Сюзанна Янссон - Запретное место [litres]

Она сфотографировала карту на мобильный телефон и направилась к двери, одновременно увеличивая изображение непонятных значков.

Шесть одинаковых пометок. Одна из них, если, конечно, Майя правильно прочитала карту, в том месте, где нашли Стефана Вика.

– Смерть Трейси была не единственным трагическим событием того лета, – проговорила Натали.

Она сидела в больничной палате и смотрела на лежащего в кровати Юханнеса. Из открытого окна доносился отдаленный шум с дороги, смех на улице, прямо под окнами, где-то завелась машина.

– Я решила рассказать тебе и о втором несчастье. Это совсем не просто, но теперь у меня уже нет обратного пути. Так что расскажу обо всем.

Потом она надолго замолчала, минут на двадцать. Все это время она поглаживала руку Юханнеса. Теперь речь шла о том августовском вечере 2002 года, когда все закончилось. О двенадцатилетней Натали, которая потеряла лучшую подругу после того, как стала свидетельницей гибели в болоте ее старшей сестры. О молчании, которое нарастало, и о боли, которая пробирала до мозга костей.

Почему никто ничего не говорил?

Почему вдруг стало так тихо?

Последний день начался в комнате Натали в ее доме в Моссмаркене. Она до сих пор помнила, как проснулась тогда от звуков радио и кофеварки. Журчание кофемашины раньше казалось ей таким домашним и уютным, а теперь звучало угрожающе, как злобное шипение. Мягкая постель, в которой всегда было так приятно понежиться, теперь нагоняла тоску и отчаяние. Рисунок дерева на потолке представлял собой орущие рты.

Когда Натали вошла в кухню, на столе стояла пачка с кукурузными хлопьями и молоко, ее ждала пустая пиала и холодная ложка.

– Доброе утро, – мамин голос звучал так призрачно.

– Где папа? – спросила Натали и тут же увидела, как за окном мелькнул его красный свитер, а затем отец вошел в дом, впустив свежее дуновение ветра, прежде чем дверь захлопнулась. Руки его были черными от машинного масла.

– Привет, Натали. Хорошо спала?

Воспоминание о словах, которых больше нет. Слова, произнесенные в последний день. Они кружились вокруг нее, гася всякую надежду и разжигая в душе пожар. Как могут слова, которые больше не существуют, причинять такую боль?

Натали продолжала гладить руку Юханнеса, сама того не замечая. Дыхание ее стало прерывистым.

Этим вечером у Нордстремов должны были собраться все, кто жил вокруг болота, и сразу после обеда родители начали выставлять на стол бутылки. Они решили приготовить себе по коктейлю еще до прихода гостей.

– Сегодня вечером у нас будет важная встреча с другими взрослыми, – сказала мама. – Если хочешь, можешь взять к себе в комнату чипсы.

И вот они пришли. Йоран. Агнета и Густав. Ивонна и Педер. Еще несколько человек с других хуторов. Детали стерлись из памяти.

Натали помнила, как она уснула и снова проснулась. Громкие, взволнованные голоса. Потом тишина, значит, гости разошлись. Кружилась голова. Снова послышалась ругань. Злобный голос отца.

И выстрелы.

Она помнила выстрелы.

Теперь уже она не гладила руку Юханнеса, а сжимала ее изо всех сил, как будто для того, чтобы не упасть. Словно это была единственная точка опоры в ее жизни.

Она помнила, как вошла в кухню, как увидела маму на кухонном полу, всю в крови. В синей тунике, которую Натали выбрала для нее пару дней назад.

Синюю? Ты правда так думаешь? Возможно, ты и права.

А рядом папа Юнас.

Он ранен. У него прострелена голова. Позвонить в полицию. Папина голова прострелена, он лежит на полу рядом с мамой. Сколько крови. Кровь вытекает из них, они почти обескровлены. Я не могу ничего поделать…

Подождать снаружи.

Я подожду снаружи .

Она вышла, села в машину и ждала там до приезда полиции и скорой.

Прежде чем Натали замкнулась в себе, во времени образовалась какая-то дыра. Она как будто парила среди звезд вместе со своими родителями, они танцевали, смеялись и обнимались.

Может быть, она сама умерла и попала на небо?

Она не чувствовала границы между собой и родителями, они стали воплощением любви, которую всю жизнь чувствовали друг к другу. Любовь, которая освещала собой мир на школьных выпускных, в погожие осенние деньки, а еще в машине по дороге на пляж. Эта любовь была растворена в мамином взгляде и в папином голосе.

В то же время в сердце Натали начала закрадываться паника, постепенно сжимая его в острых стальных когтях. Обещание было нарушено. Обещание счастья лежало мертвым грузом в луже крови на кухне. Яркий цвет маминой туники. Все вокруг такое же синее.

Вой сирен.

Потом вопросы, ответы.

– Это невозможно сказать мягко, щадя твои чувства, Натали. Мы думаем, что твой папа убил маму, а потом застрелил и себя.

Я хочу уехать отсюда. Сейчас.

Вы можете забрать меня отсюда немедленно?

Как отсюда выбраться?

Лейф не отвечал на мобильный, и Майя наговорила сообщение на автоответчик. Но ей настолько не терпелось, что она тут же села в машину и выехала лесными дорогами на трассу сорок пять по направлению к Карлстаду.

Майя успела завернуть на парковку перед домом, где жил Лейф, когда он, наконец, перезвонил.

– Ты дома? – спросила она.

– Да, – ответил Лейф.

– Я поднимаюсь. Прямо сейчас.

Он встретил ее в прихожей с удивленным выражением лица.

– Ты проделала весь этот путь в свой выходной? – спросил Лейф. – Должно быть, дело у тебя очень важное.

– Кофе? – спросила Майя, запыхавшись.

– Кофе, – согласился Лейф и вышел на кухню.

Майя нетерпеливо ждала за кухонным столом, пока Лейф доставал чашки.

Потом она рассказала о том, что нашла в мастерской Алекса. Лейф слушал, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. В завершение своего рассказа Майя показала фотографию карты.

– То есть ты хочешь сказать… – он поерзал на стуле, – ты думаешь, что…

Майя склонила голову набок и посмотрела на него.

– Думаю, те точки, которые он пометил, могут быть местами, где закопаны другие жертвы. По крайней мере место, где было найдено тело Стефана Вика, отмечено удивительно точно.

– Но почему? – спросил Лейф. – И кто он вообще такой?

– Он уже несколько лет работает завхозом в усадьбе. Говорят, умственно отсталый.

– Кто говорит?

– Ну, я слышала…

Они долго сидели молча. Часы с кукушкой отсчитывали секунду за секундой, словно нехотя, с приглушенным стуком.

– Сначала поедем и проверим, что это за места он отметил, – решил наконец Лейф. – Никакой огласки. Едем вдвоем. Проверим на всякий случай.

Они распечатали карту, взяли компас и лопату. Затем поехали друг за другом через лес. Лес, лес, лес. Майя успела забыть, как много леса растет в этих местах.