Грегг Олсен - Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей

«Шелли, видимо, тоже не знала, что отбеливатель опасен», – утверждал он.

Как Кэти десять лет назад, Рон катился по наклонной. Он стоял на краю обрыва, и Шелли упиралась ему в спину ногой. Однако она делала вид, что обеспокоена его состоянием. Больше не обвиняла в убийстве ее названного отца, Мака. И реже осыпала привычными оскорблениями.

В один из летних дней 2003 года Шелли позвонила Дэйву на работу и сказала, что очень волнуется. Ему даже показалось, что жена в панике. Она пыталась договориться, чтобы Рона приняли в приют для бездомных в Абердине. Но тот и слышать ничего не хочет. Отказывается ехать наотрез.

Такое впечатление, что он застрял у них навсегда. Но ей надо, чтобы он уехал. Она больше не может с ним справляться.

Шелли говорила, что Рон пытался совершить самоубийство, спрыгнув с одного из их старых деревьев.

– Как это произошло? – спросил Дэйв.

– Он сказал, что хочет себя убить.

– Правда?

– Да, – ответила жена. – Он знает, что мы всерьез собираемся перевезти его в приют.

Дэйв не питал к Рону теплых чувств. Его сильно смущало, что тот бродит в одних трусах по ферме на виду у Тори и что его присутствие ложится на Шелли тяжелым грузом.

Шелли продолжала гнуть свое:

– Он сказал, что не в силах жить дальше и хочет оказать всем услугу и положить этому конец. Сказал, что просит прощения. «Я для всех обуза, а моя жизнь – полный провал. Я только мешаю тебе, Дэйву и Тори. Я не знаю, что мне сделать еще».

Уже несколько дней Рон просто лежал у них на крыльце или на террасе. Шелли поила его виски, а Тори говорила, что Рон заболел, но обещала, что он скоро поправиться. Тори хотела верить матери. Но его ноги! Они так опухли, что он едва мог ими пошевелить.

– Завтра я отвезу его в дом Мака, там он немного отдохнет, – сказала ей Шелли.

– Один?

– С ним все будет в порядке. Правда же, Рон?

Рон совсем ослаб и был пьян. Ему удалось лишь слегка кивнуть головой.

– Ты уверена, мам?

– Я буду каждый день его проведывать. Не беспокойся.

Проснувшись на следующее утро, Тори поняла, что Рона у них нет.

– Где он? – спросила девочка у матери.

Шелли посмотрела ей прямо в глаза.

– Утром я отвезла его к Маку.

Окна Тори выходили на подъездную дорожку, засыпанную гравием, из-за которого никто не мог подобраться к дому, потому что камешки громко хру- стели.

– О! – воскликнула Тори, понимая, что это откровенная ложь. – Я просто не слышала, как вы уез- жали.

Рона не было уже несколько дней. Тори с матерью сидели на диване и смотрели телевизор.

– Никому не рассказывай про Рона, – сказала ей Шелли.

Серьезно, мам?

Тори не понимала, что именно не должна говорить. Список был такой длинный, что мог занять страниц сто.

– Не рассказывать что?

Шелли пронзила дочь острым, даже угрожающим взглядом.

– Если ты кому-нибудь расскажешь, особенно Сэми, я от тебя откажусь. Честно слово. Откажусь – на всю оставшуюся жизнь.

Это и правда угроза .

В комнате стало очень тихо.

– Я ничего не расскажу, – ответила Тори. Она не стала спрашивать мать, почему та сделала упор на Сэми. Сэми никогда не говорила про Шелли плохо. По крайней мере, не с Тори. Конечно, она могла сказать, что их мать странная, но так, наверное, говорят все подростки.

– Тори, – продолжала Шелли, – если приедут полицейские, ты должна утверждать, что Рон уехал от нас и живет в Такоме.

Тори сглотнула. Это была ложь. И серьезная.

– Хорошо, мам, – сказала она. – Я так и скажу.

Как только все было оговорено – пускай от нее и требовалось солгать, – Тори заметила, что мать к ней сильно переменилась. Стала гораздо добрее. Снова называла своей любимой черепашкой. Готовила вкусные обеды и ужины. Не заставляла Тори раздеваться и показывать, как развивается ее тело.

Однако если Тори спрашивала про Рона, Шелли отделывалась лишь парой слов.

– С ним все в порядке, – коротко бросала она.

Тори пыталась настаивать:

– Я хочу увидеться с ним.

– Он отдыхает. Ему нужен отдых, Тори.

– Ну ладно. Но я по нему скучаю.

– С ним все хорошо, – говорила Шелли. – Я заглядываю к нему каждый день. Иногда даже по два раза. По утрам, в семь часов, я завожу ему еду и проверяю, как он.

Тори вполне могла составлять список пунктов, по которым ее мать в данном случае лжет. Рон болен. Он заперт в доме у Мака. Мать ухаживает за ним? О нет, это тоже ложь.

«Я ни разу не слышала, чтобы она куда-нибудь ездила на машине по утрам, – вспоминала Тори впоследствии. – Я наверняка заметила бы. К тому же, она ни за что бы не встала в такую рань. Она спала до полудня, потому что оставалась на ногах по ночам».

Тори каждый день спрашивала про Рона.

– Почему ты все время спрашиваешь о нем? – как-то поинтересовалась мать.

– Мне нравится дядя Рон.

– Ну, с ним все в порядке, так что не надо больше ко мне приставать.

Но Тори не сдавалась.

– Я хочу увидеть дядю Рона.

– Ладно, – сказала Шелли наконец. – Хорошо. Но я очень занята. И он тоже занят. Может, через пару дней.

На этом все ее доброе отношение, вкусная еда и постоянные «я тебя люблю» прекратились.

Шелли нагрузила Тори работой, которую раньше выполнял Рон. Прополка, кормление животных, уборка на кухне – все, чем он занимался, свалилось теперь на нее. Вообще все . И еще надо было удовлетворять причудливым стандартам матери.

– Жаль, что Рона тут нет, – повторяла Шелли, обращаясь к дочери. – Он справлялся куда лучше, чем ты.

Когда Тори как-то раз недостаточно хорошо убрала в собачьем вольере, чтобы угодить Шелли, та велела ей забраться внутрь и заперла за ней дверцу.

– Надеюсь, это тебя научит! Как тебе на месте твоей любимой собачки? Ты, безмозглая дрянь! Думаешь, собаке нравится валяться в своем дерьме? Тебе вот нравится? В дерьме! В дерьме! Черт, какая же ты ленивая, Тори!

Тори смотрела на мать через проволочную загородку вольера. Ей начинало казаться, что она заслуживает наказания. Может, она и правда плохо справилась с работой? Мать говорила так уверенно!

– Прости меня, мам!

Шелли взяла шланг и лила в вольер воду, пока Тори не вымокла до костей и не перемазалась размокшими собачьими экскрементами.

– От тебя никакого толку!

Внезапно случилось нечто неожиданное. Сэми была очень удивлена и обрадована, когда Шелли ни с того ни с сего позвонила ей сказать, что решила позволить ее младшей сестре, Тори, поехать в Сиэтл и пожить у нее несколько дней. Впервые в жизни.

Втроем они встретились за обедом в «Оливковой роще» в Олимпии – самом удобном месте на полпути из Реймонда в Сиэтл. Сэми сразу обратила внимание, что у матери проблемы с правой рукой. Она сильно распухла. Большой палец был раза в два больше обычного и выглядел так, будто выскочил из сустава.