Франк Тилье - Иллюзия смерти [litres]

– Великолепно, не правда ли?

Ганель обернулся – подошедший человек приветственно протягивал ему руку. Он осторожно убрал телефон.

– Я Патрик Лонне, куратор выставки. Мне кажется, вы уже приходили сюда полюбоваться этими работами.

– Нет. Я здесь впервые.

Лонне выглядел весьма элегантно: волосы с проседью, галстук-бабочка, темно-серый пиджак.

– Правда? А мне показалось, что я вас уже где-то видел. Днем сюда заглянет Натан де Галуа; может быть, вы хотели бы с ним встретиться?

– Не стоит, спасибо.

И Ганель исчез, смущенный, почти пристыженный, даже не попрощавшись с Лонне.

Натан де Галуа со своими невыносимо-супермодными повадками появился через два часа: солнечные очки, которые он никогда не снимал на публике, темные волосы из-под нахлобученной вязаной шапки из шерсти альпаки, блейзер, заношенные до дыр джинсы и сникерсы. Со своей решительной походкой, раскованными и слегка вызывающими манерами, он являл собою эталон сорокалетнего человека, находящегося в прекрасной форме. Он расцеловался с Патриком Лонне и отвел его в сторону. Все взгляды посетителей обратились к нему. Он это любил.

– У меня важные новости, – сообщил он певучим голосом. – В самое ближайшее время я смогу представить новую работу, которая должна очень тебе понравиться, и ее можно будет включить в экспозицию.

– А подробнее?

Натан быстро обернулся, оглядывая собравшихся. Потом приложил палец к губам:

– Пока что это большой секрет.

Он направился к красивой женщине, которая рассматривала примерочную кабину. Начал красоваться перед ней, объясняя технику изготовления, и мгновенно ее очаровал. Но вдруг умолк, не закончив фразы, вглядываясь в зеркало, которое расщепляло свет на красный и зеленый цвета, нарушая трехмерность предмета. Какой-то человек, наполовину спрятавшись за перегородкой, наблюдал за ним.

– Что-то не так? – спросила посетительница, заметив его растерянность.

Когда Натан обернулся, силуэт уже исчез. Он еще несколько секунд колебался, потом выдавил из себя улыбку:

– Нет. Это очередной сталкер . Знаете, их много, завидуют мне и пытаются украсть идеи.

Стоя в дальнем углу мастерской, Ганель кричал во все горло, не отрывая взгляда от экрана компьютера. Трехмерная модель изменила форму, как бы втянулась в себя, но при этом сохранила облик вазы. Автор не верил своим глазам: его метод работал – работал даже в экстремальных случаях. Три недели неустанного труда, непрерывных раздумий, колебаний, и за все это время он почти не сомкнул глаз.

Он только что разработал систему изготовления трехмерных предметов, чью форму можно моделировать с помощью звука и громкости человеческого голоса. Он повернулся к Ариадне, которая прижимала к губам стиснутые кулаки:

– Это твоя заслуга!

– Нет твоя. Это твоя работа.

Как нетерпеливый ребенок, Ганель быстро нажал клавишу ввода на компьютере. Через несколько минут из трехмерного принтера вышел предмет из белого пластика, полностью идентичный изображению на экране. Ваза, форма которой, размер и объем были результатом обычного крика.

Ариадна взяла ее в руки так бережно, словно это была чаша Грааля [28] Согласно преданию, Грааль – это чаша, из которой пил Христос на Тайной вечере. Иосиф Аримафейский сумел заполучить эту чашу у Понтия Пилата и переправил ее в Британию, где Грааль стал талисманом первых христиан. Рыцарям короля Артура удалось разыскать Грааль – к тому времени чаша считалась не только христианской святыней, но и неким волшебным сосудом, содержимое которого дарит обладателю вечную молодость и неземную мудрость. Вскоре Грааль исчез так же загадочно, как был найден, и с тех пор идут его поиски. :

– Получилось!

Ганель быстро вернулся к компьютеру и снова издал несколько звуков. Спрограммированная на экране ваза стала расти в ширину, ее основание становилось то тоньше, то шире, в зависимости от уровня громкости голоса. Полчаса спустя на столе стояли три вазы разной формы.

– Господи, Ариадна, ты понимаешь? Работает, притом возможности неограниченные! Изменяя тембр голоса, можно будет создавать какие угодно предметы, все будет зависеть от громкости и высоты звука. Скульптура, созданная чтением басен Лафонтена… Флаконы для духов, выточенные пением Марии Каллас…

В голове у Ганеля уже роились идеи возможного применения своего открытия. Он обнимал жену, вне себя от счастья.

Ариадна посмотрела ему в глаза:

– Значит, теперь мы сможем вести нормальную жизнь? Ты реже будешь бывать здесь. А я буду больше бывать с тобой.

– Да, конечно. Наверняка. И… после звуковой модуляции легко вообразить производство предметов с помощью жестов, записанных на камеру, которые программа будет моделировать в реальном времени. Просто голова идет кругом. Все это станет доступно, а если я выставлюсь, то смогу еще быстрее осуществить свои замыслы. У меня появится финансирование. И все благодаря тебе.

– Нет, благодаря тебе, и никому другому. Тебе не хватало только уверенности в себе. Теперь она появилась. Ты выиграешь этот конкурс.

Ганель посмотрел на распечатанные фотографии работ Натана де Галуа, снятые им во Дворце Токио, которые теперь занимали часть стены в его мастерской. У него оставалось больше недели, чтобы отшлифовать последние детали и показать, на что он способен.

– Все только начинается, – прошептал он, улыбаясь.

Ганель стоял в большом кабинете на третьем этаже Дворца Токио. Перед ним за круглым столом сидели члены экспертного совета – три женщины и трое мужчин, одним из которых был Патрик Лонне, председатель жюри, который вспомнил их короткий разговор, состоявшийся несколько недель назад.

Соискатель не знал, как правильно выглядеть по такому случаю, поэтому взял напрокат костюм, который был ему явно велик, и гладко побрился. Он был пятым, оставалось еще восемь претендентов. Соревнование было жестким, но Ганель в себя верил.

«Вперед, сыны отчизны милой! Мгновенье славы настает…» [29] Первые строки «Марсельезы» (пер. П. Г. Антокольского), песни Великой французской революции, музыка и слова которой были написаны 25 апреля 1792 г. Клодом Руже де Лилем (1760–1836). В ноябре 1793 г. Конвент утвердил «Марсельезу» как государственный гимн Франции.

На экране его ноутбука вращалась вокруг своей оси изящная ваза, виртуально созданная первыми тактами «Марсельезы», только что им пропетыми. Жюри не выражало никаких эмоций, и на первый взгляд трудно было сказать, произвел ли он на них какое-то впечатление.

Чтобы рассеять неловкость, Ганель поспешил указать на изображение на экране.

– Я понимаю, это все весьма виртуально, но, как я уже сказал, нужно просто послать этот файл на трехмерный принтер – и всего за несколько минут вы получите предмет, сделанный из одного из доступных для печати материалов: полиамидного порошка, пластика, сплава металлов, воска, титана… Таким образом, готовые артефакты годятся для любого типа интерьеров и соответствуют любым вкусам. Мне кажется, у вас есть такой трехмерный принтер. И если пожелаете, мы можем провести эксперимент в реальном времени.