Олег Рой - Охота на охотника

– Чего там любопытного? – недовольно буркнула Арина, думая, что даже телефон отключать бесполезно, с Левушки станется дистанционно его включить – не из вредности, из чистого интереса. – С наследством тетушка ее прокатила, так что у Райской кроме квартиры и машины вроде и нет ничего. Какие там могут быть финансовые странности?

– Будешь умничать – не скажу! – пригрозил Оберсдорф. – Машинка у нее была, я тебе скажу, так себе, да и квартирка не бог весть что…

– Погоди, почему – была?

– Потому что машинку свою твоя дамочка продала. Совсем, понимаешь, недавно. А квартирку заложила, причем на довольно жестких условиях, – теперь в голосе «главного компьютерного гения комитета» звучало откровенное торжество.

– Когда?

– Да за месяц где-то до того, как ее любовничка зарезали.

– Ну… и… – Арина все еще не понимала, зачем он все это ей рассказывает.

– Вот! – веско заявил Оберсдорф. – Дальше начинается самое интересное. Я не смог эти деньги отыскать. Эй, Вершина, ты там уснула или в обмороке? Повторяю для несообразительных. Я. Не. Смог. Отыскать. Финансовый. След, – он произнес все это раздельно, словно ставил после каждого слова жирную точку.

– Ну считай, что я в обмороке, – ответила она довольно искренне: услышанное было почти невероятным: все знали, что с цифрами – в смысле с цифровыми технологиями – Левушка может что угодно, хоть Луну с неба. – Как такое вообще возможно? Ну чтоб деньги были, а потом их найти невозможно?

– Вот так вот, знаешь ли, – из трубки донесся подчеркнуто громкий вздох. – И это само по себе кажется мне очень любопытным.

– И велики ли деньги?

– Да не так чтоб золотые горы. Полсотни тыщ, – небрежно сообщил Оберсдорф.

– Евро? – тупо уточнила Арина.

– Ну не тугриков же! То есть деньги не особо большие, но все-таки забавно.

– Небольшие? – возмутилась Арина. – Ну знаешь ли! Мы все-таки не в Париже живем. Хотя и для Западной Европы это не совсем чтобы копейки. А уж у нас тут… Хочешь сказать, что Райская куда-то вдруг потратила пятьдесят тысяч евро? Да еще так, что ты и следов не нашел?!

– Не обязательно потратила. Но следов не нашел, это да, – скучным голосом признался Левушка. – Так что, может, в долг дала, может, наоборот, старый долг вернула, может, в пирамиду какую вложилась – хотелось девушке быстренько разбогатеть, раз уж с наследством облом вышел. Да, казино можешь исключить – игровые фишки на них не покупались. Хотя… казино у нас нынче под запретом, одни подпольные остались, там, может, и не фиксируется ничего, – Оберсдорф иногда демонстрировал бытовую неосведомленность в духе Шерлока Холмса, «не знавшего», что Земля обращается вокруг Солнца. Правда, в отличие от великого сыщика, нужную информацию он в голове все же хранил, только где-то глубоко-глубоко, так что извлекалась она на свет не сразу, когда собеседнику уже хотелось спросить «ты что, с Луны свалился?» Его, впрочем, такие «пустяки» не смущали. – Меня, собственно, это и заинтересовало – отсутствие конечного продукта. Ты пойми, банковские операции – такая штука, что все видно. Если она с кем-то расплатилась наличкой – значит, где-то обналичила. Даже если она эти деньги закопала под старым пнем или в камин, как Настасья Филипповна, бросила – как она электронные цифры в хрустящие купюры превратила?

– Хочешь сказать, ни через банк, ни через банкомат она эти деньги не обналичивала?

– Ой, я тебя умоляю! На волне нынешней борьбы с терроризмом? Кто ж ей такую сумму вот так моментально обналичит.

– Именно моментально?

– Практически в мгновение ока, – недовольно хмыкнул Левушка. – И даже не факт, что имела место быть именно обналичка. Я не знаю. Не, ты обрати внимание. Я. Не. Знаю, – он опять произнес все так раздельно, словно ставил после каждого слова гигантскую точку – видимо, чтобы Арина оценила масштабы катастрофы. – То есть какая-то транзакция имела место быть, но, – продолжал он немного спокойнее, – как бы тебе попонятнее объяснить… деньги со счета ушли, но пройти по следу этой транзакции я не смог. Абыдна, понимаешь?

– Понимаешь, – автоматически повторила Арина, хотя на самом деле ни черта не понимала, впрочем, зная Оберсдорфа, масштабы декларируемой им «катастрофы» все же осознала. – Нет, ну за что можно заплатить такие деньги?

– Да ладно! – Левушка уже почти развеселился, он вообще, если и унывал, то ненадолго. – Деньги! Для тебя это деньги, для меня в данный исторический период тоже, для дамочки этой – да, деньги, а, к примеру, для тетушки ее покойной – так, ерунда. Может, Райская эта начала тратить наследство, не догадываясь, что оно мимо носа пролетело?

– Скорее всего так, – согласилась Арина. – Но куда можно потратить такую сумму? Стремительно потратить, заметь. Да еще заложив ради этого квартиру и продав машину – то есть чего-то ей позарез захотелось? Да еще так потратить, чтоб ты концов не нашел. Вот какие могут быть варианты?

Вообще-то она спрашивала риторически, но Оберсдорф ответил – довольно задумчиво, словно и впрямь прикидывал в уме варианты:

– Могла домик где-нибудь на восточноевропейском побережье прикупить. Или яхту себе заказать, к примеру… Небольшую… Полсотни тыщ евро как раз на аванс потянет. Может, хотела с этим своим на собственной яхте… покататься… и побыстрее, пока не увели любовничка… а любовничка раз, и грохнули, бя-ада… да еще наследство мимо пролетело… а яхты, знаешь, такая штука, и сложные схемы оплаты тут не редкость, и аванс вполне может и пропасть…

Но Арина уже не слушала. Могла яхту себе заказать, к примеру… к примеру… Черт! Черт, черт, черт! Случайно оброненное Левушкой слово ее оглушило. А самое главное – ставило все кусочки головоломки на свои места. Во всяком случае, те кусочки, которые уже имелись.

Но ведь что же это, братцы, получается? Значит, вот кто сыграл роль той дамочки, которую работники стрип-клуба приняли за Райскую? Ох, Егор Степанович, Егор Степанович, привычно вспомнила она покойного Шубина. Не зря ты свою дикую имитацию убийства затеял, ох, не зря. И чутья своего знаменитого не растерял. Если Левушкина обмолвка – ключ (а похоже на то, ох, как похоже!) – значит, ты был прав, когда нагородил вокруг собственной смерти столько турусов на колесах.

Она не сразу поняла, что ей мешает. Что за штука непонятно как оказалась у нее в руках? А, вот оно что! За беседой с Оберсдорфом она и не заметила, как дошла до терпеливо ждущего Дениса. И едва не прошла мимо – спасибо, остановил. Шлем вот в руки сунул – надевай, мол. И – она не ошиблась – стоит и улыбается.

Сообщение было коротким.

В первой строке – семерка, пробел, дефис, пробел, тройка, вопросительный знак и восклицательный. Вторая – немного длиннее – явно представляла адрес электронной почты. Завершали вторую строчку несколько латинских букв, разделенных точкой – почтовый сервер, а перед «собакой» стояли буква «а» и семь цифр, знакомых Арине как уголовно-процессуальный кодекс.