Эрик Ластбадер - Возвращение Борна

— Он так вам сказал?

— В этом не было необходимости. Когда он говорил о вас, на его лице появлялось особое выражение. — Мадемуазель Дютронк еще раз придирчиво осмотрела повязку. — Теперь я знаю, что не мне одной тяжело.

Борн почувствовал необъяснимое желание рассказать ей все. Что причиной его душевной боли является не только смерть Алекса и Мо, но и стычка с Ханом. Однако, поразмыслив, он промолчал. Хватит с нее и собственного горя. Вместо этого Борн спросил:

— Какая кошка пробежала между вами и Жаком? Вы ведете себя так, словно ненавидите друг друга.

Милен отвернула голову и посмотрела на непрозрачное стекло оконца, по которому снаружи хлестали плети дождя.

— С его стороны было смелым поступком привезти вас сюда. Должно быть, обратиться ко мне за помощью стоило ему немало нервов. — Она повернула голову обратно и посмотрела на Борна. Ее серые глаза были полны слез. Смерть Алекса высвободила и без того много эмоций, а теперь они в придачу перемешались с эмоциями, бурлившими в ее душе на заре юности.

— В этом мире так много скорби, Джейсон. — По щеке Милен покатилась слезинка и упала на плиточный пол. — До Алекса у меня был Жак.

— Вы были его любовницей?

Она отрицательно качнула головой.

— Тогда Жак еще не был женат. Мы оба были очень молоды, мы занимались любовью, как безумные, и именно поэтому — из-за нашей молодости и глупости — я забеременела.

— У вас есть ребенок?

Милен вытерла глаза.

— Нет, он так и не родился. Я не любила Жака, и мне нужно было забеременеть, чтобы понять это. А Жак любил меня по-настоящему, и к тому же он — ревностный католик.

Она грустно усмехнулась, а Борн вспомнил рассказанную ему Жаком историю Гуссанвиля и то, как церковь одержала верх над варварами франками. Обращение короля Кловиса в католичество являлось дальновидным решением, но оно было продиктовано не верой, а практичностью и желанием выжить.

— Жак так и не смог простить меня. — В голосе Ми-лен не было слышно жалости к самой себе, и от этого ее исповедь звучала еще более щемяще. Борн наклонился и нежно поцеловал ее в обе щеки, а она, всхлипнув, на мгновение привлекла его к себе.

Милен оставила Борна принимать душ, а когда он помылся и отдернул занавеску, то обнаружил на крышке туалета аккуратно сложенную французскую военную форму. Одевшись, он выглянул в окно. Ветер трепал ветви липы, а внизу из машины вышла красивая женщина лет сорока и направилась к «Ситроену», в котором сидел мужчина неопределенного возраста и с ожесточением грыз ногти. Открыв пассажирскую дверь, женщина забралась в автомобиль.

Казалось бы, в этой сцене не было ничего необычного, если не считать того, что Борн уже видел эту женщину — на бензоколонке, где они останавливались, чтобы заправиться. Именно она спрашивала Жака, нужно ли ей подкачать колесо.

Кэ д'Орсей!

Борн поспешил в гостиную, где Жак все еще беседовал с кем-то по телефону. Увидев выражение его лица, министр тут же прервал разговор.

— Что случилось, топ ami?

— Нас выследили, — сказал Борн.

— Что? Каким образом?

— Понятия не имею, но в черном «Ситроене» через дорогу сидят два агента Кэ д'Орсей.

Из кухни вышла Милен.

— И еще двое наблюдают за улицей позади дома, — сообщила она. — Но не стоит беспокоиться, они даже не знают, в каком доме вы находитесь.

В этот момент позвонили в дверь. Борн выхватил свой пистолет, но Милен сверкнула на него глазами, безмолвно велев ничего не предпринимать. Она мотнула головой, и Борн с Робиннэ скрылись в другой комнате. Затем Милен открыла дверь. На пороге стоял взъерошенный инспектор.

— Bonjour, Ален, — приветствовала его хозяйка дома.

— Извините, что беспокою вас в ваш выходной, — проговорил инспектор с робкой улыбкой, — но я сидел в машине напротив и вдруг вспомнил, что вы здесь живете.

— Не хотите ли зайти? Может, выпьете чашечку кофе?

— Спасибо, но я не могу. Мне нельзя терять время.

Милен с облегчением сказала:

— А зачем вам понадобилось сидеть напротив моего дома?

— Мы ищем Жака Робиннэ.

Она широко раскрыла глаза.

— Министра культуры? Но что ему делать здесь, в Гуссанвиле?

— Я тоже задаю себе этот вопрос, — развел руками инспектор Савуа. — И тем не менее его автомобиль стоит на этой улице.

— Инспектор слишком умен, чтобы мы смогли обвести его вокруг пальца, — Милен, — проговорил Жак Робиннэ, входя в гостиную и на ходу застегивая рубашку. — Он нас раскусил.

Повернувшись спиной к Савуа, Милен бросила на Робиннэ быстрый взгляд, на который тот ответил едва заметной улыбкой. Подойдя к женщине, он обнял ее за плечи и прикоснулся губами к ее щеке. Савуа мучительно покраснел.

— Господин министр, я и не думал... У меня не было ни малейшего намерения вторгаться...

Жестом руки Робиннэ заставил его замолчать.

— Извинения приняты, но для чего вы меня искали?

С нескрываемым облегчением Савуа протянул ему скверного качества фотографию Джейсона Борна.

— Мы разыскиваем этого человека, господин министр. Это — убийца, работавший на ЦРУ. Не так давно он спятил и пустился во все тяжкие — стал убивать всех подряд. У нас есть основания полагать, что он замыслил убить и вас.

— Но это ужасно, Ален!

Борн, наблюдавший за этой сиеной из укрытия, отметил про себя, что Милен выглядит по-настоящему потрясенной.

— Я не знаю этого человека, — сказал Робиннэ, — как не знаю и того, с какой стати ему меня убивать. Но, с другой стороны, разве поймешь, что на уме у этих убийц, а? — Он повернулся, и Милен протянула ему пиджак и пальто. — Но, как бы то ни было, я лучше вернусь в Париж, да побыстрее.

— А мы будем вас сопровождать, — тоном, не допускающим возражений, добавил Савуа. — Вы поедете со мной, а моя сотрудница отгонит вашу служебную машину. — Он протянул руку ладонью вверх. — Ключи, если позволите.

— Как вам будет угодно, — пожал плечами Робиннэ и отдал ему ключи от «Пежо». — Я в ваших руках, инспектор.

Затем он повернулся к Милен и нежно обнял ее. Савуа тактично удалился, сказав напоследок, что будет ждать в вестибюле.

— Отведи Джейсона на подземную автостоянку, — прошептал Робиннэ ей на ухо. — Возьми мой атташе-кейс и передай его содержимое Борну, а потом немедленно уходи. — Затем Робиннэ так же шепотом продиктовал ей цифровой код замка своего атташе-кейса, и Милен молча кивнула, давая понять, что все поняла и запомнила.

Милен подняла голову и крепко поцеловала его в губы, прошептав напоследок:

— Храни тебя Господь!

И он ушел.

Милен вернулась в гостиную, негромко окликнула Борна, и он тут же возник, словно из пустоты.

— Благодаря Жаку мы получили фору и должны использовать ее с максимальным эффектом.

— D'accord [18] , — кивнул Борн.