Харлан Кобен - Убегай!

Рокко двинулся к двери.

– Самозащита, – сказал он.

– О чем это ты? Я вовсе не собирался…

– Ты, приятель, тут ни при чем.

Саймон молча ждал продолжения.

– Подумай сам. Лютер ведь стрелял не в тебя . Он стрелял в твою жену.

Рокко улыбнулся и потянулся к ручке двери.

Все последующее произошло одновременно.

– Рокко, берегись! – крикнул из коридора Лютер.

Рокко инстинктивно распахнул дверь.

И в него полетели пули.

За пять минут до этого Эш толкнул дверь, разрисованную граффити.

Он вошел в тускло освещенное фойе первым, Ди Ди за ним. Оружие они пока не вынимали. Еще рано. Но на всякий случай руки держали наготове.

– Что здесь понадобилось Саймону Грину? – прошептал Эш.

– Наверное, решил заскочить в гости к дочурке.

– Тогда почему не упомянул об этом в сообщении Елене Рамирес? Почему он говорил про этого Корнелиуса?

– Не знаю, – ответила Ди Ди и поставила ногу на шаткую ступеньку.

– Надо бы вернуться и как следует осмотреться, – сказал Эш.

– Вернешься потом.

– Ди!

– Нет, Эш, послушай меня. Елена Рамирес и Саймон Грин – они как рак. Его надо уничтожать в зародыше, иначе он распространится. Хочешь осторожничать? Прекрасно. Возвращайся к машине. Я разберусь сама, патронов хватит.

– Нет, так не будет, – сказал Эш. – И ты это знаешь.

На ее губах заиграла легкая улыбка.

– Сексист.

– Ты бы тоже меня не бросила одного.

– Это точно.

– Странное местечко, – сказал он. – Знаешь, что оно мне напоминает?

– Пивоварню мистера Маршалла, – кивнула она. – Тот же запах прокисшего пива.

Он изумился: как это она все помнит? Джоджо Маршалл был одним из приемных отцов, но не у нее, а у Эша. Эш у него должен был обслуживать бродильный аппарат. Ди Ди несколько раз навещала Эша и до сих пор помнит эту отвратительную вонь.

Она стала подниматься по лестнице. Эш хотел ее обогнать, идти первым, но она загородила ему путь и стрельнула в него недовольным взглядом. Пришлось ему шагать на одну ступеньку ниже. На лестнице не было ни души. Только где-то в отдалении слышно было бормотание – там голосил телевизор.

Кроме этого – ни звука.

На втором этаже Эш бросил быстрый взгляд в глубину коридора. Ди Ди продолжала подниматься.

Никого. Это хорошо.

Они поднялись на третий этаж, и Ди Ди оглянулась. Эш кивнул. Они достали пистолеты. Держали их низко, у бедра, и если бы кто-нибудь сейчас открыл дверь, то из-за тусклого освещения не смог бы увидеть, что у обоих в руке по самозарядному пистолету «FN Five-seveN» с полной обоймой из двадцати патронов каждый.

Они подошли к двери квартиры под литерой «Б». Эш постучал в тяжелую металлическую дверь.

Они были наготове.

Ответа не последовало.

Эш постучал снова. Опять ничего.

– Кто-то должен быть дома, – прошептала Ди Ди. – Мы же видели, как входил Грин.

Эш оглядел тяжелую металлическую дверь, наверняка для защиты от грабителей, правда поставлена не по-умному. Дверь стальная, а дверная коробка деревянная.

Причем из какого-то хлипкого дерева, по крайней мере на первый взгляд.

Эш спрятал пистолет и кивнул Ди Ди, чтобы приготовилась. Шагнул назад, поднял ногу и с силой пнул поближе к тому месту, где в дерево входили шурупы.

Деревянная коробка не выдержала, было такое впечатление, будто она сделана из папье-маше.

Дверь с грохотом вылетела. Эш и Ди Ди ринулись внутрь.

Никого.

Вдоль стен по обе стороны лежали два матраса. На полу пятна высохшей крови.

Эш окинул комнату быстрым взглядом и понял, что здесь что-то не так. Он посмотрел на пол. Наклонился.

– Что там? – прошептала Ди Ди.

– Желтая лента.

– Что?

– Место преступления.

Послышались звуки открываемой где-то поблизости двери.

Ди Ди двигалась быстро. Она положила оружие на матрас и вышла в коридор. Из своей квартиры выходил какой-то мужчина. Уши его были заткнуты наушниками, и музыка звучала в них так громко, что Ди Ди слышала ее, находясь в пятнадцати футах.

Мужчина был уже возле лестницы, собрался спускаться и пока не успел заметить Ди Ди. Она застыла на месте, надеясь, что оборачиваться он не станет.

Но он обернулся.

Обернулся, увидел ее и выдернул наушники из ушей.

Ди Ди наградила его ослепительной улыбкой.

– Здравствуйте, – сказала она, интонацией превратив простое приветствие в соблазнительную двусмысленность. – Я ищу Корнелиуса.

– Вы ошиблись этажом.

– Правда?

– Корнелиус живет на втором, квартира «Б».

– Какая я глупая.

– Да.

По его лицу она поняла, что сейчас он к ней подойдет. Ничего хорошего это не сулило. Она сунула руку в задний карман и нащупала нож с выкидным лезвием.

Придется перерезать этому парню горло. Быстро и тихо.

Ди Ди помахала ему рукой.

– Спасибо, что подсказали. Всего вам доброго.

Было видно, что мужчина еще не отказался от намерения подойти к ней, но, наверное, некое первобытное чувство подсказало ему, что для него будет лучше, если он пойдет своей дорогой.

– Да, – сказал он и шагнул вперед. – И вам того же.

Одно долгое мгновение они смотрели друг на друга, и наконец мужчина заторопился вниз по ступенькам. Ди Ди секунду прислушивалась, раздумывая, остановится ли он на втором этаже, чтобы предупредить Корнелиуса. Но слышно было, как он спустился на первый этаж и открыл разукрашенную граффити дверь.

Когда он ушел, в дверях квартиры появился Эш и отдал Ди Ди пистолет. Он все слышал. Они молча направились к лестничному пролету, спустились на второй этаж и подошли к квартире под литерой «Б». Эш приложил ухо к двери.

Голоса. Разговаривают несколько человек.

Эш подал сигнал. Они приготовили пистолеты. План был прост. Ворваться в квартиру. Перестрелять всех, кто там окажется.

Эш наставил ствол пистолета на замок двери – теперь уже нет нужды осторожничать, – но тут неожиданно произошло сразу два события.

Ручка двери стала поворачиваться.

И из глубины коридора послышался крик:

– Рокко, берегись!

– Рокко, берегись!

Как только Рокко открыл дверь, Саймон услышал первый пистолетный выстрел.

Говорят, что в минуты большой опасности время будто замедляется, почти как в фильме «Матрица», где Нео мог видеть летящие пули и уворачиваться от них. Это, конечно, просто иллюзия. Время – величина постоянная. Но Саймон вспомнил, как он где-то читал, что именно такое восприятие времени возникает оттого, что мы по-разному запоминаем, что происходит. Чем богаче и плотнее укладываются в памяти подробности события – например, в минуты сильного страха, – тем дольше длится в твоем восприятии само событие.

Этот феномен также объясняет, почему с возрастом кажется, что время бежит быстрее. В детстве впечатления бытия для тебя новы, поэтому и воспоминания свежи и насыщенны, а значит, и время, кажется, течет медленнее. А когда становишься старше, особенно когда живешь по заведенному порядку, новых и живых впечатлений в копилку памяти откладывается мало, поэтому и кажется, что время летит быстро. Вот почему лето ребенку кажется бесконечным. А для взрослого оно пролетает мгновенно.