Харлан Кобен - Убегай!

– Просто пытаюсь во всем разобраться.

– В чем «во всем»?

– Может быть, вы расскажете мне про Аарона?

– Что, например?

– Я не знаю. Что-нибудь. Все.

– Что-то не очень понимаю зачем.

– Тут есть некие ниточки, – сказал он, и ему самому собственные слова показались несколько дикими. – Связи, понимаете? Я не знаю какие, но у меня такое чувство, будто я что-то упустил. Поэтому и задаю вопросы, иду напролом и надеюсь понять.

Она нахмурилась:

– Занялись бы лучше чем-нибудь другим.

– Вчера в мою жену стреляли, – сказал Саймон.

Энид вопросительно посмотрела на него.

– Она осталась жива, но… Мы с ней разыскивали Пейдж. Там, где они жили. Где убили Аарона.

Он рассказал ей все как было, глотая по ходу рассказа пиво. Саймон уже не помнил, когда в последний раз рано утром пил холодное пиво, но ему казалось, что в этом заведении сегодня так надо, так будет правильно. Рассказывая, он оглядывал помещение. Заметил, что шовинистические татуировки не только у того байкера, с которым у него случилась стычка. Многие здесь щеголяли свастиками. Да, у него сейчас есть дела поважнее, и он в меньшинстве, но кровь у него закипела: вот какова сегодня Америка, его страна, это дерьмо у всех на виду и все с этим мирятся.

– Вы видели место, где рос Аарон, – сказала Энид, когда он закончил.

– Да, на той ферме.

– Вообще-то, это не ферма. Это туристический объект, но тем не менее. Миленькое местечко, верно?

– Вроде бы да.

– Вроде бы да, – кивнув, повторила она. – Когда Аарон был маленький, он жил там, где сейчас гостиница. Они сдавали тогда только шесть номеров. В остальных жила семья. Потом бизнес стал расширяться. Стали сдавать все десять. Лет пять-шесть назад сделали пристройки и теперь сдаем двадцать четыре номера. У нас также симпатичный ресторан. Уайли называет его «бистро». Думает, что так звучит более заманчиво. И магазин сувениров тоже дает неплохой доход. Продают не только сувениры, но и свечи, всякие мелочи и тому подобное. Я не о том рассказываю, так?

– Вовсе нет.

– Вы же хотите все знать про Аарона.

Саймон промолчал.

– В общем, Аарон еще мальчишкой всегда был какой-то немного мутный, если вы понимаете, о чем я.

Один из татуированных подошел к черному ходу и обменялся с ней взглядами. Энид кивнула, и тот незаметно вышел.

– Не знаю, как это все может вам помочь, – произнесла она.

– Вы сказали «они».

– Что?

– Вы сказали: «Они сдавали только шесть комнат». Они.

– И что?

– Я думаю, надо было сказать «мы», а не «они».

– Нет, все правильно, – возразила она. – Мы с Уайли тогда еще не были женаты.

– Когда «тогда»?

– Когда Уайли жил в первоначальной гостинице.

– Но вы сказали, что Аарон тоже там жил.

– Ну да. Вдвоем с Уайли. Я его мачеха. Я у них появилась, когда ему уже было девять лет. По правде говоря, с материнским инстинктом у меня слабо. Удивлены? Мы с Аароном никогда не были близки.

– А его настоящая мать, где она?

Энид бросила взгляд на дверь черного хода. Вернулся тот татуированный и сделал все, чтобы Энид его заметила. Стакан ее был уже пуст. Глэдис Соломенные Волосы без напоминания снова наполнила его.

– Миссис Корвал?

– Зовите меня Энид.

– Энид, что случилось с настоящей матерью Аарона?

– Это не имеет к вам и вашему делу никакого отношения.

– Кто знает.

– Каким образом? – спросила Энид и, повернувшись к нему, положила руку на стойку и заглянула прямо ему в глаза. – Я хочу сказать, что с первого же дня здесь все время твердила Аарону: «Даже не пробуй. Никогда. Ни капельки». Ведь все у него на глазах, он каждый день видел, что эта дрянь делает с человеком. И вот пожалуйста, все равно кончил тем, что его убили в каком-то наркоманском притоне. Вот вы скажите мне, мистер Грин. Как могла его родная мать иметь отношение к тому, что Аарона ждал такой конец? И раз уж на то пошло, какое отношение его родная мать имеет к вашей пропавшей дочери?

– Не знаю, – сказал Саймон.

– Уж если искать виноватых, то я более подходящая кандидатура, вам не кажется?

Саймон молчал.

– Мы с его отцом поженились. Он подрос, стал чаще болтаться здесь. Вечная проблема с подростками в таком тихом местечке. Люди думают, мол, какое очаровательное место и прочая чепуха. Красота – скучная вещь, приедается быстро. Чувствуешь себя как в западне. А таким, как Аарон, хочется большего. Такой уж он уродился. Я, между прочим, тоже, хотя мы с ним не родственники.

Он хотел поинтересоваться, что это за место такое, но это было бы неправильно. Он перевел разговор на другую тему и спросил:

– Мать Аарона сегодня была на панихиде?

Энид молчала, не поднимая головы.

– Неужели нельзя мне сказать, по крайней мере…

– Нет, – ответила Энид. – Ее там не было.

– Она еще жива? Она как-нибудь общалась со своим сыном?

– Я вас совсем не знаю, мистер Грин.

– Почему, знаете. То есть вполне достаточно. Мне все равно, чем вы тут занимаетесь или что происходит у вас в гостинице и все такое. Я не хочу доставлять вам ни малейшего беспокойства. Но, рискуя показаться занудой, я повторю: моя дочь пропала.

– А я не понимаю, какое отношение это имеет к…

– Скорее всего, никакого, – перебил он. – Но ведь может и иметь, правда? В полиции думают, что Пейдж могла убить Аарона, чтобы спастись. Или это сделал я. Или моя жена. Чтобы защитить свою дочь. Или там было что-то не так с продажей наркотиков. Версии, конечно, хорошие, но я все равно прошу вашей помощи.

Она принялась вертеть свой стакан, не отрывая взгляда от напитка.

– Так жива мать Аарона или нет?

– Хотите правду? – Энид подняла голову и долго разглядывала его в упор. – Я не знаю.

– Не знаете, жива ли она или мертва?

– Именно так, – сказала Энид и повернулась к Глэдис. – Налей-ка моему другу еще пива и отнеси в угловую кабинку. Нам с ним надо немного потолковать.

Вход в салон «Татуировка – пока ты ждешь» был перекрыт старыми добрыми дорожными ограждениями на А-образных стойках, с оранжево-белыми наклонными светоотражающими полосками по горизонтальной поперечине.

Елена Рамирес увидела два разукрашенных соответствующими знаками полицейских автомобиля и еще два других транспортных средства без опознавательных знаков. На взятом напрокат «форде-фьюжн», насквозь пропахшем вишней, она въехала на площадку перед салоном между шоссе и ограждением.

Один из полицейских нахмурился и двинулся к ней.

– Вы должны покинуть это место, – сказал он.

– А что здесь происходит?

– Пожалуйста, уберите с территории свою машину.

Елена могла бы помахать своими корочками, но, вероятно, ей все равно бы не разрешили. Она понятия не имела, зачем тут полиция, но спорить с полицейскими в любом случае глупо.