Валерий Пушной - Ребро беса

Отправившись спать, оставил балконную дверь открытой. Чтобы легче дышалось. Долго ворочался, одиночество давило. Включил телевизор, чтобы не было так тоскливо. Мучило непонятное предчувствие. Сон навалился кошмарными видениями. Телевизор продолжал работать.

Глубокой ночью на металлической крыше дома появились два человека. В спортивных костюмах с капюшонами. Со страховочными поясами, стволами и ножами.

Гусев снял с плеча две тонких веревки, размотал. Бородавкин закрепил два конца на крыше. А два других конца сбросил вниз, к земле.

Молча по веревкам они спустились на балкон. В окне мелькал свет от телевизора.

Гусев, ведущий в группе, вытащил пистолет, поднял на уровень плеча. Через открытую балконную дверь первым ступил в комнату, рукой отодвинул штору, кивком головы позвал за собой Бородавкина. Оба тихо вошли внутрь. Из телевизора неслась музыка. В комнате было все видно.

Былеев спал на широкой кровати раскинувшись, раскрывшись, в трусах и майке, похрапывал.

Гусев приблизился к нему, постоял, как бы раздумывал. Потом медленно опустил ствол с глушителем к лицу Кира. Прочертил над ним в воздухе круг, словно выбирал точку, куда выстрелить. И жестко ткнул стволом в щеку.

Кир вздрогнул, очнулся. Открыл глаза и окостенел от неожиданности.

— Тихо! Эта игрушка стреляет, — сухо приказал Гусев, глазами показал на пистолет.

Телевизор работал, и Кир в его свете видел глаза Гусева. Но тот и не заботился о том, чтобы Кир не разглядел его лица. Напротив, его устраивали звуки из телевизора, они заглушали посторонние шумы.

Былеев попытался резко привстать на локоть, но удар в живот заставил его скорчиться и подчиниться Гусеву. За спиной Гусева Кир заметил застывшего Бородавкина со стволом в руке.

— Я сказал, не двигаться! — снова холодно негромко предупредил Гусев. — Шумнешь — башку снесу! Слушай внимательно, что тебе делать! Не сделаешь — вырву сердце сначала тебе, а потом твоей бабе!

Былеев слушал. Но одна мысль, как капля воды, долбила ему мозг: они нашли его, они нашли его, нашли, нашли. Почему так быстро? Почему так быстро? Почему?

— Сейчас ты встанешь на ноги, — говорил Гусев. — Наденешь на себя вот этот страховочный поясок, — показал на свободный пояс, висевший на плече Бородавкина, — а потом вместе со мной тихо спустишься с балкона вниз. Там тебя ждет машина. Попытаешься козлить — превращу в решето с помощью этой штуки, — качнул пистолетом.

Былеев, смотря на ствол, плавающий перед глазами, медленно сел в постели, опустил ноги на пол и поднялся с кровати. С опаской спросил:

— Одеться можно?

— Заткнись! — Гусев вдавил ствол ему в живот. — Так сойдет! Не в ресторан едешь!

— А куда, парни? — отважился снова задать вопрос Кир.

— Заткнись! — Гусев ударил его.

Кир согнулся и замолк. Бородавкин достал скотч и заклеил рот, приговаривая:

— Сорвешь ленту — на земле соберут твои кости!

Надел на него страховочный пояс.

Кира вывели на балкон. Ночное небо было удивительно глубоким. Воздух дышал прохладой. Гусев негромко объяснил, что и как Кир должен делать. Тот чувствовал полную беспомощность. Тупо подчинялся требованиям Гусева. Его пояс накинули на одну из веревок. Помогли перелезть через перила балкона. Гусев со стволом в руке прицепился к другой веревке и негромко скомандовал:

— Поехали. И не вздумай дурить, мужик. Я рядом. Если что, тебе и твоей бабе — крышка.

У Былеева плохо получалось. Он спускался медленно и неуклюже, замирало сердце. Смотреть вниз было жутко, сразу представлялось, как он летит и грохается на землю. Поэтому цеплялся взглядом за кирпичную стену дома с темными окнами и балконами.

Его положение было нелепейшим, кусать локти поздно, звать на помощь невозможно. На лестничной площадке охрана даже не подозревает, что он сейчас в трусах и майке висит между этажами. Почему он так несерьезно отнесся к предупреждению Акламина? Вернуть бы все вспять.

Миновали уже два этажа. Мысли съедали Кира: был бы смелее, спрыгнул бы на чей-нибудь балкон, постучал в окно. Хотя бы свидетели появились, а так — кошмар.

Впрочем, могли и не появиться, и это останавливало его. Так как предполагаемые свидетели утром могли просто найти на балконе его труп, оставленный Гусевым. Перспектива безрадостная. Но вот что после этого произошло бы с Тамарой — Кир даже думать не хотел. Уж лучше пусть ему все достанется, чем ей.

Гусев, спускавшийся рядом, словно прочитал его мысли, проговорил:

— Повторяю для козлов: если что, превращу в дуршлаг!

Наконец спустились на землю. Под ногами у Былеева была твердь, но не успел он этому порадоваться и утешиться, что смог спуститься с такой высоты, как его схватили руки Гусева, отцепили от веревки, грубо толкнули к машине с выключенными фарами, грубо впихнули на заднее сиденье темного салона. А потом сам он плюхнулся рядом с Киром. Былеев замычал, показав на заклеенный рот, но Гусев качнул перед ним стволом.

Бородавкин живо опустился следом. Машина ждала его. Он в два прыжка по асфальту был рядом и нырнул в темный салон с другой стороны от Былеева.

— Гони! — Гусев хлопнул водителя по плечу.

Машина, не включая фар, быстро ушла в темноту городских закоулков.

Утром Корозов направился к Былееву. Но обнаружил пустую квартиру с включенным телевизором, открытый балкон и две свисающие с крыши веревки. Шок пронзил его. Некоторое время он даже отказывался верить собственным глазам. Неужели это правда? Повторилось то, о чем даже думать не хотел? Черт возьми, второй раз на одни и те же грабли. Почему он не распорядился выставить охрану на балконе, посадить в квартире, поставить у каждого окна? Всякий раз преступники опережают. Это немыслимо. Как будто знают все заранее. Ему стало трудно дышать, будто начал душить галстук. Глеб расстегнул костюм, расслабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубахи.

Акламина известие ошеломило. Он был взбешен до белого каления! Даже по телефону Корозов почувствовал это. В телефоне долго было слышно громкое дыхание Аристарха, но постепенно оно стало сходить на нет, после чего он уверенно и серьезно сказал:

— У тебя завелся крот, Глеб! Найди его, и мы узнаем заказчика!

Корозов выдернул к себе Исая. Было неприятно осознавать, что они снова оказались в дураках. Все произошло как под копирку. Очевидно, Аристарх был прав.

Захлебываясь воздухом, сдерживаясь с трудом, Глеб сказал:

— Мы потеряли важных свидетелей одного за другим! Все наши козыри теперь у преступников! Отыщи этого навозного жука среди твоих!

— Я его вычислю, даю слово, — коротко отозвался начальник охраны.

— Иначе мы с тобой не стоим одной горелой спички! Стыдно смотреть в глаза Акламину. Детский сад, а не охрана. Поменяй всех к чертям собачьим!