Валерий Пушной - Ребро беса

В такие моменты особенно сильно ощущал свою слабость и порывался положить перед Корозовым заявление на расчет. Потом остывал. Подобная вспышка в голове произошла и сейчас. Однако положить заявление несложно — труднее найти тех, кто это сделал. Между тем он обязан их найти, чего бы это ни стоило. Вот как сейчас объяснить Глебу, что это невозможно было предусмотреть? Тем более когда непонятно, с кем имеешь дело.

Охранники вопросительно топтались рядом, ожидали указаний. Казалось бы, он должен сейчас отдать какое-то распоряжение, но все распоряжения теперь представлялись бессмысленными, ибо не выполнил главную задачу: не сохранил ребят, не уберег Крючка.

Через силу он набрал номер телефона Глеба.

Машина Кровельщика покинула место сразу, как только началась погоня за авто с Крючком. И только через час Леонтий получил сообщение о том, что произошло в переулке. Его подбородок отвис от новости.

Известие от Исая выбило Корозова из равновесия. В первое мгновение он подумал, что вот, не зря перед сном беспокоился, не напрасно на душе скребли кошки, все полетело в тартарары. Сразу же среди ночи поднял на ноги телефонным звонком Акламина. Срывающимся голосом сдержанно произнес:

— Поднимайся, Аристарх! Новые убийства, и Крючка умыкнули!

Акламин, окончательно очнувшись ото сна, стал спешно собираться, напрягая мозг. Вслед за похищением Былеева — серия убийств и покушений. Кто же это, черт побери, на дыбы поднял весь город? Разбудил оперативников, и к месту происшествия его группа приехала почти одновременно с Глебом.

Картина была удручающая. Расстрелянные машины, несколько трупов. Исай выглядел, как побитая дворняга, как будто именно он устроил это побоище.

Акламин среди трупов узнал двух подручных Саженя. Можно было предположить, что остальные, кроме охранников Исая, — тоже подручные Славы. Однако Аристарх усомнился, что Крючка отбил Сажень. Зачем бы он тогда своих же положил? Тут что-то не то. На Саженя не похоже. Тот никогда себя не подставлял, тем более так глупо и шумно. Да и почерк был иной. Сажень так грязно никогда не работал. К тому же, по докладам оперов, Слава неожиданно куда-то исчез. Определенно, в городе его сейчас нет. И никто не знает, куда он пропал.

Дело запутывалось все больше. В происходящих событиях чувствовалась чья-то опытная рука. Но пока не удавалось потянуть за ниточку.

Мысли Акламина все чаще стали останавливаться на Кровельщике. Гуляла эта фигура по городу, а он до сих пор ничего определенного о ней не знал. Ответа на запрос пока не было. Выудить информацию у бывших уголовников не удавалось. Все как будто в рот воды набрали.

Оперативники подвели к Акламину одного из жильцов дома, тот суетливо начал рассказывать:

— Я видел. Я все видел. Плохо спал ночью, болела голова, поднялся выпить таблетку. Слышу — стреляют, я к окну. Выглянул. Внизу на дороге — микроавтобус и четверо с автоматами. Думал, менты, извините, полицейские кого-то прижучили. Потом смотрю, не тут-то было. Менты, извините, полицейские в комбинезонах не шастают.

— В комбинезонах? — переспросил Аристарх.

— Именно, в них самых. Сначала вот по той машине саданули, она аж юзом пошла, потом вытащили кого-то из этой машины и дали очередь из автомата в открытые двери. А затем, напоследок, расстреляли обе машины. Я обмер от неожиданности. Голова сразу перестала болеть. Знаете, все так быстро произошло, что даже не сообразил рассмотреть номер микроавтобуса. Увы.

— А цвет микроавтобуса тоже не рассмотрели?

— Знаете, ночью-то, при таких гадких светильниках, как разберешь? Темный, а уж какой точно, затрудняюсь сказать. Увы.

— А комбинезоны какие?

— Обычные. Как всегда — как у рабочих. Все одного цвета. Тоже темные.

— Черные?

— Не сказал бы. Но — темные.

— Что-нибудь еще запомнили?

— А как же? Запрыгнули в микроавтобус, и тикать отсюда. Свернули вон в тот переулок. Палащихинский. Я заметил, хоть фары у них не горели.

— В Палащихинский?

— В него, в него. Знаете, хотел сразу позвонить в ментуру, извините, в полицию, да телефон оказался разряженным. Зарядное устройство не нашел среди ночи. Наверно, внуки куда-нибудь засунули. Знаете, балуются, ремня просят. Но к вашему приезду был уже собран. Чтобы рассказать.

— Спасибо. Оставьте свой адрес, мы еще можем к вам обратиться.

— А как же. Всегда к вашим услугам.

Акламин поручил операм поработать с другими жителями домов.

Было ясно, что секрет Былеева уже не был секретом. Крючок молчать не станет, поскольку его страх бежал впереди него. Стало быть, теперь преступники начнут упорно искать Кира, а значит, в первую очередь выйдут на Глеба. Опасность для жизни Корозова увеличилась. Акламин глянул на него и требовательно произнес:

— Надо ехать к Былееву! Хватит потакать глупостям! Видишь, что происходит по его милости?

Корозов покачал головой, всматриваясь в лицо Аристарха сквозь блеклый свет светильников на столбах:

— Ты, кажется, запутался, друг. Все это происходит по милости кого-то другого.

Акламин отверг:

— Не придирайся к словам, Глеб! Пора остановить эту вакханалию! Разве ты не понимаешь, что теперь, после захвата Крючка, угроза для твоей жизни значительно возросла? Теперь им будет нужен Былеев. А кто прячет Былеева? Ты! Так к кому они придут в первую очередь? Не догадываешься? Едем к Былееву! Прямо сейчас!

Корозов вздохнул и согласился, круто развернулся и пошел к машине. Позвал Исая:

— Останься тут до конца. Проводи ребят в морг и сообщи родным. В общем, сам знаешь, позаботься. И еще. — Сдержанно помолчал. — Ребят жалко, слов нет. Но не твоя и не моя в этом вина. А вот тех, кто это сделал, надо достать хоть из-под земли. Теперь будем работать плотно с полицией.

Глеб не стал предупреждать Былеева, что они с Акламиным направляются к нему. Пусть их появление среди ночи будет как снег на голову.

Корозов своим ключом открыл дверь квартиры, оставив охранников на чисто убранной лестничной площадке. Вошел с Аристархом внутрь и в темноте шагнул к спальне.

Кир спал чутко, проснулся от шума в прихожей, оторвал голову от подушки, прислушался, спросонок спросил:

— Кто тут? — и выхватил из-под подушки пистолет.

Глеб открыл дверь, щелкнул выключателем, включил свет, ответил:

— Это мы, Семенович, с Аристархом!

Былеев сморщился от яркого света люстры, резко отбросил цветное покрывало, коим был накрыт. На теле была белая, чуть скомканная после сна майка и белые трусы. Темные волосы взлохмачены. Он пригладил их свободной ладонью. Той же рукой взял с тумбочки смартфон, глянул на время, потом чиркнул взглядом по темному окну, губы передернулись:

— Я же сказал тебе, что не хочу видеть ментов!