, чем мне придется развлекать себя в ближайшие часы.

«Где же чертова ручка?»

Я осмотрел тумбочку снаружи, затем открыл дверцу и в самом углу за какими-то бумажками обнаружил обгрызенный карандаш.

«Лучше, чем ничего», – пожал я плечами и, усевшись на кровать, принялся подбирать ответы.

Время шло, в отличие от врача, который должен был взять у меня треклятые анализы. Покончив с кроссвордом, я принялся читать анекдоты, рецепты квашеной капусты, объявления о сдаче в аренду техники. Короче говоря, все подряд, что смогли впихнуть редакторы в свою дешевую газетенку.

Вдруг сердце екнуло, и по телу пробежал холодок, словно кто-то открыл окно, которого, кстати говоря, здесь не было. Я посмотрел на дату, указанную в верхнем правом углу страницы.

«Быть не может, это что, прикол такой?»

Я перевернул страницу и увидел ту же самую дату, снова перевернул, и снова это злосчастное число. Если представить, что это правда и дата действительно верна, то получается, что с момента моего ухода из дома прошло четыре года.

«Четыре, мать вашу, года? Это нереально! Нет-нет-нет! Это просто дурацкая газета, и анекдоты тут тупые, для тупых! Я не верю!» Пальцы сами начали рвать в клочья бумагу и комкать её.

– Не верю!!! – истошный крик вырвался из меня и поглотился стенами. К горлу подступил тошнотворный ком.

Подбежав к двери, я сначала ладонью, а потом уже и кулаком забарабанил по ней.

– Откройте! Откройте долбаную дверь! Наплевать на ваши анализы, я хочу выйти!

Неподалеку щелкнул замок, послышались шаги. Ключ в очередной раз пробрался в лоно замка и без всякого стеснения повернул его механизмы.

Не самого привлекательного вида женщина в сопровождении двух рослых крепких мужиков в больничных одеждах вошли в мою палату.

– Что кричим? – спокойно спросила женщина.

«Охрана в халатах» стояла по бокам от казавшейся на их фоне миниатюрной дамочки и, скрестив руки на груди, вопросительно уставилась на меня.

Я чувствовал, как от меня парит из-за волнения, и понимал, что в глазах этих людей я – разбушевавшийся пациент. Поэтому, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, я взял себя под контроль и, насколько это было возможно, спокойно спросил: