Дин Кунц - Темные реки сердца

По прошествии нескольких трудных дней у него хватило ума привести ее в объятия агентства.

– Ты маленькая хитрая сучка, – сказал он ей, когда они наконец пришли к соглашению. Он даже ласково обнял ее и был разочарован, узнав, что они больше не будут спать друг с другом. Но со временем он примирился с этой утратой.

Саммертон думал, что лучше всего к ней подходит определение «хитрая». Он не догадывался, как она использовала свою работу в бункере для достижения собственных целей, пока не узнал о ее замужестве с Е. Джексоном Хайнсом после молниеносного двухдневного ухаживания. Он также узнал о том, что она смогла полностью подчинить себе самых важных политиков города. Потом она пожаловала к нему, чтобы начать переговоры в отношении наследства. Только тогда папочка обнаружил, что слово «хитрая» не совсем точно характеризовало его милую дочурку.

Она подъехала к «Кловерфилду» и припарковалась на красной полосе у входа, рядом со знаком, на котором было написано: «Не парковаться в любое время суток!»

Она прикрепила одну из карточек Джексона «Член конгресса» к ветровому стеклу, еще раз насладилась холодным воздухом из кондиционера и вышла во влажную августовскую жару.

«Кловерфилд», с белыми колоннами и высокими стенами, был одним из самых чудесных заведений в США. Еву приветствовал швейцар в ливрее. В приемной сидел весьма почтенный джентльмен – англичанин, которого все называли Денфилд. Ева так и не уточнила: Денфилд – это имя или фамилия.

После того как Денфилд записал ее в книгу посетителей и мило поболтал с ней, Ева пошла знакомым путем по тихим коридорам. Картины американских художников прошлого столетия, украшавшие стены, прекрасно сочетались с персидскими ковровыми дорожками, покрывавшими темно-красный пол из хорошо отполированного дерева.

Когда она вошла в роскошный номер Роя, то увидела, что ее дорогой человек двигался по комнате с помощью ходунков, чтобы немного поупражняться. Благодаря самым лучшим врачам мира у него начали неплохо работать руки. Он верил, что через несколько месяцев сможет передвигаться без посторонней помощи, пусть даже прихрамывая.

Она чмокнула его в щеку, он возвратил ей поцелуй.

– Ты с каждым разом становишься все красивее, – сказал он.

– Да, мужчины на меня все еще поглядывают, – ответила ему Ева. – Но уже не так, как раньше, и особенно из-за этих нарядов.

Будущая первая леди Соединенных Штатов не могла себе позволить одеваться, как одевалась бывшая шоу-герл из Лас-Вегаса, которая упивалась тем, что доводила до безумия всех мужчин. Сейчас она даже носила лифчик, который несколько сдерживал ее грудь, и казалось, что природа дала ей немного меньше, чем на самом деле.

Но она же никогда не была шоу-герл. Ее фамилия была не Джаммер, а Линкольн. Ну, как президент Абрахам Линкольн.

Она посещала школу в пяти разных штатах и в Западной Германии, потому что ее отец был профессиональным военным, которого постоянно перемещали с места на место. Она закончила Сорбонну в Париже и провела несколько лет, обучая бедных детей в Королевстве Тонга, на южном побережье Тихого океана. Именно так было зафиксировано в ее файлах, и даже самый пронырливый, хитроумный репортер, получивший доступ к самому мощному компьютеру, не сможет выудить никаких компрометирующих сведений о ней.

Ева и Рой сидели рядышком на диванчике. На прелестном столике стояли горячий чай, богатый выбор печенья, сливки и джем.

Пока они прихлебывали чай и жевали печенье, она рассказала Рою о том, что папулька перевел на ее счет триста миллионов. Рой был так счастлив за нее, что у него на глазах показались слезы. Он был таким милым.

Они заговорили о будущем.

О том времени, когда они постоянно будут друг с другом. И по ночам… И не нужно будет прятаться. К сожалению, это могло случиться только в весьма отдаленном будущем. Е. Джексон Хайнс приступит к выполнению обязанностей президента двадцатого января, через семнадцать месяцев. Он и его вице-президент будут убиты через год после этого – хотя сам Джексон еще не знал о такой незначительной детали. С одобрения специалистов по вопросам соблюдения конституции и по совету Верховного суда Соединенных Штатов обе палаты конгресса будут вынуждены сделать беспрецедентный шаг и назначить специальные выборы. Ева Мария Линкольн Хайнс, вдова убитого президента, тоже примет участие в выборах и, победив, начнет работать в качестве президента.

– Через год после моего избрания можно будет снять траур, – сказала она Рою. – Как ты считаешь, год – это достаточно?

– Более чем достаточно. Особенно если публика полюбит тебя и захочет, чтобы ты была счастлива.

– И тогда я смогу выйти замуж за героя, агента ФБР, который выследил и убил удравшего из тюрьмы маньяка Стивена Акблома.

– Пройдет четыре года, пока мы навек соединимся, – сказал Рой. – На самом деле это не так долго. Я тебе обещаю, Ева, я сделаю тебя счастливой и с честью буду носить свой титул первого джентльмена страны!

– Я верю тебе, дорогой, – сказала Ева.

– И тогда всех, кому придется не по вкусу то, что ты делаешь…

– Мы сможем позаботиться о них и посочувствовать им.

– Правильно.

– Давай не будем говорить о том, как долго еще ждать счастливого мига. Поговорим о твоих великолепных идеях и о наших планах на будущее.

Они долго рассуждали об униформе служащих в тех новых федеральных учреждениях, которые собирались образовать. Но основной вопрос был: не стоит ли заменить традиционные костяные пуговицы молниями и металлическими застежками.

Под горячим солнцем молодые люди с тренированными телами и очаровательные молодые женщины в самых легких бикини принимали солнечные ванны и соблазнительные позы, чтобы привлечь внимание друг друга. Дети строили песочные замки. Пенсионеры сидели под зонтиками в соломенных шляпах, наслаждаясь теплом. К счастью, никто из них ничего не знал о глазах, следивших за ними с неба, и о том, что по желанию или капризу политиков той или иной страны все они могут в одно мгновение исчезнуть. Впрочем, может это произойти и по воле любого чокнутого компьютерного гения из Кливленда, Лондона, Кейптауна или Питсбурга, захваченного киберпанковой фантазией.

Он шел вдоль берега, где прямо рядом с линией прилива огромные отели высились один за другим. Он слегка потер лицо – у него зудел подбородок. Он отращивал бороду шестой месяц, и она уже не выглядела жалкой бороденкой. Совсем наоборот, она была пышной и мягкой. Элли говорила, что с бородой он стал еще привлекательнее. Но в жаркий августовский день на пляже в Майами подбородок под ней чесался так, будто у него завелись блохи, и поэтому он предпочел бы быть чисто выбритым.